02.01.2014

ЛОШАДИ

ЛОШАДЬ – животное семейства непарнокопытных, единственный представитель отряда лошадиных, чья деятельность неразрывно связана с Донецком.

На территории Донецка лошадь появляется (если не трогатьсарматов, а брать уже индустриальную эпоху) задолго до Джона Юза. Причем не гужевым транспортом, как везде, а в специфическом местном варианте – как шахтная лошадь.

Лошади шахтные

На первых маломощных шахтах лошадей использовали для подъема. Система была простая, зафиксированная на известных рисунках и фотографиях, а в словах ее описал граф Сергей Львович Толстой, сын знаменитого писателя,инспектировавший как-то Донбасспо поручению самого Менделеева. Вот его впечатления: "Лошадь приводила в движение ворот, а ворот опускал на дно шахты кадку и поднимал ее оттуда. Я сел верхом на эту кадку и спустился на глубину семнадцати сажен по узкому колодцу, то и дело хватаясь за стенки шахты, направляя движение кадки. Дно колодца, где брали уголь, было расширено во все стороны. Крепей не было. Вылез я оттуда черный, как трубочист, и мокрый, как губка".

Это были еще цветочки. С развитием угольного дела лошадей стали использовать под землей. Обычной практикой было спускать несчастных к месту работы и оставлять их до тех пор, пока у них хватало сил тянуть вагонетки с углем от забоя к подъему. Вагонеток было, в зависимости от породы лошади и произвола местного человеческого персонала, от трех до шести, а иногда и более. Когда лошадь вырабатывалась, ее поднимали на поверхность. Дальнейшая судьба могла быть романтической (лошадь, ослепшую в шахте от постоянной темноты, оставляли пастись до самой смерти) или печальной (забивали на колбасу или просто так).

Существует легенда о том, что в Донбассе ежегодно отмечали День лошади. Согласно отдельным источникам, в один из теплых майских дней четвероногих страдальцев поднимали на поверхность, никак не эксплуатировали, позволяли попастись всласть. Потом возвращали в подземную реальность. Документальных подтверждений этой традиции пока не обнаружено.

Для работы под землей нужны были особые лошади – низкорослые, но крепкие. С этим связано одно заблуждение мирового уровня.

История с пони

Согласно ему, однажды в Голландии (?) для работы в шахтах была выведена специальная порода лошадей. Вот именно такая – низкорослая (80-120 сантиметров), но крепкая (способная тянуть груз, десятикратно превосходящий ее собственный вес). Потом ее перевезли в Британию и под названием "пони" заселили ею все глубокие шахты. Ну, а уже потом, когда лошадь в шахте стала неактуальной, пони стали использовать в цирке и для катания детей.

Есть тут и правда, и не очень. Действительно, существовала специально выведенная порода шахтного пони с повышенной грузоподъемностью. Но как таковая, пони существовала и раньше, использовалась в качестве живой игрушки различными знатными гражданами. Есть теория, возводящая пони к особому, не связанному с предком "большой лошади" прародителем – карликовому существу Eohippus, или гиракотерия (20 сантиметров в холке, четыре пальца на передних ногах и три – на задних).

В донецкой шахтной истории пони не прослеживаются. В наземной — присутствуют, как детская игрушка для состоятельных семей. И не только английских. Известно о том, что пони были, например,в купеческом семействе Красиков. И наверняка, в других.

Донецкие лошади в литературе

Было бы странно, если бы донецкие подземные лошади никак не отразились в изящной словесности. Приведем только два литературных источника.

Алексей Стаханов, мемуары "Жизнь шахтерская": " Тормозной работает с коногоном на пару. Его прямая обязанность: при быстром ходе партии вагонеток… с уклона тормозить их… Для торможения употребляются обыкновенные деревянные палки, желательно дубовые, или кусок железной трубы… Тормозить нужно … для того, чтобы быстро идущая партия не била по ногам лошадь, и… когда партия подходит к стволу, чтобы она не столкнулась со стоящими впереди вагонетками… Коногоны на шахте считались самыми боевыми людьми. А это были попросту задиры. Коногоны ходили с длинными кнутами, с большими чубами и носили фуражки набекрень. Как засвистит, бывало, коногон в коренном штреке, так некоторым молодым шахтерам даже страшновато становилось. Среди коногонов были хулиганистые парни. Напьется пьяный, шумит, к девушкам пристает".

Теодор Драйзер, записки "Драйзер смотрит на Россию": "Появилась лошадь с седоком, прижимавшим голову, чтобы не стукнуться о потолок. Лошадь тащила две или более вагонетки с углем. Я заметил, что воздух внизу был достаточно свежим, и в некоторых местах коридора даже дул легкий ветерок в лицо. Мы прошли через дверной проем, внезапно воздух стал гораздо теплее, и в нос ударило зловоние от лошадей. Мы попали в конюшню несчастных животных, работающих в недрах земли. Они стояли в узком стойле в темноте – через несколько лет такой жизни все они слепнут. Я продолжал думать о таком кошмарном существовании по мере того, как меня преследовал этот запах по коридору".

Вообще, душераздирающие строки о судьбах шахтных лошадей оставили после себя несколько настоящих классиков, прежде всего – почему-то французские. Например, Эмиль Золя и Анри Барбюс. Цитировать не будем – к Донецку отношения никакого, да и сердце может не выдержать.

Лощади в современном Донецке

В СССР лошадей окончательно перестали использовать под землей в 1972 году. На донецких шахтах это происходило постепенно в течение 50-60-х. Но конные дворы на шахтах оставались – лошадь еще активно использовали как гужевой транспорт. Потом закончилось и это.

Сейчас лошадь в Донецке – прежде всего, существо спортивное. Город имеет четыре конно-спортивных клуба, в том числе – элитный"ЭквиЦентр"за Трудовским. Один из клубов, "Татерсаль", развернут на базе конного двора шахты Горького и тем самым символизирует преемственность местных традиций и связь времен.

Кроме того, лошадь продолжает эксплуатироваться в качестве перевозчика некоторыми консервативно настроенными цыганскими элементами. А поскольку анклавы этой народности разбросаны по всему городу, лошадей в Донецке можно встретить повсюду. Мне рассказывали, что в одном из цыганских поселков, в районе шахты №29, живет самая старая лошадь Донецка. Ее зовут Дружок, и в начале прошлого года ей исполнилось 48 лет. Что очень много для ее племени, но совершенно не является мировым рекордом.

По цыганской традиции, старую, ни на что уже не пригодную лошадь отпускают на свободный выпас. По другой версии, свободу дают лошадям умерших знатных ромов. Так или иначе, на отдельных донецких окраинах можно увидеть освобожденных, но очень грязных, покрытых коростой скакунов. Трогать их категорически запрещено.

Ясенов