Иногда бывает так: живешь. Уверен в чем-то на сто двадцать процентов. А оказывается, что оно совсем того… Не того. Мог ли я предполагать, что моя статья 1996 года, вошедшая львиной долей в книгу "Город, который придумал Юз", еще не публиковалась на сайте "Донецкий"? А ведь не публиковалась! Сегодня я устраняю пробел. Речь, собственно — о начале театральной жизни в городе…

 

 

28 ноября 1933 года, в день, когда похмельные граждане страны, как сказал бы Б.Г. желают только пива и ничего кроме пива, в прессе горда Сталино появилась статья замечательного украинского драматурга И. Микитенко :" Стать ведущим театра Донбасса". Прочтем эти проникновенные строки: "Мне выпала честь принимать участие в открытии Сталинского государственного театра своей новой пьесой "Бастилия божьей матери". Впервые в Советском Союзе пьеса увидела огни рампы именно здесь, в столице социалистического Донбасса…. Театр в очень сжатые сроки и в очень сложных условиях строительства, организовал помещения и сделал достаточно много для того, чтобы создать интересный  спектакль, который хорошо воспринимается пролетарской общественностью". Так, довольны автор отозвался на премьеру, прошедшую накануне, в светлый ноябрьский день. Так начинался настоящий театр в городе Сталино.

Ноябрьский аврал

 

Говоря "настоящий" имеем в виду, что театр в Сталино существовал и до 7 ноября 1933 года. Но это было немножечко из другой оперы. Тот, изначальный театр назывался "Держдрама" и являлся передвижным. То есть не стационарным. Еще конкретнее: если стационарный театр может эпизодически ударяться в гастроли, то передвижной в постоянным разъездах пребывать обязан. "Держрама" имела в Сталино резиденцию, но чисто для соблюдения формальностей.

То, что поставило в 1933 году "Бастилию божьей матери", произошло не от "Держрамы". Эта труппа прибыла в Сталино из Харькова, из тогдашней столицы Украины. Появилась она в наших степях не случайно, а по специальному распоряжению партийных органов. Для подъема культурного уровня пролетарских масс, так сказать.

Для стационарного театра выделили помещение в бывшем кинотеатре "Сатурн". Труппа прибыла в Сталино летом 1933 года. Там уже авральными темпами шел капитальный ремонт помещения. Стояла сверхзадача: премьеру — к ноябрьским праздникам. Пьеса для премьеры требовалась непременно с хорошей идеологической выдержкой. "Бастилия божьей матери" подходила как нельзя более.

Закиснуть в пределах города артистам  не давали. Театр-то должен был нести культуру в самые широкие массы, не подозревающие о такой удаче. Словом, театр новой формации. Для знакомства с массами власти  организовали нечто вроде турне. "Промоушн", так сказать. Театр поехал по фабрикам, заводам и шахтам, по городам и поселкам Донецкого края. Массы получали возможность узнать об истории будущего форпоста культуры шахтерской столицы, ознакомиться  с его репертуаром путем просмотра отрывков ключевых пьес. Надо сказать, что, помимо ходульно — плакатной "Бастилии", работники подмостков могли предложить трудящимся такие бесспорные шедевры, как шекспировский "Макбет" или "Без вины виноватые" А. Островского. Что характерно — на украинском  языке, который как ни крути, в Донбассе родным так никогда и не был. Тем не менее, отклик на демонстрацию рабоче — крестьянской драматургии перед пролетариатом имел место. Иногда — в виде строительных или ремонтных бригад, формируемых тотчас после выступлений и отсылаемых на подмогу личному составу, приводившему в состояние боеготовности театральное помещение.

 

Хорошо работал актив на местах !

 

А ремонт театра закончился только вечером 6 ноября. Успели, хотя и на висящем, как говорится, флажке. По законам триллера. Театральная площадь в праздничный день была переполнена народом, по свидетельствам очевидцев. А вот "Бастилию" народ, прорвавшийся в зал, воспринял сдержанно. Или нет? Вот как  оценивает поведение аудитории историк театра А. Кулик : "Захваченные остроконфликтным рассказом о героической борьбе украинского крестьянства за социальное и национальное освобождение, зрители с напряженным вниманием следили за развитием драматических событий". Поистине, точка зрения определяет все !

 

Мельпомена и рабоче-крестьянский аршин

 

Говоря об истоках театрального дела в Сталино,  нельзя обойти внимание три имени: В. Василько — художественный руководитель Краснозаводского  театра, впоследствии — народный артист СССР; Л. Гаккебуш и В. Добровольский — ведущие актеры. Они приехали из Харькова в Сталино,  как позже массы ехали на освоение целинных и залежных земель. Донбасс и культура — тогда эти понятия казались несовместимыми. Но актеры — ненормальные люди. Это говорится не в осуждение. Автор уверен, что без "сдвига по фазе" творческого человека не бывает. По своему уровню каждый из вышеназванной троицы был достоин лучшей сцены Украины, а то и Союза. Но вот понесло людей в совершенно неразработанный Сталино. Впрочем, не зная всей подоплеки, выводе делать непозволительно. Возможно, не столь уж добровольным и подвижническим был этот перевод актеров на далекую культурную периферию. Возможно, и альтернативы-то люди не имели.

Можно, однако, считать, что в довоенные годы театр своего зрителя нашел. Точнее будет сказать — театру нашли зрителя. Озабоченные повышением культурного уровня населения, власти пошли элементарным путем — насильственного сгона трудящихся в храмы культуры. Под это дело возникали такие красочные явления, как культпоход рабочих союза транспортников на спектакль "Вiддай партквиток". Опять же, обслуживание колхозников. Так ширилась и крепла аудитория. Увы, из времени не выпадешь. Много лет истине: "Насильно осчастливить невозможно". Но пытаются то и дело. Разве виноват театр в том, что процветала показуха? Он честно делал свое дело. И неплохо, поскольку уже в довоенное время в Сталино появились первые театральные завсегдатаи. Как ни смешно, они принадлежали совсем не к тем слоям, которых загоняли на спектакли насильно. Они

были, так сказать, театралы по убеждению, представляя местную интеллигенцию, по преимуществу — техническую.

 

А об охвате населения театральным искусством сохранились — таки неопровержимые свидетельства. В конце мая 1935 года на заседании президиума местного совета профсоюзов рассматривался вопрос о работе Сталинского театрала. В постановлении отмечалось, что за 8 месяцев работы во втором своем сезоне театр подготовил пять новых постановок, дал более двухсот спектаклей, которые посетило свыше ста тысяч зрителей (по сравнению с шестьюдесятью тысячами в предыдущем году). В порядке культурной шефской работы театр совершил 34 вояжа в Селидовскую МТС. Ну кто это там сказал, что искусство не поддается учету и контролю? Измерили Мельпомену рабоче — крестьянским аршином. Без проблем.

 

И еще один любопытный факт, но уже на сугубом позитиве. В середине 1935 года молодой Сталинский театр постигла великая честь. Его ангажировали на гастроли в Ленинград. Об успехе гастролей свидетельствует приглашение, которое получил ведущий наш актер В. Добровольский. Ему предложили сыграть в фильме "Петр I", снимавшемся в то время на "Ленфильме". И что ?  Добровольский сыграл, причем не одну роль, а две: крепостного Федьку и прокурора Ягужинского. Знай наших!

 

Театральная "оттепель"

А теперь позволим себе перескочить через годы и даже десятилетия. Военное время сурово, жестоко и трагично. Тут нужно перо мастеровитее, чтобы описать пеший исход актеров в направлении Ясиноватой с частыми залеганиями в воронки и кюветы (безопасности для), чтобы опоэтизировать выступление в госпиталях и сборы денег на танк, который таки был подарен фронту. Скажем лишь, что театральный сезон 1944 года в освобожденном Сталино открылся 5 мая 1944 года "Свадьбой в Малиновке" и что после войны драмтеатр выступал в помещении театра оперного.

Пятидесятые опустим — эти годы, о которых ничего интересного слышать не довелось. Может, пресными они были и на самом деле. Мысленно перенесемся сразу в середину шестидесятых, в эпоху, когда сращение театра с КГБ уже давало о замечательные плоды в виде вопросов типа :"А кто вам порекомендовал поставить эту пьесу Гельмана?". Так вот, Гельман,  (от которого, кстати, всего шаг до Тельмана). В середине шестидесятых в Донецк пришла драматическая "оттепель". На сцене драмтеатра начали ставить Розова, Рощина, Радзинского, примкнувшего к ним Арбузова. Даже, черт возьми, Оскара Уайльда. Да, последний при Сталине тоже попал в "черные списки" Минкульта. И, — странное дело — откуда-то взялся в Донецке тонкий театрал. Тогда незаштампованная драматургия была действительно откровением. Такой же эффект на заре перестройки производили якобинские пассажи газеты "Московские новости". Свежий ветер в душной комнате (прости, Боже, за увядшую метафору!. 

 

В общем-то, для Москвы весь материал, который шел на донецкой сцене, давно уже перестал быть символом утонченного конформизма. Так к нему уже успели привыкнуть. Что поделаешь — тяжела участь советской провинции. С опозданием в пять — шесть лет она получает то, что уже обсосано и по полочкам разложено столичными умниками. Но тем сильнее чувство, испытываемое провинциалом к тому, что исходило из столицы. Томления костромских барышень по парижским веерам тридцатиленей давности.

 

Театральная "оттепель" совпала с другим характерным моментом в истории Донецкого театра. Созданный как украиноязычный, он таковым и оставался. Но в середине 60-х пришел неординарный режиссер М. Амитов (заслуженный артист РСФСР). Он создал русскую труппу — и украинский театр, никогда-то не процветавший, начал мучительно агонизировать. Если бы все шло,  как шло — его бы, скорее всего, не стало. Но бросили клич :"В Донбассе должен оставаться хотя бы один украинский театр". Началась борьба идей. Она происходила весьма несимпатично, описывать ее нет никакого желания. Кончилось все тем, что часть труппы ушла в Макеевкий ТЮЗ. Амитов же оказался в ДК Ленина, где создал самостоятельный театр.

 

А украиноязычие на сцене все же потерпело фиаско. И стали переводить украинский театр на русский язык. Достойный финал "оттепели".

 

Ложи блещут

 

Гораздо большим успехом в Донецке пользоваласьопера. Вот там действительно были театралы — завсегдатаи. Боже мой, они знали оркестрантов, с которыми общались в антрактах.

Вообще, атмосфера в оперном царила особенная. Прийти сюда без сменной обуви считалось кощунством. Приносили ее, любовно завернутую в газету, а там, под покровом идеологического петита, крылись туфли, предназначенные сугубо для парадных выходов. Посещение оперы (балета) относилось к самым знаменательным событиям в жизни. Дамы — непременно в театральных платьях. Не обязательно из какого-нибудь панбархата. Главное — покрой. Он должен воплощать собой великий и неповторимый праздник.

 

Немного низкой прозы. Для пошива театрального платья шли на серьезные материальные траты. Метр шерстяной ткани, из коей изготавливали лучшие образцы, стоил 20 рублей. Это было безумно дорого.

 

Завсегдатаи, отчего-то, принадлежали в основном к медицинской интеллигенции. Гуманитариев, которым вроде бы сам Бог велел, особенно не наблюдалось. Зато достаточно ходило технической  интеллигенции, которую чистоплюи — гуманитарии привыкли обвинять в бескультурье. "Технари", как правило, и выглядели понаряднее ибо получали поболее. Но знатоки уверяют: богатство их не портило. Во всяком случае, процент умных лиц среди аудитории был побольше нынешнего. Заполняемость зала, кстати, тоже. "Театр уж полон, ложи блещут", — это в принципе, и о тодашнем времени.

 

Особенное чувство вызывали у людей премьеры. Атмосфера, царившая на этих шоу, с трудом может быть передана. Все, кто попал в театр, двигались неспешно, несуетливо, осознавая причастность к нетленному. Перед увертюрой — аплодисменты дирижеру. В антракте — обсуждение увиденного, понятного знатокам тонкостей. В фойе ходили чинными парами, раскланивались. После окончания представления за кулисы прорывались буквально толпы. Поздравления, объятия, поцелуи (любишь, не любишь — все равно). Ну а затем — банкет. Львиную его долю субсидировали режиссер, дирижер, художник. И все, даже трезвые, уходили довольные, унося с собой частичку той неисчерпаемой теплой субстанции, которую мы зовем театром. 

 

__________________________________________________________________________

Первоначальное расположение драматического театра Сталино на современной карте города: