04.04.2015

Рождение Шахтерской площади: мемуары

Сегодня мы почти заканчиваем сериал о рождении Шахтерской площади. Сегодня у нас – обещанные воспоминания людей, живших и живущих в этом краю. Воспоминания, которые мы набирали с огромным трудом, учитывая обстоятельства. Но кое-что набрали…

Шахтеры

Вокруг будущей Шахтерской площади жили шахтеры. Это логично. Они были приписаны в основном к двум шахтам — №8 «Ветка» и им. Горького. Первые примыкали к району «Маяка», вторые – к району Северного. Конечно, чисто условно. На самом деле, получалась чересполосица, и в поселке Красный Фронт, например, где прошли некоторые мои дни, вы могли встретить представителей решительно всех ветковских шахт.

Клавдия Ивановна Рачкова родилась в 1946 году и мир, предшествовавший появлению Шахтерской площади, помнит прекрасно. Она жила в одном из бараков на месте современного длинного дома №5 по Киевскому проспекту (того, где «Вильнюс»). Когда барак снесли, семья Клавдии Ивановны получила квартиру в одной из девятиэтажек, выстроенных рядом.

Отец ее был стволовым на шахте Горького. Она помнит его сборы на смену – невыносимо рано утром, когда еще весь город спал. Разбуженная отцовским осторожным (как ему казалось) шарканьем, она пробиралась на кухню, где завтракавший отец втихаря отрезал ей кусок колбасы для тормозка – чтобы мать не заметила.Вкуснее колбасы Клавдии Ивановне в жизни не перепадало.

Если не было дождя, шахтеры шли на смену, как правило, пешком – благо, «конец» не длинный. Это было впечатляющее зрелище – парами, тройками или компаниями побольше, с сосредоточенными, хмурыми лицами – но тем не менее, с дежурными подначками на устах, мрачные, но сильные, злые и добродушные одновременно — они устремлялись к центру Ветки,  где скоро возникнет одна из главных площадей города.

Тогда это был просто стык Артема и Университетской. Клавдия Ивановна смутно помнит, как прокладывали дорогу, доводя Университетскую от этого стыка до трамвайной линии. Было это году в 1955-м. А раньше? Клавдия Ивановна растерянно разводит руками: «Так помнится, что и ничего не было… Наверное, дорога какая-то грунтовая».

Бараки

Георгий Иванович Байда живет в соседнем с ней доме. Он на пять лет младше, и детство его прошло в «своем доме» примерно на месте нынешней школы 70. В начале 60-х дом снесли (как и весь их одноэтажный неблагоустроенный квартал с одной колонкой на всех), семье дали временное жилье на Гладковке, где они «зависли» аж на 10 лет – пока в начале 70-х не построили микрорайон «Северный», где страдальцы получили трехкомнатную квартиру.

Жизнь в бараках была непроста, но интересна. Георгий Иванович вспоминает ее как что-то яркое и авантюрное, как парад ежедневных приключений, которые начинались, стоило только выйти во двор. Если съемщики по какой-то причине не ссорились друг с другом, барак жил одной большой семьей с потрясающими примерами взаимовыручки, с отдаванием соседу последнего. По этой же причине, соседний барак мог стать вражеской единицей, и война с ним велась годами, до победного конца. С набегами на соседские сараи. С кражами куриц и лопат. С забиванием навозом печных труб. Воевали интересно, с выдумкой и посвистом.

А еще интереснее воевалось с пацанами из многоэтажного соседнего квартала – по ту сторону улицы Репина. Там начинался другой мир – как считали в бараках, более изнеженный и менее правильный. Улицу Репина, служившую водоразделом, сейчас  вы на карте не найдете. Хотя одна часть от нее осталось и называется улицей Тренева. До середины 60-х улица Репина шла от Батищева до Артема. И это, повторим, была грань миров.

Забав пацаны имели предостаточно – забытые сейчас игры в «выбивного», «пекаря», «панаса». Сколько их было, этих игр, утонувших в пыли дворов и грязных переулков! Большие футбольные и хоккейные баталии разыгрывались на тесном пятачке между частными домами ближе к «Маяку». Без серьезного повода туда лучше было не соваться – гарантированно получишь по репе, квартал славился как злобный, бандитский. Но если пришел сыграть в футбол – ни за что не тронут.

Григорий Иванович вспоминает одной из главных забав детства самокаты на подшипниках. Самокат имел каждый, и особенно гордились те, кто умудрился сделать аппарат своими руками. Но, как правило, мастерили отцы и деды. Подшипники для самокатов пацаны добывали сами – за трамвайной насыпью, а зарослях кустарника были кучи разного промышленного хлама. Отработавших свое (но вполне пригодных для самокатного дела!) подшипников там мог найти любой настойчивый.

Кварталы

Территория за трамвайной насыпью вообще использовалась для разных рисковых дел. Например, там дрались стенка на стенку. Тот край трактовали как нейтральную зону, туда сходились для выяснения отношений ребята из разных кварталов.

На Ветке сложилась четкая, хотя и не безупречная система. Разберемся с ней наглядно. Предположим, что мы имеем две оси координат – улицу Артема и улицу Университетская. Они разбивают старый ветковский поселок на 4 части:

Сектор 1 считался привязанным к шахте №4. Сектор 2 – к шахте Горького. Сектор 3 – к шахте №8 «Ветка». Сектор 4 был гибридным, в нем жили люди отовсюду. Впрочем, совершенно «чистым» ни один их секторов. Как мы уже говорили, мешанина с производственной принадлежностью населения получалась еще та. Но для простоты понимания, сектора привязывали к расположенным рядом шахтам.

Строгость членения предопределяла простоту отношений. В смысле, кристальность понятий. Исходные параметры противостояния были ясны, как ночь в Каире, оставалось только найти повод. А это для джентльменов – разве проблема?

Павел Сергеевич Березовский знаком мне по поселку Красный Фронт. Сейчас он живет (или жил?) на противоположной части Донецка. Но когда-то был бойким краснофронтовским пацаном, знавшим все ходы и выходы. Впрочем, он все-таки слишком молод, чтобы помнить отсутствие Шахтерской площади и нравы того времени. Но от отца всяких историй наслушался и многое запомнил своим цепким маркшейдерским умом. А отец у него был одним из главных поселковых смутьянов. Он многое рассказал сыну. В том числе, рассказал о большой драке между ветковскими и горьковскими – о настоящем большом сражении, разыгравшемся на пустыре примерно в районе нынешнего Киевского военкомата в самом конце 50-х.

Зачин был пустяковый – обидели двух мелких горьковских  пацанов, неудачно сходивших в «Маяк» — точнее, на рынок, который шумел до постройки «Маяка», чуть в глубине, рядом с большим продуктовым магазином, где после войны всем поселком отоваривали карточки. Рынок был веселый. Если и ходили туда из других кварталов, то только большими компаниями. А эти дурачки поперлись вдвоем… Ну, и огребли.

Повод, в общем-то, пустяковый. Но тут вскипел весь возмущенный коллективный разум, припомнились все вековые обиды. И образовалась большая драка, к которой привлекли все наличные силы. Толковище вышло, как всегда, беспорядочное, и перевес никак не склонялся ни на чью сторону. Но тут из засады, из-за близлежащих бараков, высыпал засадный полк  — пара десятков краснофронтовских парней, с которыми договорились горьковцы. Их и возглавлял Березовский-старший. Подкрепление решило исход дела: ветковские получили заслуженных (как казалось горьковцам) люлей.

Появление Шахтерской площади отсекло сектор 2 от обычной суетливой ветковской жизни. Впрочем, и в других секторах шли изменения радикальнейшие…

Новые дома

Первым шагом в формировании площади стало, конечно, появление Северного автовокзала. Вторым – сдача двух домов, симметрично расположенных под углом к улице Артема. На их первых этажах разместились два магазина, мгновенно обросшие популярностью. В нынешнем доме 2 по Киевскому проспекту сделали универмаг «Синтетика», в нынешнем доме 150 по улице Артема – магазин «Малыш».

В «Синтетике»  продавали не только синтетику. Название просто спекулировало на модном тогда понятии – повсюду рекламировался нейлон, кримплен и прочая бытовая химия. А так, магазин предлагал довольно широкий ассортимент товара, в основном одежду, но также и прочие вещи – сувениры, нитки, немного канцелярии. Такое и прочее, вроде стола раскроя. В 60-х магазин процветал, в него толпами валили пассажиры с Северного. Люди, работавшие там, до сих пор вспоминают первого директора – Семена Яковлевича Хоша, звезду донецкой торговли и хорошего человека (такие встречались среди директоров магазинов). По состоянию на 2014 год, в помещениях «Синтетики» квартировал магазин Hardy Guardy.

«Малыш» размещался там, куда потом пришел фирменный магазин «Норд». Там были, как несложно догадаться, товары для детей. Никакого особого дефицита простому смертному он предложить не мог – но вообще, предлагал много всего, и каждый мог отовариться по полному профилю для своего чада.

Эти два здания (как и возникшие одновременно с ними жилые дома 4, 6 и 8 по Киевскому проспекту) положили начало архитектурному оформлению площади, о которой тогда, вероятно, еще и не думали. Потом площадь замкнули с юга девятиэтажным зданием с магазином «Дончанка». Оно поражало воображение аборигенов. «Это для нас было что-то очень модерновое, как будто из Запада», — вспоминает Антонина Михайловна Иванова.

Стало ли чем-то революционным образование площади – ведь ничего подобного (светлого, просторного, воздушного) Ветка прежде не имела? Произвело ли фурор появление памятника шахтерам? Антонина Михайловна пожимает плечами: «Да нет. Мы к этому спокойно относились. Город постоянно благоустраивался. Это везде происходило, и у нас тоже. Ничего удивительного Шахтерская площадь нам не принесла…»

Предыдущие публикации из серии "Рождение Шахтерской площади"

"Рождение Шахтерской площади"

"Рождение Шахтерской площади: островок"

"Рождение Шахтерской площади: Операция Ликвидация"

Ясенов