Коллега Олег Измайлов порадовал очередным историческим изыском. В поле его зрения попал граф Толстой — пусть и не Лев Николаевич. но его старший сын. Оказывается, этот мало кому известный отпрыск был в наших краях и лично инспектировал некоторые "копанки", но не только…

 

В августе 1888 года по дорогам Донбасса колесила компания из трех недавних выпускников физико-математического факультета Московского университета. В карманах дорожных сюртуков у них были рекомендательные письма от самого Дмитрия Ивановича Менделеева.

 

Пиар-кампания Менделеева

 

Отец Периодической системы химических элементов всю свою жизнь являлся горячим поклонником Донбасса, считал, что этот индустриальный центр, «новая Америка», по выражению его зятя поэта Блока, имеет самые выгодные шансы среди других ему подобных послужить основой будущего экономического могущества России. Его энтузиазм был подогрет инспекционной поездкой ученного в Юзовку и ее окрестности весной того же 1888 года. Именно из нее он привез лозунг «Возможность доказана делом», ставший 100 с лишним лет спустя официальным девизом Донецкой области.

 

Несомненно, он обрадовался возможности привить этот же энтузиазм троим молодых ученым – Михаилу Орлову, князю Дмитрию Олсуфьеву и, главное, графу Сергею Толстому.

 

Старший сын

 

Первенец создателя «Войны и мира» от природы обладал математическим складом ума. В 21 год, а именно столько Сергею Львовичу исполнилось тем летом, хочется служить благородной идее, Родине, а именно на это нацеливал Толстого и его друзей Дмитрий Менделеев. Думается, выбор ученым места для ознакомительной поездки молодых аристократов был не случаен: Дмитрий Иванович тогда «болел» Донбассом, и велик был соблазн направить в край, нуждавшийся по мысли ученого в рекламе не только всероссийской, но и всемирной, «глаза и уши» самого Льва Толстого, с которым у великого ученого были серьезные разногласия во взглядах на научно-технический прогресс общества.

 

Граф Сергей Толстой в свою очередь тоже был не против сделать что-нибудь такое, что прославит его имя не по родству с великим отцом, а по своим делам. Надо было с чего-то начинать, так почему не с Донбасса, у которого в 80-е годы 19 столетия была слава примерно такая же, как сорока годами ранее у Калифорнии во время золотой лихорадки. Поэтому Толстой-младший, приняв с благодарностью от Менделеева рекомендательные письма к ряду угольных дельцов Донецкого бассейна, а также к управляющему металлургическим заводом акционерного общества НРО Юзу, отправился с товарищами осматривать «Новую Америку».

 

Там, на шахте угольной…

 

Компания поездила по Донбассу немало. Посланцы Менделеева побывали в Святых горах, на Славянских соляных промыслах, в соляных копях Бахмута (Артемовск), угольных копях Щербиновки (нынешний Дзержинск), Юзовском заводе, сплавились на лодках по Северскому Донцу от Лисичанска до Грушевки (ныне – г. Шахты Ростовской области РФ). Всю поездку описывать у нас нет возможности, да и необходимости. Нам интересен взгляд на зарождавшуюся горную промышленность Донбасса.

 

В своих воспоминаниях, опубликованных уже в советское время Сергей Львович, граф Толстой рассказывал в частности:

 

«Первая шахта, в которую мы спустились, была угольная шахта Шеермана, интеллигента немецкого происхождения, составившего себе состояние на угле. Черные лица шахтеров, с любопытством оглядывавшие нас, блестящие белые белки их глаз, глухие удары кирки, грохот вагончиков, мокрота, копоть от бесстекольных ламп и тяжелый запах — вот впечатление шахты. В сущности работа на шахте в то время была своего рода каторжной работой, а в шахте Шеермана мало что было сделано для облегчения этой работы».

 

Интересно, что в те времена, так же, как и в наши, существовало множество кустарных, так называемых крестьянских, шахт. То, что мы в Донбассе называем «копанками» или «дырками» называлось так же и тогда. Любопытный Толстой опустился и в такую шахту.

 

«Лошадь приводила в движение ворот, а ворот опускал на дно шахты кадку и поднимал ее оттуда. Я сел верхом на эту кадку и спустился на глубину семнадцати сажен по узкому колодцу, то и дело хватаясь за стенки шахты, направляя движение кадки. Дно колодца, где брали уголь, было расширено во все стороны. Крепей не было. Вылез я оттуда черный, как трубочист, и мокрый, как губка».

 

Очень не понравились Сергею Львовичу угольные шахты. Правда, Бахмутские соляные копи несколько улучшили впечатления от шахтерской жизни. Тем более, что Толстой, Олсуфьев и Орлов попали на знаменитую тогда шахту инженера Летуновского. Она была построена и оборудована знаменитым впоследствии металлургом Черновым по его собственным чертежам, была оборудована – неслыханное дело – электричеством. Считалось, что подобной соляной шахты не было ни в Европе, ни в мире.

Интересно, что музыкальные концерты, ставшие популярными в начале 21 века в шахтах современного Соледара, давались там, видимо, уже тогда. Сергей Львович Толстой пишет в воспоминаниях: «В главной, ярко освещенной галерее стояла фисгармония. Я сыграл на ней С-мольную прелюдию Шопена: она прозвучала, как орган в соборе».

 

 

К сожалению, граф Толстой-младший не оставил нам подробностей о посещении завода и шахт Новороссийского общества. В его мемуарах только одна фраза об этом: «Были мы также на ртутном заводе Ауэрбаха, а также в знаменитой Юзовке». Только и утешения нам, сегодняшним, знать, что Юзовка в конце 80-х годах уже была «знаменитой».

 

В Донецке и Артемовске о визите младшего графа ничего не знают…

 

Толстой-младший не сдержал слова, данного Менделееву, и статьи научной о Донбассе не написал. Можно только догадываться почему. Ни горным делом, ни геологией в отличие от князя Дмитрия Олсуфьева, он в итоге не увлекся – возможно, тому помешало увидено в угольных шахтах Донецкого бассейна. О своей поездке Сергей Львович написал только много лет спустя, уже будучи директором мемориального заповедника в Ясной поляне.

 

Осталась почти неизвестной и его поездка в шахтерский край, индустриальное сердце России. Большинство краеведов, журналистов, писателей музейных работников Донецка и области, опрошенные «Вестями», не смогли вспомнить ни самого графа Сергея Толстого, ни того факта, что он оставил по сути первый в России отчет о туре промышленного туризма. Один только старший научный сотрудник Артемовского городского краеведческого музея Игорь Корнацкий заметил: «О шахте Летуновского Сергей Толстой написал, а о знаменитом соляном руднике «Петр Великий», на котором тоже побывал, — нет. А жаль, это интересное было предприятие».  

 

Олег ИЗМАЙЛОВ

Написано для газеты "Вести"