1900: Голубая кровь

В августе 1900 года в Юзовке родилась девочка. Обычная. Крепенькая, симпатичная – и, хоть немного меленькая, но все же обычная. Проблема заключалась не в ней, а в родителях. Жизнь у девочки начиналась непросто. Отца ей иметь не полагалось. Физически он у нее был, но числиться в каких-то документах не мог. Он был дворянин, а девочку прижил от горничной. Обычное дело. Хорошо, хоть дворянин оказался не совсем сволочью. 

Договорились так. Горничную выдали за малопьющего рабочего Ветковского рудника Афонина. Дворянин его знал как положительного и доверял, насколько можно доверять другому человеку. На воспитание девочке выделил известную сумму – не так, чтобы много, но уж и не мало. Сумма поступала в распоряжение Афонина, при этом горничная имела право голоса и следила за тем, чтобы деньги расходовались исключительно по целевому назначению. И так – до тех пор, пока девочка не достигнет возраста 16 лет, к каковому возрасту Афонин с молодой женой должны позаботиться об устройстве дочери в жизни. 

Так появилась на свет моя прабабушка Ольга Борисовна, ровесница века. Ее возраст всегда было легко считать – вплоть до 1989 года, когда она тихо покинула этот мир. Сколько лет веку – столько лет прабабушке. История о наших дворянских корнях – легенда? быль? – осторожно культивировалась в семье. У меня такое ощущение, что она существовала только для того, чтобы семья имела инструмент для самолюбования, когда других не находилось. Но о дворянине, подмешавшемся в наш семейный бренд, говорили туманно. Такую генеалогию в те годы лучше было не конкретизировать. Может, его фамилию и называли разок-другой, но для меня е те розовые года она не имела особого смысла, и в мозгах не задержалась.

Кем он мог быть? В Юзовке образца 1900 года дворян хватало, хоть и не все они активно участвовали в жизни общества (а некоторые и вовсе годами не появлялись в своих владениях, окружавших нынешний центр Донецка). Как правило, их предки получили здесь куски земли за исправную военную службу. Это были дворяне разного ранга. Наверху пирамиды – люди вроде светлейшего князя Павла Ивановича Ливена. Ниже – помещики среднего уровня вроде Рутченко, Мандрыкиных, Нестеровых. Эти располагали сравнительно крупными наделами. Рядом с ними — хозяева помельче, например, потомки какого-то премьер-майора Федора Козмича Иванова, происходившего из татарских мурз (кстати, учитывая проявившуюся в нашей семейной внешности восточную струю, премьер-майор видится не последним кандидатом в мои прапрадеды). 

И, наконец, еще один уровень дворян, еще поcкромнее. Их представителя мы видим в трагической фигуре подъесаула Ивана Лукьянова, который почти по-шекспировски погиб в Юзовке все в том же 1900-м. Это преступление всколыхнуло весь поселок, где, как в любой большой деревне, новости моментально проносились из конца в конец. Предательски вызвав Лукьянова из дома, казак Сидоренко, улучил момент и ударил его шашкой по голове, разрубил череп, а потом нанес еще несколько ударов – «контрольных», как сказали бы сейчас. Убийца взял с жертвы кошелек с 17 рублями (не такие уж плохие деньги, по тем временам) и золотые часы. Трагизма истории добавило то, что, как сообщала газета «Приазовский край», узнав о смерти мужа, жена Лукьянова сошла с ума…

Так вот, убитый тоже был дворянин, сын казачьего сотника, выпускник Воронежского кадетского корпуса. Всякие, в общем, дворяне обители в Юзовке и окрестностях.

Разумеется, они общались, женились и разводились. Встречались и музицировали. В краеведческих материалах можно встретить даже упоминание о Юзовском дворянском собрании. Это явный перебор. Дворянские (или Благородные) собрания, согласно «Жалованной грамоте» Екатерины II, существовали на уровне не ниже уездного. А уездным центром в наших краях тогда был Бахмут. Юзовка получила этот статус только 16 декабря 1920 года, а к тому времени Дворянские собрания стали уже неактуальными. Но во многих общедоступных материалах все равно можно прочесть о Дворянском собрании в дореволюционной Юзовке, и местом этой великосветской «тусовки» называется особняк Богомолова на месте будущего Дома Советов (впоследствии – Ворошиловского исполкома). Эта версия в свое время вышла из стен краеведческого музея и удивительно легко прижилась.

Сам особняк Якова Максимовича Богомолова (известный в Юзовке инженер, а в 1919 году – даже градоначальник) существовал. Но построен он был уже перед самой революцией…

C наличием Дворянского собрания или без такового, но благородное сословие Юзовки вращалось в одном кругу. Некоторые из поместий пользовались славой «светских салонов». Таким было, например, Трудовое, владели которым помещики Карповы. На его фундаменте позже выстроили марьинский детский дом. Пишут, что на званые вечера в гости к Карповым съезжались, помимо членов семьи и приближенных, французы с Рутченково, англичане из Юзовки, плюс высшие чины принадлежащего Карповым Вознесенского рудника из центра нынешней Петровки. Ясным солнышком этого кружка была Вера Карпова по прозвищу «жемчужина Юга» (кто придумал это прозвище, история умалчивает). Красавица на выданье влюбилась в горного инженера Вознесенского рудника Владимира Пестерева. Получился красивый роман без особых отрицательных эмоций, но с дачей в Массандре, которую новобрачные купили в первый год совместной жизни. В Крым насовсем не уехали, более того – Пестерев на карповские деньги основал поблизости еще один рудник, Трудовской, и вел дела умело и толково. 

Кстати, и сам Петр Александрович Карпов, хозяин имения и «отец» Вознесенского рудника, был вполне себе бизнесменом. Существуют люди, считающие его даже одним из основателей современного Донецка. Вот как аргументирует один из таких людей – краевед-энтузиаст Сергей Горбунков: «Его имение строилось и развивалось около нескольких поселений, что гарантировало присутствие рабочей силы. Рядом и река, и плодородные поля, и родники, и лесок, и холмы, защищающие имение от ветров. Построив ряд «бизнес-направлений» – винокуренный завод, пчеловодство, сады, поля, небольшие мануфактуры (глиняная посуда, например) – он обеспечил работой большое количество местных жителей, которые ходили в именье трудиться (отсюда и возникло название Трудовое). А основание в дальнейшем рудника послужило толчком к созданию целого района большого современного города».

Жизнь провинциального дворянства Российской империи можно себе хорошо представить по многочисленным мемуарам, популярным в то время. «Нас окружала таинственная красота, – вспоминала одна из них некто О.Воронова, – старинные портреты смотрели на нас из потускневших золоченых рам, загадочно и приветливо улыбаясь…» А вот – из записок одного из Волконских: «Уездная жизнь сближает, хотя это есть странного рода сближение: сближение житейское. Редко душевное, почти никогда духовное. Сами знаете, что такое в деревне гости, «их неожиданный приезд… И продолжительный присест». Дни проводишь вместе и обсуждаешь заботы, и радости, и надежды, все разных миров люди. Разговоры можно разделить на три категории: хозяйство, политика, дела семейные. Хозяйство есть то общее, одинаковое, что больше всего сближает, сглаживает разницы». Процитированные люди не имеют к нашим краям никакого отношения, но провинциальная жизнь на уровне поместья везде была примерно одна.

Можно привести более приближенное к нашим реалиям описание все того же поместья Трудового, которое в одной из своих работ дал краевед Валерий Степкин: «В 1902 году в имении был открыт первый фонтан, вода для которого подавалась насосом. Имение расширялось. За домом построили оранжерею зимнего сада, где росли пальмы и каучуковые деревья. Было достроено новое крыло, проведено паровое отопление, появилась горячая вода. Позади дома был парк с лужайками, спускающимися к речке Осыковой, которую летом можно было перейти по камням. На реке была оборудована запруда, где и заканчивался парк. На пруду был обустроен закрытый от любопытных глаз бассейн с раздевалками. За водоемом простирался фруктовый сад…»

В истории юзовского дворянства числится все, что положено. Даже дуэль. Ну, как дуэль… Скорее, убийство. Хотя и с благородной подоплекой. Его совершил представитель еще одной знаменитой юзовской дворянской фамилии – Николай Рутченко. Убил он штабс-капитана Павла Македонского, героя русско-японской войны. Дело было 26 ноября 1908 года. Македонского посадили в тюрьму по обвинению в умышленном поджоге с целью уничтожить долговой вексель, а также в убийстве тещи и шурина. В семейных преданиях Рутченко фигурирует версия, что Македонский пообещал жениться на представительнице семьи, Анне, и не сделал этого. По тогдашним «понятиям» — позор ужасный. И Николай Рутченко решил отомстить. Вызвав Македонского из камеры якобы на свидание, он выпустил в штабс-капитана семь пуль из браунинга. Македонский умер, а Рутченко был оправдан судом присяжных. В общем, почти все остались довольны. 

Если представить юзовское дворянство в виде пирамиды, как мы уже пытались, то ее верхушка – титулованные помещики – существовала, по большинству, в благопристойном неведении относительно того, что происходило на грешной земле. Простое, служилое дворянство – основание пирамиды – напротив, было погружено в бурные воды повседневной жизни общества. И участвовало в ней так или иначе. Скажем, для Юзовки начала века (да впрочем, как и любого другого времени) очень актуальной оставалась проблема пьянства. Описывая ее, английский исследователь Родерик Хизер в своей книге «Железный царь» отмечает: притягательная сила русской водки была столь велика, что многие британцы очень быстро приучались пить так же часто и много, как и местные (за что их высылали на родину с абстрактно-щадящей формулировкой «за плохое поведение»). Существовали общества трезвости, пытавшиеся что-то сделать с пагубными пристрастиями масс. Дворяне в них участвовали. Правда, как отмечает современник, зачастую это сводилось к беспредметной говорильне: «По вопросу о выборе чтений в чайных общества всякий раз подымались бурные прения: ветеринар Жмоховский и нотариус Федюшин непременно хотели читать приехавшим на базар мужикам, зашедшим в чайную попить чайку и погреться, «Буревестника» Максима Горького, а исправник настаивал на «Бежином Луге» Тургенева…»

В 1900 году уже стоял во всей своей красе «дом Нестеровых» — усадьба одной из «коренных» дворянских семей Юзовки. Он до сих пор цел, хотя и ветшает с каждым днем. Там тоже перевоспитывали алкоголиков – но уже при советской власти и несколько иными методами, чем в благотворительных чайных: перепрофилировали помещичий дом в ЛТП. Последним обитателем этого дома перед АТО стала одна светофорная компания. Усадьбу много раз перекраивали, так что уже было сложно понять, где там гостиная, где детская, а где – музыкальный салон. Но самый главный атрибут этого дома перепланировать было сложно. Это трехэатжная шестигранная башня. Внутри, конечно – упадок и плесень. Но, стоя на верхней площадке, легко себе представить, как представитель нестеровского рода горделиво обозревал окрестности. Вокруг – сплошные крыши маленьких домиков, в которых живут подданные. Неподалеку – дымящий металлургический завод. По ту сторону Кальмиуса, почти неразличимого отсюда – остатки Дикой Степи…

Да, в таком окружении не слишком оторвешься от земли, даже если стоишь на третьем этаже изящной башни.