14.08.2009

С чего исчисляется родина?

Когда говорят, что Донецку – 140 лет, мне смешно. Хотя, на самом деле, смешного тут мало. Не то, чтобы я претендовал на большее, но делать вид, что до 1869 года в черте нашего городка не жил никто, кроме сусликов и ежиков – значит, не уважать себя. При этом, другой даты основания Донецка, кроме этих самых пресловутых «1869», лично для меня не существует. Но знать свою предысторию надо. А она у нас довольно бурная.

При советской власти в вопросе даты основания города наблюдалось противоестественное единодушие. Все договорились, что Донецк стартовал с момента закладки металлургического завода «Новороссийского общества». Само по себе, это вроде неплохо вписывалось в идеологический шаблон: все-таки, на металлургическом заводе работал передовой пролетариат. Но была в этой версии и слабина. Завод основал мало того, что капиталист, так еще и иностранец. Джон Юз, которого таким образом возвели в герои, был как Ксения Собчак в ее приличном семействе: гордиться вроде нечем, но как не упомянешь!

Фантазии у отцов города явно не хватило на более основательное погружение в историю. Между тем, возможность была: в вопросе начала нашей истории очень долго никто не давал себе труда определиться. Изучение всяких источников 1969 года позволяет увидеть любопытнейшую вещь: оказывается, тогда, в год столетия города, дата его основания еще не была формально утверждена! Для того, чтобы выговорить себе право отпраздновать юбилей, горком КПУ обратился в вышестоящую инстанцию, в партийный Киев. Получил одобрение. И отпраздновал – без ложной скромности, с первым общегородским фейерверком в истории Донецка.

Вот так партийные боги окончательно освятили дату основания.

Фантазия у историков разыгралась позже, когда их выпустили из-под колпака контролирующих органов. Вот тогда и появилась на свет божий версия о том, что историю Донецка надо возводить к первому поселению на его территории – к слободе Александровка. Простому дончанину, не обезображенному историческими дискуссиями, сообщим для ориентировки: сейчас это – район частного сектора, прилегающий к Щегловскому кладбищу. Его называют «Щегловкой», хотя следовало бы говорить – «Шидловка», корни его возникновения – в фамилии человека, благодаря которому появилась знаменитая слобода. Это был поручим Евдоким Шидловский, он получил земли в верховьях Кальмиуса за доблестную службу от императрицы Екатерины Великой. Территории к югу от Донца только что вошли в состав Российской империи, с них наконец-то убрались крымские татары, и братья-славяне не замедлили прийти им на смену.

На территории Александровки предавались обычным для таких слобод  занятиям… Нет, не пьянству, если вы об этом подумали. Занимались сельским хозяйством, кузнечным делом, а также (пусть порадуется президент Ющенко!) – пчеловодством. Кроме того, добывали уголь из неглубоких (метров 10-12) шахтенок. В середине 19 века у потомков Шидловского земли слободы арендовал новороссийский губернатор Михаил Воронцов. Он попытал развернуть угледобычу в более масштабном варианте, в результате, появился первый на территории Донецка промышленный рудник.

В общем, слобода была, люди в ней жили, и спорить вроде не о чем. «Будем вести отсчет истории города с 1779 года, когда Шидловский основал Александровку!» — восклицают сторонники новой идеи. На самом деле, предметов для спора оказалось сразу несколько. Противники «теории Шидловского» утверждают ее ложность, поскольку не из нее развился нынешний город, и поскольку, если бы не Юз, никакого города бы просто не развилось. Александровка осталась бы таким же скромным поселком, как, например, Марьинка или, скажем, Селидово. А столицей Донецкой области был бы Бахмут или, например, Горловка.

В безнадежной попытке примирить спорщиков городские власти в 2005 году обратились в Кабинет Министров, где, поразмыслив, ответили: оснований считать Александровку началом города нет, поскольку не существует документального плана поселения. А у поселка металлургического завода – как раз есть. Значит, с него и считать. Таким образом, правительство на тот момент Тимошенко подтвердило волю Коммунистической партии Украины от 1969 года. Но, конечно, не убедило сторонников разных версий.

А ведь есть еще более экзотическое предложение. Несколько деятелей, гордящихся особым знанием национального прошлого, утверждают, что Донецк был основан в 1690 году, когда, согласно определенным сведениям, на его территории появился первый казацкий зимовник. Все для тех же нормальных граждан, не слышавших о нашем историческом ералаше, поясняю: зимовник – временное поселение, возникающее на холодное время года и покидаемое с наступлением тепла. Однажды в него могут просто не вернуться, и зимовник исчезает. Такая вот версия. Ну что ж, смело и дерзко. Я, в общем, не против. Только поставил бы вопрос еще шире. Давайте исчислять нашу историю с бронзового века. А чего стесняться? Археологи раскопали на территории города аж две стоянки древнего человека. В Петровском районе и гораздо ближе к центру – возле старой горноспасательной станции, на Ветке. Чем не повод для начала истории? Будем, как Фивы или Вавилон.

Скача по ступенькам региональной истории, можно найти огромное количество «стартовых точек». Но, хотя бы в качестве самоуважения, нужно, как говорят философы, «не множить сущностей» и смириться с очевидным. Да, Донецку – всего 140 лет. Но кто сказал, что молодость – это плохо? Молодости свойственна дерзость, энергия, фантазия, порыв. Будем ценить эти качества в своем городе. А зрелость – она еще придет, ее не надо торопить. Как говорил незабвенный Костик из «Покровских ворот»: «Я еще успею состариться. Каким скучным покажусь я вам!»

«Бронзовый» человек и болгарская загадка

То ли климат на берегах Кальмиуса был в доисторические времена более благоприятным, то ли «бронзовые» люди были выносливее, но после них следы регулярного пребывания надолго пропадают. Длинная череда кочевников  (киммерийцы, скифы, сарматы, готы) в пределах города не отметились, хотя по всей области разбросаны их могильники и курганы. Ну никаких исторических памятников кочевники в Донецке не оставили – кроме конских кизяков, которые все равно не дошли до нашего времени даже в виде окаменелостей.

В ходе всяческих переселений народов в Донецке, возможно, промелькнул и такой выдающийся исторический персонаж, как гуннский вождь Мундзук, отец легендарного Аттилы. Он вполне мог проследовать мимо Кальмиуса на своем пути в Европу, которую сам заставит трепетать и которая назовет его сына «бичом божьим».

А в 7-8 веках нашей эры область между Азовом и Донцом заселили… болгары. Самые настоящие, не поддельные, первородные. Они пришли с Северного Кавказа и расположились с присущей им беззаботностью, думая, что они здесь – на века. Совсем близко от Донецка, под Ясиноватой, обнаружилось древнее стойбище этого самоуверенного народа. Но дунул новый ветер, и болгары были сметены хазарами. Вот после этого в поисках новой среды обитания они и двинулись на Балканский полуостров, где смешались со славянами – в результате, получилось то, что мы называем болгарами сегодня. А вторая ветвь племени под давлением хазар откочевала на север, где образовала временно могучее государство Волжская Булгария.

В общем, в Донецкой области еще до возникновения Киевской Руси жили основатели страны, которую, согласно распространенной когда-то легенде, Тодор Живков хотел включить в состав Советского Союза. Наверное, знал старик Живков, откуда начиналась его Болгария!

Первые евреи и первые бабы

Хазары, от которых так пострадали болгары, вопреки залихватскому, бандитскому племенному названию, были народом культурным. Они принесли в наши края искусство крупных поселений, развитой торговли, а также первую в донецкой истории мировую религию. И не христианство это было, не ислам. Как ни удивительно, но хазары исповедовали иудаизм. Его подарили дикому языческому племени сыны Израилевы, бежавшие из Палестины от римских утеснений. На вере в грозного Яхве и выросла хазарская культура.

Таким образом, на берегах Кальмиуса евреи появились гораздо раньше, чем первый юзовский шинок.

Хазары тоже начали укореняться в наших степях, построили оборонительные пункты – по сути, настоящие крепости, чтобы сдерживать натиск с запада (там их соседями были славянские племена). В конце концов, хазары и славяне выработали некое равновесие по принципу «и овцы сыты, и волки целы» — ни те, ни другие не претендовали на полное господство в Дикой Степи, контроль за ней оставался в руках хазар, но славяне перешли из категории «главные враги» в состояние «периодических союзников». Хазары вели хитрую тактику довольно долго, но в итоге покорились грубой силе: очередное тюркоязычное племя, печенеги, пришло и всех прогнало. Чтобы через сто лет уступить место новой «молодой шпане» — половцам, или, как они себя называли — куманам.

Половцы оставили в Дикой Степи и во дворе областного краеведческого музея многочисленные памятники – каменных баб. Вообще, несгибаемый женский образ вошел в нашу донецкую реальность задолго до появления на исторической сцене Паши Ангелиной. «Железные женщины» были еще до нашей эры у сарматов – там процветал матриархат, и хранительницы очагов время от времени седлали лошадей, брали в руки лук со стрелами и разили врага не хуже мужчин. Это настолько поразило древнегреческого историка  Плутарха, что он тут же прописал о них в своей книжке. Впрочем, амазонки еще у Гомера упоминаются…

Но вернемся к половцам. Итак, они начали вести себя в нашей степи так, как вели себя все их предшественники: сначала дали жару подвернувшимся под руку, потом начали осматриваться в поисках друзей. Исторический расклад начал меняться. Новая туча наползала с востока. И вот перед лицом монголо-татарской угрозы донецкие степи увидели кое-что новенькое: союз православных славян и половецких иноверцев. Битву при Калке этот разноплеменной союз все равно проиграл, но традиции плодотворного сосуществования разных наций, столь свойственный Донецку, заложил. Город, в котором мы живем – продукт совместного упорного труда славян, татар, греков и многих других. Да и разве уже разберешь здесь, кто и на сколько процентов еврей или татарин?

Из цикла материалов к 140-летию Донецка, опубликованных в газете «Сегодня»

Ясенов