28.11.2013

За линией Фронта. Часть 2

Поселок Красный Фронт впечатлял своей четкостью. Он был четок, как донецкий пацан. Его топографическая графика – типичная донецкая классика. Квадратно-гнездовой метод, преследующий наш городок с момента его рождения. Ну, а что? Людям выделялись планы строго по линейке, и люди осваивали свои восемь соток в пределах вольноотпущенного. Во всяком случае, наш участок занимал именно восемь соток. Кое у кого из соседей загадочным образом получилось десять. Это были магнаты, латифундисты.

Цивилизация 

На раннем этапе своего развития, Красный Фронт тихо гордился своей обособленностью. В этом таилась масса преимуществ, понятных только изнутри. Нас не тревожили всякими благоглупостями. Наверху, в районе Киевского проспекта (до 1965 года он назывался улицей Маяковского) то вяло, то весело шло благоустройство, от которого честным гражданам всегда сначала не по себе (потому что у нас не умеют сделать красиво иначе, кроме как предварительно нагадив всем на головы. Такая страна). На Красном Фронте было тихо, спокойно и понятно. Казалось – на века.

Все разрушил трамвай. В начале 70-х годов его пустили прямо по поселку, по одной из многих улиц, не особо и приметной. По ней ходили и ездили на Пятый участок. Теперь это улица Павла Поповича. Так к нам пришла цивилизация.

Нам бы радоваться – ведь появилась новая возможность добраться до центра и приобщиться там к вечному. И действительно, кое-кто выиграл. Мою маму, например, трамвай теперь доставлял чуть ли не под дверь ее конторы. Но в целом, трамвай почему-то больше раздражал, чем радовал. Может, потому, что он, не спросив нас, переехал наш поселок, как зазевавшуюся собаку – и теперь Красный Фронт лежал, разрезанный надвое, и совершенно не понимал, что со всем этим делать. Две половинки так и не склеились, время не вылечило эту травмайную травму…

Между прочим, все наши родители и дедушки-бабушки настраивали нас таким образом, что ну его, этот трамвай. Ходить на Павла Поповича считалось довольно опасным занятием. По заасфальтированной улице Собинова (еще один укус цивилизации!) на приличной скорости гарцевал всякий транспорт. Надо было смотреть в оба, чтобы по дороге к трамваю: а) не  попасть под колеса, б) не быть забрызганным грязью. Другое дело – привычный, унавоженный путь на Киевский проспект. Оттуда ведь тоже можно было попасть в центр — дребезжащим троллейбусом, привычной "девяткой".

Магазины

На Красном Фронте люди жили, и все. Стационарная торговля на самом поселке отсутствовала напрочь. Чтобы совершить покупку, требовалось совершить усилие и выдвинуться из своего пенала. И прежде всего, хоть немного, но переодеться в приличное. У себя во дворе почти всегда что-то делали – свой дом и свой участок требовали хозяйских рук постоянно. Поэтому и ходили все время в чем-то более или менее рабочем. Сходить в магазин – значило переодеться и причесаться, как минимум.

Вдоль Киевского проспекта парадным строем тянулись магазинчики на любой вкус. Они предлагали потребителю полную гармонию. Даже птичье молоко временами. Просто устанешь перечислять. Начнем от школы 65. Что там у нас? Столовая. Кулинария. Фотоателье. Спорттовары. Библиотека. Почта. Хлебный магазин. Парикмахерская.  Мясопродукты. Продуктовый магазин. Овощной ларек. Промтовары. Хозтовары. Сберкасса… Ну, все, вот и улица Полиграфическая – а там, в виде бонуса, хлебный цех, распространявший вокруг одурявшие сдобные ароматы!

А по противоположной стороне были еще книжный и мебельный магазины. Чего еще? Ресторан? Ну, нет. Это уж – в город! К тому же, для основной массы краснофронтовцев нужда в нем равнялась нулю:  ресторан легко имитировался в любом из дворов, а то и просто на завалинке, прямо на улице.

Подключение нашей семьи к торговой сети целиком и полностью регулировала бабушка. Ее звали Матрена Поликарповна, и второго такого имени-отчества в Донецка не было (я так думаю). С годами у нее сформировалась целая стратегия насчет покупок в магазинах, которая основывалась на трех принципах: 1. Хлеб в доме должен быть всегда свежий, и чтобы обязательно – пара больших бубликов с маком. 2. Надо дружить с мясником. 3. Все, что разливается в бутылки (молоко, кефир, ситро) должен принести внук, этот здоровый лоб, который целыми днями без дела слоняется по двору. Ситро бабушка полюбила в 70-е годы запоздалой страстью, на полу в прохладном месте всегда ждали своего часа 5-6 бутылок "Буратино" или "Крем-соды" (бабушка точно знала, когда в магазин должны завезти "Крем-соду", она дружила не только с мясником).

У пацанов с магазинами были свои отношения – не столь прагматичные и гораздо более интересные. Однажды у нас с Вовой Кидаловым и Валерой Полонским возник дурацкий спор – кому удастся спереть из хлебного магазина вилку, которой проверяли свежесть продукции. Вилка была длинная, с двумя зубцами и намертво крепилась к полке специальной веревкой. Оторвать ее не представлялось возможным. Перерезать – запросто! Боссы хлебного магазина ни за что не могли предположить, что для кого-то похищение вилки станет делом чести. А ведь поди ж ты! Мы долго ждали момента. Наконец, он настал, и кто-то из нас (а кто – не скажу), когда шла разгрузка товара и персонал отвлекся (все было просчитано и учтено!), подкрался и вмиг отхреначил вилку перочинным ножом, острым, как я не знаю что. Вилка эта, в качестве символа удивительной предприимчивости и отваги, потом долго фигурировала на поселке, ходила по рукам и в итоге канула в небытие как нечто совершенно никому не нужное. Замену ей в магазине нашли не скоро. Примерно год в отсеке, откуда ее сперли, хлеб пробовали руками, что отнюдь не смущало простодушных посетителей.

Но самое запоминающееся магазинное приключение случилось с одним 13-летним краснофронтовским джентльменом, которому продавщица отдела "Соки-Воды" Рая, знакомая на поселке всем и каждому, по запарке  (очередь в отдел почти всегда была сумасшедшая почему-то) плеснула в стакан вместо яблочного сока дешевого "сухаря" — его тогда разливали в одном месте с безалкогольными напитками. Я встретил этого джентльмена через 30 лет. Он и тогда считал случай с "сухарем" самой большой удачей своей жизни.

Балки 

Разумеется, самое интересное в нашей жизни происходило на улицах. Но самое интересное из того, что происходило на улицах, происходило в балках. Там можно было найти гораздо больше обычного.

Ужасно жаркий летний день 1975 года. В мире разлита разрядка и гордость за футбольную команду "Шахтер", претендующую на медали чемпионата СССР. Группа пацанов с Красного Фронта спасается от жары в балке по улице Цитрусовой, где к середине лета лопухи достигали поистине конголезских пропорций. В их тени могла бы укрыться легкая диверсионная группа. Наша цель обычная – поиск чего-то интересного. И что-то всегда находится. В основном – какие-то мелочи, приобретающие значение только в нашем воспаленном воображении. Но в тот раз… О, это была сенсационная находка! Мы наткнулись на старую шкатулку, наполовину вросшую в землю, а наполовину – сгнившую. В этой шкатулке оказались какие-то разноцветные стекляшки, неотличимые от рубинов, сапфиров и изумрудов. Два часа мы чувствовали себя богачами – пока дома нас не опустили с небес на землю. Конечно, стекляшки оказались обычным хламом.

Фото Г. Коломацкого

Чего мы только там не находили! Череп неизвестного происхождения (мы из этого вывели целую пиратскую историю – как раз по рукам ходил "Остров сокровищ").  Тонкая, но очень прочная цепь с большим шаром на конце (в качестве смертоносного оружия мы спрятали ее в сарай Вовки Кидалова, служивший нам штабом). Увеличительное стекло в пристойном состоянии. Крайне потрепанная книжка по анатомии, с детальным описанием всяких запретных органов. И, наконец, вершина всего – сломанный педальный конь, применения которому мы так и не нашли.

Рядом с этой балкой стояла старая водокачка, к 70-м годам уже заброшенная. Внутри пахло гнилью и мерзостью. Подняться наверх было страшно, но интересно. Никто из нас не сомневался, что эта водокачка стоит здесь с монголо-татарских времен. Мы искали на ней доказательства возраста, находили внутри какие-то загадочные письмена – но совесть не позволяла признать их монголо-татарскими из-за обильного употребления лексики, имевшей хождение на современном нам Красном Фронте. И все-таки, мы, конечно, были убеждены, что водокачка хранит тайну, что в ней живет кто-то, выходящий по ночам за добычей. За какой добычей? Ответ на этот вопрос мы обходили десятой дорогой. Мы подозревали, что он разрушит нашу великую тайну.

Ну, а зимой балка на Цитрусовой превращалась в трамплин, горнолыжный спуск и санно-бобслейную трассу.

Для нас именно она была главной, хотя находилась через три улицы – уже не вполне наша территория, и помнится несколько стычек с парнями улицы Цитрусовой. Но вообще, все прекрасно знали, что ниже, в направлении Пятого участка, есть балки более мощные и более интересные. Просто так туда не ходили – снаряжались специальные экспедиции, требовавшие подготовки и даже припасов. Существовало две точки назначения – Ближняя балка и Дальняя балка. На Дальнюю лично я ходил всего один раз. Этот поход  мне снится до сих пор, причем исключительно в страшных снах. Нашу компанию атаковала стая бродячих собак, и нам пришлось отбиваться кирпичами. Насколько я сейчас понимаю, Дальняя балка – это был Кальмиус. Никто на Красном Фронте этого названия не употреблял. По представлению всех, Кальмиус тек в центре и был рекой. Дальняя балка на реку совершенно  не тянула и никак с Кальмиусом не ассоциировалась.

Битвы с НКВД 

С тактической точки зрения, Красный Фронт располагался удачно. Один из его флангов был совершенно безопасен, его прикрывали вышеупомянутые балки. Второй фланг соприкасался с промзоной, главную часть которой занимала шахта имени Горького. Другими своими сторонами мы граничили с тремя неравнозначными поселками – Веткой, Пятым участком и НКВД. Первые почему-то врагами не считались. Вторых боялись, но войн на этом фланге не припомню. А вот НКВД остался в памяти как главный враг.

Одним своим расположением НКВД уже бросал нам вызов. Наша улица Собинова заканчивалась именно там, в сердце вражеской территории! Может, из этого обстоятельства, из этой неразделенности росли цветы зла?

Название поселка пугало. НКВД… Что хорошего может происходить на поселке с таким названием? Не слишком осведомленные об истории и практике одноименной организации, мы тем не менее знали: НКВД – это структура, с которой лучше всего не соприкасаться в жизни. Ребята из квартала, возникшего вокруг милицейского училища (отсюда, видимо, и название), представлялись нам как орки и гоблины – жителям Среднеземья. Что-то нечеловеческое. Какое-то тупое и упрямое зло. Обычные там жили ребята, на самом деле, может, даже получше нас…

Большие драки с НКВД случались чуть ли не ежегодно. Точной хронологии никто не вел, но эпизоды друг другу передавали, смакуя и стремясь извлекать уроки. Так, наверное, Мистер Луческу разбирает матчи своей команды. Не для всех боев мобилизовали весь наличный состав Красного Фронта – зачастую хватало боевого ядра, нескольких десятков самых умелых в драке парней, набранных по всем улицам нашего поселка компанией из нескольких энтузиастов, игравших роль Ставки. Забавно, что в эту Ставку входили и "отмороженные" типа Махи, и совершенно законопослушные спортсмены – сначала самбисты, потом дзюдоисты, и в конечном итоге – каратисты.

Но и всеобщая мобилизация иногда объявлялась. Один такой инцидент произошел, кажется, в 1977 году. Повод? Бросьте! Повод не имел особого значения. Гораздо важнее было ощущение своей правоты. У нас оно было (и в тот раз, и всегда). Эту бойню забыть трудно. По какой-то причине обе стороны совершенно озверели и молотили друг друга, не думая о последствия. На моих глазах один из врагов вырвал из забора штакетник с кривыми ржавыми гвоздями – и прямо всем этим ахнул по широкой спине нашего. Показалось, что кровища хлынула фонтаном…

Поселковые войны вспоминаются не как часть жизни – скорее, как аномалия. Вообще, кулаки играли в нашей жизни существенную роль. Но между повседневными стычками и бойнями "квартал на квартал" все-таки была дистанция огромного размера. Мы не жили насилием, но насилие упорно тыкало нас в жизнь нашими бархатными мордочками.

Наши окраины

На периферии Красного Фронта стоял кислородный завод. На его месте в 70-е годы построили огромный микрорайон, который у нас называли Новая Ветка – между Киевским проспектом, Полиграфической, трамвайной линией и райисполкомом. Это было загадочное предприятие. Впервые услышав о нем лет в пять, я даже не в силах был еще задуматься, что же он производит. Чуть позже, узнав о составе воздуха, я пришел к самостоятельному выводу: там делают то, чем мы дышим. Можете представить мой шок, когда на поселке стали говорить о том, что завод прикрыли и начали сносить. Я не мог представить себе, как наши отцы дошли до такой глупости. Кто ж теперь кислород делать станет? Это что ж теперь, помирать всем? Но дни шли, дышалось все так же, я успокоился, а потом разобрался в нюансах с помощью Димки Листова, дед которого работал на этом заводе главным инженером. Оказывается, там просто наполняли кислородом баллоны для дальнейшего использования.

Смерть завода распахнула для нас кусок пространства, ранее недоступного. К середине 70-х микрорайон Новая Ветка в общих чертах был уже готов – просторный, светлый и по-своему интересный. Там была прекрасная спортивная площадка, куда мы по утрам, перед школой, ходили играть в футбол или баскетбол. Сама мысль, что мы свободно топчемся на земле, куда раньше нас не подпускали на мушкетный выстрел, бодрила и задорила.

Другим расширением жизни стал микрорайон Северный – несколько однотипных девятиэтажек и "китайская стена" с гастрономом "Славутич", где сбивали божественный молочный коктейль. Можете не сомневаться: все это тоже построили на обломках старого мира. До развитого социализма тут мрачно торчали длинные дома барачного типа на четырех, кажется, хозяев. Дома стояли молча в ряд. Их было тридцать. Ну, или около того. Этот квартал перечеркивала трамвайная линия (до начала 70-х, трамвай от планетария направлялся к Северному автовокзалу, шел рядом с улицей Артема, а от Северного как раз и пересекал квартал бараков, выходя в нынешнее русло на перекрестке Киевского проспекта и улицы Павла Поповича).

Для Красного Фронта бараки на Северном были чужими. Здесь уже начиналась Ветка. Но до появления ДК Горького сюда наведывались частенько – примерно на месте современного магазина "Вильнюс" стоял одноэтажный кинотеатр "Строитель", ближайший культурный очаг. Простенький такой кинотеатр, с сиденьями, похожими на лавочки у краснофронтовских дворов. Отопление отсутствовало, билеты продавали и после того, публика занимала все места – хороший фильм народ готов был смотреть, и сидя на полу. В общем, антисанитарные условия. Но билеты по 10 копеек и не предполагали мягких кресел и Dolby Surround. Так что – никакого обмана, все честно, хотя и грубо.

ДК Горького и Вадим Писарев 

Дворец культуры, конечно, изменил все. Ему присвоили имя пролетарского классика А. М. Горького. Точно так же назывался еще один ДК, на поселке Объединенный – но кто это знал? Подавляющее большинство краснофронтовцев проживало всю жизнь, ни разу не побывав на Объединенном. То же справедливо и в обратном направлении.

ДК Горького стал великим цивилизатором, еще прочнее прибив краснофронтовскую публику к своему плинтусу.  Для того, чтобы посмотреть "Фантомаса" или "Освобождение", Красному Фронту уже совсем не требовалось выезжать в центр города и выстаивать там очереди в кассы кинотеатров, платя в итоге баснословные 25 копеек. В гостях у Горького шло то же самое, но с небольшим запозданием, которое никто не считал принципиальным. Более того: люфт во времени создавал для нас преимущество. Возьмем, к примеру, вестерн "Золото Маккены". Его привезли в Донецк в 1974 году, прокрутили сначала в "Кристалле", и по городу тут же прошел ошеломляющий слух, что там на весь экран показывают голую бабу. Это была Джулия Ньюмар, но это мог быть кто угодно. Разумеется, когда фильм с обычным опозданием доехал до Красного Фронта, аншлаг его уже поджидал всеми своими фибрами.

Кабинетиков и закоулков в ДК Горького было множество. Кружки, студии, мастерские… С какой бы целью ни попадало туда наше поколение (посмотреть на голую бабу, выйти на новогоднюю елку, позаниматься в фотокружке, получить аттестат зрелости) – отдельным номером программы шло "побродить по этажам". ДК имел запретные территории, куда проникнуть считалось особенно интересным. Например, так называемый "четвертый этаж", которого снаружи не было видно, но он существовал в виде кинобудки и других технических помещений. Подружиться с киномехаником – ах, какая несбыточная мечта! Это позволило бы смотреть фильмы бесплатно и вырезать голых баб прямо из копии фильма (что с ними потом делать, никто не знал, хватало одного обладания этим истертым целлулоидом).

С задней части к ДК примыкал пустырь, где устраивались небольшие футбольные матчи и некоторые другие интересные мероприятия. Затиснутый между ДК и основательной кирпичной стеной (она отделяла культурную территорию от общедоступной улицы Трудовая Аллея), пустырь предлагал и отнимал одновременно. Предлагал тишину и уют для акций, не требующих лишних глаз. Отнимал свободу маневра: если появлялись работники ДК, не слишком приветствовавшие наши посиделки, деваться было некуда – только через стену, на Трудовую Аллею. Со временем, правда, развитой социализм начал подгнивать, и в стене образовалась большая брешь. Двор ДК превратился в проходной. Мы получили свободу маневра – но при этом, навсегда потеряли уют. Что с этим миром ни делай, он все равно норовит устроиться по Гегелю.

На Трудовой Аллее жила семья Вадима Писарева, что сейчас кажется вполне логичным: такая близость к культурному роднику! Разумеется, тогда семья Писаревых никому, кроме соседей, известна не была. Потом я прочитал о принадлежности звезды балета к поселку, где вырос я, о том, что его папа-шахтер сам подтолкнул сына к карьере танцовщика. Потом оказалось, что это немного легенда, и что Писарев всего лишь занимался в нашем ДК… Все это потом. Когда деревья были большими, я считал самым знаменитым жителем Трудовой Аллеи Олега Жданова, моего одноклассника, мать которого имела девичью фамилию Нарышкина (и потому, как мы вычислили, происходила из дворян – изюминка, хотя и совсем не козырь по тем временам).

Писарев, Бубка… Тогда, в конце 70-х, когда мы бездумно вступали во взрослую жизнь, славу Красного Фронта составляли совсем другие имена. Они тоже вызывали дрожь – но совсем не восхищения. Как все изменилось, однако! Насколько более благородным, культурным и развитым стали мы, чтоб мы все были здоровы!

1 — Дальняя балка

2 — Ближняя балка

3 — балка на Цитрусовой

4 — главный продуковый магазин Красного Фронта

5 — ДК Горького

6 — примерное место расположения кинотеатра Строитель

7 — микрорайон Новая Ветка

8 — место кровавой битвы с НКВД

Автор выражает благодарность А. Зреловой и В. Кидаловой за разнообразные сведения о поселке Красный Фронт

Ясенов