Юзовка по Троцкому

Промышленный кризис, охвативший весь Донецкий бассейн, особенно тяжело отразился и на нашей Юзовке. Кто более или менее знаком с ней, тот удивился бы той перемене, которая произошла в ней за это сравнительно короткое время.

Еще так недавно освещаемая и согреваемая огнем пылающих доменных печей завода Новороссийского общества, под шум и стук заводских молотов, свист паровозов, увозящих сотни вагонов рельс на ближайшие станции и привозившие столько же руды, Юзовка росла, воздвигалась вширь и в длину, захватывая со дня на день все большую и большую территорию. Ежедневно приезжали чуть не десятки новых семейств селиться в этой новой «обетованной земле», в надежде на хороший заработок и лучшую жизнь. Магазины росли, как грибы, с зеркальными огнями, богатейшими обстановками и чудным выбором материалов; лучшие фирмы не замедлили открывать свои отделения: банки, технические конторы, типографии, фотографии, все это раскрывало свои двери в нарождающемся городе. Люди интеллигентных профессий (врачи, акушерки, юристы, нотариусы), не говоря уже об инженерах и штейгерах, оставляли города и спешили сюда. В воскресные и праздничные дни базар и магазины были полны людьми. Пестрели разноцветные рубахи рабочих в перемежку с платками баб и шляпами и фуражками дам и мужчин. Жизнь широкими волнами лилась всюду: на бульваре, на гуляньях в саду, на улице, одним словом там, — где ей был дан простор и свобода. Даже по внешнему виду Юзовка принимала вид города, выдвигаясь из грязи. Появилась шоссированная дорога, электрическое освещение, сквер, воздвигались новые дома. Рядом с постепенным заселением и экономическим развитием, невольно стала пробуждаться и духовная жизнь. Молодежь, служившая в банках, конторах, магазинах, сплотившись, образовывали кружки «самообразования», развиваясь и приобретая все больше и больше адептов.

Словом, много было сделано в области – «благих намерений», которые не успели перейти в действительность, благодаря капризу судьбы, которая сказала: «Стоп! Не желаю!», наложив свое veto на дальнейшую деятельность поселка в виде промышленного кризиса.

Слишком уж силен был импульс жизни нашего поселка, слишком уж гигантскими шагами пошел он по пути прогресса, а теперь он, бедный, корчится в муках долгов, неплатежей и банкротств, желая хоть на время вздохнуть немного свободней, вспомнить былое, но тщетно!

И стала Юзовка не та. Не так работает завод, рассчитав с треть рабочих и служащих. Окрестные рудники тоже значительно сократили производительность, уменьшив оставшимся служащим и рабочим жалованье, а все это больно отзывается на приунывшей Юзовке, которая привыкла дважды в месяц собирать богатую дань с местных и окрестных рабочих за красный товар, часы, гармонии и прочие нужды рабочего. Теперь не то. Теперь рабочий говорит «кабы хлебушка», а насчет сапог с бутылками, гармоний и часов с цепочками он воздерживается. Это в торговом мире. В других отраслях — тоже не лучше. Строительная горячка прошла, а ее заменила перепродажа купленных заранее мест под постройки, с большими уступками. Да и сам поселок принял какой то унылый вид. Испортившиеся шоссейные дороги с выбоинами, как бы устроенные с исключительной целью калечить пеших и конных, улицы покрытые (вероятно для удобства) мелкой угольной пылью, которая при малейшем ветре покрывает все, залезая в нос, уши; чахлые деревья в общественном саду, все говорит за то, что некогда заниматься наружной красотой, когда внутри большие прорехи. Духовной, умственной жизни никакой. Все бывшие кружки и комитеты распались, а главари их разбрелись или разъехались. Даже библиотеки-читальни нет! Есть какая-то пародия на библиотеку, но только туда могут попасть избранные, а если счастье улыбнется и попадешь, то читать нечего.

Такова теперь Юзовка, таковые ее интересы и так она прозябает.

Ил. Троцкий.»

Троцкий, да не тот 

Как видим, корреспонденция в «Приазовском Крае» написана довольно живым по журналистким меркам языком со своим стилем и была авторской, т.е. подписана не псевдонимом, как это тогда часто делалось. С большей долей вероятностью можно предположить, что журналистом, рассказавшим о жизни в Юзовке, был Илья Маркович Троцкий. И фамилия такая у него настоящая, а не псевдоним, как у известного революционера Льва Троцкого (Бронштейна). 

Илья Маркович Троцкий оставил заметный след в русской журналистике и Русской эмиграции. Вот его официальная биография:

Для остроты в нее можно также добавить, что Илья Троцкий был масоном. В члены масонской ложи «Свободная Россия» в Париже он был посвящен 28 июня 1937 года.  

В последнее время известный российский публицист Марк Уральский после изучения архива Ильи Троцкого в Нью-Йорке, опубликовал в «Русском журнале» несколько статей об этой личности русского зарубежья. Из них можно еще остановиться на таком моменте, что имя Нобелевского лауреата Ивана Алексеевича Бунина занимает в жизни и памяти Ильи Троцкого особое место. Ведь именно Илья Троцкий своей статьей «Получат ли Бунин и Мережковский Нобелевскую премию?»  дал старт в 1930 году «избирательной кампании» в пользу Бунина, которая через три года завершилась успехом.

Газетная вырезка этой статьи с многочисленными цветными пометками Бунина теперь хранится в РАЛ- Русском архиве Лидского университета (Leeds RussianArchive. University of Leeds, Великобритания). В ней Илья Троцкий, в частности, пишет: «…Удостоились премий германская, австрийская, итальянская, французская, скандинавская, испанская, ирландская, индусская и польская литература. Обойдена только русская литература <…> давшая крупнейших художников пера, переведенная на все почти языки культурного человечества <…> Почему? Где кроются причины столь обидного отношения к русской литературе?…». 

Что интересно, но в этой официальной биографии Ильи Троцкого нет упоминания Юзовки и его сотрудничества с газетой «Приазовский Край». Можно лишь предположить, что тогдашний студент Екатеринославского высшего горного училища в 1903 году был на производственной практике в Юзовке и написал статью о ней, делая первые пробы пера на своем долгом журналистском и литературном пути. Вот такая получилась история!