Бульвар Шевченко своим нынешним масштабом обязан дедушке известного певца Ильи Лагутенко. Фамилия у него та же. Звали Виталием Петровичем. В конце 40-х В.П.Лагутенко, идеолог дешевого домостроения в СССР, придумал концепцию того, что впоследствии назовут «хрущевками». Благодаря появлению «хрущевок», бульвар Шевченко пронзил Семеновку, пересек Кальмиус и углубился в пустошь левобережья, где, по решению партии и правительства, строили новые микрорайоны для трудящихся.

 

Впрочем, это было уже ближе к 60-м годам. Нас интересует то, с чего бульвар Шевченко начинался. Старая его часть, от здания облгосадминистрации до Крытого рынка. Рассмотреть ее в перспективе мне помог целый ряд земляков, среди которых отдельное спасибо – Елизавете Гиллер.

Старт

Для того, чтобы начать с самого начала, не потребуется залезать слишком уж вглубь истории. Бульвар Шевченко на карте города появился в 1955 году, но формировался он постепенно. Для того, чтобы получился островок красоты, понадобилось побороть грязь и бардак. Но, что следует усвоить с самого начала: между нынешними улицами Артема и Университетской улица, в общем, была и в военные времена. Называлась она, по иронии судьбы, именем Пушкина. Единство и борьба двух классиков на донецкой территории – тема древняя…

 

Улица Пушкина упиралась в железнодорожную ветку, проходившую примерно по обладминистрации. К югу громоздились склады и пакгаузы. Как вспоминал ветеран архитекторского цеха Завен Ананян, пробраться через это хитросплетение путей, стрелок и насыпей каждый раз было задачей, вполне сравнимой со сдачей норм ГТО. К началу 50-х власти дозрели до ликвидации этого беспокойного хозяйства. Тут же, рядом, вокруг мучительно достраиваемой библиотеки Крупской, располагался так называемый «хутор Дальний» — под снос пошел и он.

В итоге, за два-три года на отрезке от формируемой Университетской до вполне уже зрелой Артема возникло что-то еще мало понятное для города Сталино: бульвар! Скверы были. Парки – уже да, и не один. Бульваров – нет, вплоть до 1947 года. Это рубежная дата. В этом году после сноса кирпичного завода начали закладывать бульвар Пушкина (точнее — еще Кобозева). К началу 50-х его еще не успели протянуть по всей нынешней длине. Мешало все то же: рельсы, склады, пакгаузы.

В общем, младший бульвар имени Шевченко появился через несколько лет после старшего. И это справедливо. Настоящий Тарас Григорьевич родился тоже чуть-чуть позже Александра Сергеевича.

От Тараса до фонтана

Памятник Шевченко, вошедший в историю Донецка как Нельсон, появился на своем месте в конце 1955 года. Канувший в Лету фонтан Мира – двумя годами позже. Они поставили в новом бульваре две могучие композиционные точки. Бульвар Пушкина был прост, очень прост. Ни памятников, ни фонтанов, ни прочих нехороших излишеств. Бульвар Шевченко выигрывал это первенство за явным преимуществом. Гуляние «от Тараса до фонтана» стало одним из популярных видов фланирования жителей шахтерской столицы (уже получившей это название). Здесь назначалась половина всех встреч, назначаемых в городе. Мир в очередной раз перевернулся: захудалая окраина вдруг взяла и превратилась в стильный центр.

Любопытно, что путеводитель по Сталино 1956 года, перечисляя все важные объекты города, содержит очень мало упоминаний о бульваре Шевченко. Только гастроном (в доме 3), галантерея (там же) и спортивный зал «Буревестник» (дом 7). Смотрим на фотографию 1957 года. За памятником Шевченко – одинокое строящееся жилое здание на Университетской. Вокруг пустота. Столько света и воздуха, сколько душа может пожелать в самых радужных мечтах. По воспоминаниям, сквозняки здесь, на гребне города, гуляли страшнейшие.

Это к чему говорится? К тому, что в конце 50-х бульвар Шевченко еще не существовал даже на своем скромном начальном отрезке. Художественный музей строили. Институт «Донбассгражданпроект» строили. Угловое здание по бульвару Пушкина – тоже. Парадоксально все это смотрелось: парадный бульвар, усеянный молодыми деревцами и фланирующей публикой, а по обоим сторонам – остовы будущих домов. Для Сталино – нормально. Здесь романтические уголки, как правило, соседствуют с чем-то либо старым и обшарпанным, либо отъявленным и промышленным. Начало этому было положено совсем не в 50-х годах.

Отрезок «от Тараса до фонтана» просуществовал в этом формате до конца 70-х. Потом в ходе великой стройки здания обкома партии с фонтаном разобрались, и весьма решительно. Его просто снесли, а скульптурные части отдали по соседству, в художественный музей. Здоровенный вигвам областной власти покончил со сквозняками на донецком гребне, а заодно – и с одним привычным до боли транспортным маршрутом.

Шел троллейбус номер восемь

До конца 70-х годов по бульвару Шевченко, из начала в конец, ходил троллейбус. Маршрут номер восемь. Сейчас он мирно дублирует прежний маршрут, но на центральном этапе отклоняется к проспекту Мира.  Восьмой маршрут появился в самом начале 60-х, когда построили мост через Кальмиус и бульвар Шевченко стал, так сказать, трансконтинентальным.

 

Интересно восстановить место расположения остановок восьмого маршрута в центральной части. Была «Набережная» на своем нынешнем месте. Потом, в квартале рынка – «Колхозный рынок». Потом – «Улица Артема», возле углового здания, несколько десятилетий известного как «Кулинария». И конечная – «Улица Университетская», возле трамвайного парка. В обратном направлении: после конечной следующая – тотчас по пересечении улицы Артема. Потом – возле бани, перед улицей 50-летия СССР. Ну, и «Набережная».

В этом нехитром маршруте была одна маленькая хитрость. Остановка «Улица Артема» на калиновском направлении. Всегда неправдоподобно перенаселенная. Всегда – толпа нервного народу. Откуда он здесь брался? Ну, конечно – от Колхозного рынка. Все знали: сесть на следующей остановке нереально. Поэтому, поминая всех античных богов, перлись с тяжелыми сумками от рынка наверх, к Артема. Из сумок торчали головы битой птицы, сельдерей и рыбьи хвосты. Тетеньки, отоварившиеся по полной программе, занимали все свободное пространство в троллейбусе. Сесть на остановке возле бани в троллейбус было уже очень, очень затруднительно!

А ведь там был еще и дополнительный контингент – посетители, собственно говоря, бани, построенной еще до войны. И не сказать, что их было так уж мало. Меньше, конечно, чем пациентов Колхозного рынка – но более чем достаточно. Ванн в квартирах еще было не так тотально много, так что баня была нужна не только для «смешать водку с пивом». Хотя некоторые дополнительные удовольствия жизни имелись. Речь —  о бассейне. О маленьком, 15-метровом «лягушатнике», куда всерьез ходили поплавать жители округи, рискуя получить воспаление легких по причине отсутствия необходимой инфраструктуры (и некоторые таки получали). Хотя и тренер был, и деньги брали (кажется, месячный детский абонемент стоил три рубля).

Баня вместе с бассейном спокойно перешла из эпохи в эпоху. Что там сейчас, на этом месте – вопрос, требующий отдельного путешествия.

Рок на костях

На восток от улицы Артема бульвар продолжался в том же формате – с «зеленым островком» посредине, с широкой пешеходной полосой с южной стороны (почему ее не было с северной – вот вопрос!). Нюанс тут был в окружении. С юга оно было вполне благополучным – квартал Соцгородка, застроенный еще до войны, более или менее безжалостно разрушенный и быстро восстановленный к началу 50-х. А вот с севера…

 

На этом пятачке было грустно. Этот пятачок был известен всему Сталино как «кладбище». И какая-то среднестатистическая бабушка, направляясь в гастроном по бульвару Шевченко, 3, говорила: «Иду на кладбище за мясом!». Там, где сейчас стоит Свято-Преображенский собор, до войны было старое захоронение, которое в начале 40-х подновили немецкими могилами.

Подобная слава городу была ни к чему. И сразу после Освобождениявозникла идея облагородить этот квартал. Сказано-сделано: через ряд лет город Сталино получил сразу три вещи. Во-первых, очередной памятник, очередному литературному классику – на сей раз, Алексею Максимовичу Горькому. Во-вторых, новый сквер, с дорожками, усыпанными мелким желтым гравием, с газонами, усаженными традесканциями (или чем-то очень похожим). В-третьих, с эстрадой, где устраивались концерты как известных, так и совершенно неведомых исполнителей. Плюс, слева от входа в сквер Горького была танцплощадка. Эрго: для Донецка, фраза «Рок на костях» — совсем не такая уж абстрактная.

Сквер Горького формировали много лет. Сгоняли молодняк Сталино на субботники. Расчищали местность, щипали травку. Кому повезло, травкой и ограничились. А кому не повезло? Ну, те дорывались до памятников с приветом из глубины веков. С «ятями» и фамилиями людей, которых, возможно, осудили как классовых врагов. Отрывали черепа и кости не поймешь кого — то ли немцев, то ли предков. А на пятачке напротив, там, где позже построят гостиницу «Украина», мальчишки играли черепами в футбол. Ну, а куда было деваться? Нормальный кожаный мяч в магазине «Спартак» стоил никак не меньше 5 рублей.

А за 5 рублей в те года можно было  мир перевернуть.

Торговое место

Магазин «Спартак», если честно, появился на бульваре Шевченко чуть позже. В начале 60-х. Именно тогда бульвар Шевченко начал обретать нынешние гомерические очертания, начал становиться топонимическим гигантом.

 

Стратегический план уничтожения Семеновки привел к тому, что на всем своем протяжении, от улицы 50-летия СССР к Кальмиусу, бульвар Шевченко заполнился торговыми объектами. Выдержанными, разумеется, в духе соцреализма. Гастроном «Ударник» с лучшим (как говорили) в городе овощным отделом. Магазин спорттоваров «Спартак» (вышеупомянутый). На противоположной стороне – «Синтетика», после появления мгновенно задвинувшая в тень одноименный магазин на Шахтерской площади, считавшийся писком потребительской моды 60-х.

А выше, выше… Выше был Колхозный рынок, рифленый купол которого бросил леденящий отблеск на все вокруг. Что ни год, в его поле притяжения появлялись какие-то торговые сюрпризы. Из самых явных – магазин «Океан» в одном из рыночных крыльев, пораженный всеми симптомами социалистической торговли, но тем не менее, могущий иногда порадовать дончанина горбушей, шпротами или даже икрой в синих, невообразимо жестяных банках!

Вообще, к концу 60-х у тонкого донецкого потребителя уже выработался четкий рефлекс: приехать на Колхозный, чтобы потом спуститься вниз по бульвару Шевченко, докупив всего, чего душа могла пожелать. Ну, или почти всего…

Темнота – друг молодежи

Бульвар Шевченко рождал светлые, оптимистические чувства. А до начала 60-х, когда он заканчивался на уровне улицы 50-летия СССР, его интимность усугублялась отсутствием перспективы, уводящей за Кальмиус. В 1959 году бульвар Шевченко заканчивался тупиком. Доходя до улицы 50-летия (тогда она называлась Кооперативной), бульвар утыкался в частный сектор. Местные называли это Алексеевкой. Независимо от того, как это называлось, дальше бульвар не шел. И цивилизованный интим обрывался тут же.

 

Но уж до этого – интим был, и еще какой! Бульвар Шевченко считался молодежным местом. Прогулки по «зеленому острову» таили в себе невероятное очарование. За несколько лет деревья, высаженные комсомольцами и добровольцами в середине 50-х, успели разрастись и давали тень – столь необходимую в развитии отношений.  Благо, в те невинные времена не существовало такого понятия, как «летнее время», и темнело на час раньше.

Сексуальность бульвара… Она не то, чтобы била через край. Она просто давала о себе знать. По городу гуляла легенда о шайке половых бандитов, орудовавших в подземном переходе  на улице Челюскинцев (в составе бригады была голая женщина, показывавшая прохожим то, за что требовали плату ее выныривавшие из темноты компаньоны). По городу говорили о завуче школы номер 2, уличенном в педофилии. Сексуальность витала вокруг бульвара Шевченко как навязчивый призрак…

А люди, жившие на бульваре, ни о чем таком и не думали. Им было хорошо. Бульвар был феноменально удобным для проживания местом. Все, что требовалось, находилось в пяти минутах ходьбы. И они старались жить в свое удовольствие…