Известные краеведы Валерий Степкин и Анатолий Жаров составили труд о том, что волнует всех и всегда — о начале деятельности Джона Юза в наших краях. Перепечатываем этот труд с сайта «Донбасского географического общества»…

 

В Великобритании этот человек специалистам известен. Может быть не так широко, как бы хотелось, но в Украине и России его, все-таки, вспоминают чаще. И, как говорил классик «не злым тихим словом». Речь о валлийце Джоне Юзе – первом директоре-распорядителе «Новороссийского Общества каменноугольного, железного и рельсового производства», крупного предприятия – раскинувшего свои действия в конце позапрошлого века в неблагоустроенном уголке Екатеринославской губернии, а через несколько десятилетий превратившем его в процветающий город. Хотя в этом была заслуга и других людей.джон юз — основатель завода и города
В существующей литературе и электронных изданиях достаточно неточностей и в имени отца-основателя и в датах его жизни. Начнем с того, что основатель Донецка был просто Джоном Юзом. Джоном Джеймсом Юзом был его сын. На выпущенных Украиной почтовом конверте и 2-х гривневой монете помещен портрет Джона Юза, а стоит имя его сына Джона Джеймса. Теперь по датам жизни. Не поддается сомнению только дата смерти – 1889 год. Дата рождения в разных источниках разнится на два года. Посмотрите на фотографию могилы Юза. Там, исходя из разности прожитых лет и даты смерти получается год рождения 1816. Когда городскими властями задумывались прошлогодние юбилейные торжества по случаю предполагаемого 200-летия Юза – авторы статьи передали в горисполком сведения о существующих разночтениях в юзовских датах рождения. Но информация не была принята к сведению.могилаРодился Джон Хьюз в южноваллийском местечке Мертир Тидвил в семье сталелитейщика, как мы уже отмечали, по разным сведениям в 1814, в 1815 и в 1816 году. Говорят, что церковный архив сгорел.
В начале XIX века Британию называли «мастерской мира». Стремительно развивались горная и металлургическая промышленность, и небольшой городок Мертир Тидвил превратился в город с 20-тысячным населением. Джон, научившись дома читать и писать, поступает учеником литейщика к отцу на завод. Его «университеты» проходят на железоплавильном предприятии Cyfarthfa Fawr Ironworks, которое к этому времени уже превратилось в солидное заведение с годовым производством 23 000 тонн железа и с 13 000 рабочих.
Через некоторое время Юз переходит на Ebbw Iron Work, где совершенствует свое мастерство литейщика. Завод Ebbw Iron Work первым в мире начал в промышленных масштабах производить отливку не только чугуна, но и стали, и Джон был в первой пятерке мастеров, освоивших эти технологии. Когда же прокатное отделение Ebbw Iron Work получило заказ на производство рельсов для строящейся железнодорожной ветви Ливерпуль – Манчестер, Джон Юз из литейной переходит туда и участвует в выполнении железнодорожного заказа. Теперь в его производственном арсенале несколько специальностей, которыми Джон владеет в совершенстве: литейщика, сталевара, прокатчика. На этом же предприятии он смог впервые применить свои организаторские навыки.[13]
1842 год стал значимым в жизни валлийца. В этом году честолюбивый Джон Юз (ему нет и 30 лет) на собственные сбережения покупает предприятие Uskside Engineering Co в Ньюпорте, производившее металлические изделия и комплектующие паровых двигателей. И в Ньюпорте он женится на Элизабет Льюис, дочери владельца местной гостиницы.
Руководство заводом в Ньюпорте Юз начал с изменений в производстве – перепрофилировал предприятие на выпуск литых изделий для портов, изготовление корабельных цепей, якорей, пушек и брони для флота. У него было предпринимательское чутье, он почувствовал выгоду от работы с Королевским флотом – в это время как раз происходит перевооружение военно-морских сил Британии, так что недостатка в заказах не было.
Достаточно быстро Юз стал известен в профессиональных кругах металлургов и судостроителей, к его мнению стали прислушиваться. В 1860 году происходит слияние его бизнеса с предприятием Millwall Engineering and Shipbuilding Company on Thames side.[13] В этой компании существовал выборный Совет директоров, Джон вошел в него, а через небольшой временной промежуток его избрали Генеральным директором. Находясь в должности Генерального директора этого предприятия, он знакомится с представителями русского правительства: героем обороны Севастополя генерал-инженером Эдуардом Ивановичем Тотлебеном (слева) и инженером-полковником Оттомаром Борисовичем Герном (справа), изобретателем русской подводной лодки с паровым двигателем. Россиянам британец понравился своими деловыми качествами и, после обсуждения ряда технологических вопросов, Юза приглашают посетить Россию.

Генеральный директор лондонского Мильвольского завода приехал в Петербург для ведения переговоров по нескольким вопросам. Прежде всего, его интересовал большой заказ русского правительства на изготовление брони для реконструируемого кронштадского форта «Константин». Но Джон был известен в деловых кругах не только как технический администратор, но и как изобретатель лафета для тяжелой пушки – стрингер Юза. Поэтому полковник Герн, как руководитель русской военной миссии в Британии, предложил Юзу подготовить проект модернизации оружейной литейной в Колпино (сегодня это известное АО «Ижорский завод»). В то время колпинская литейная принадлежала морскому ведомству, поэтому в Санкт-Петербурге Юза представили военно-морскому Министру Великому князю Константину Николаевичу Романову.

На князя валлиец произвел благоприятное впечатление. В его лице Юз на долгие годы приобрел надежного покровителя. Реконструкция литейной была признана нецелесообразной, но внимание Джона привлекло другое…

Великобритания экспортировала через порты Черного моря миллионы пудов металлических изделий. Юз увидел прямую выгоду от организации завода в границах Донецкого каменноугольного бассейна, тем более, после поражения в Крымской войне, русское правительство было озабочено созданием тяжелой промышленности на юге. Был один очень важный момент: в Донбассе наметились изменения в инфраструктуре – началось строительство железных дорог. Железные дороги не только упростили и удешевили транспортировку грузов, они и увеличили прирост народонаселения. В конце 1865 года генерал-адьютант князь В.И. Васильчиков, Каншин и Рукавишников через министра финансов стали зондировать мнение императора на предмет строительства на юге страны металлургического завода. Результатом этого шага явилось подписание 19 февраля 1866 года Александром ІІ программы развития отечественного производства рельсов. Тогда же было начато строительство казенного чугунолитейного и рельсопрокатного завода в Лисичанске. Из этой затеи ничего не получилось. Но разрешения на строительство заводов были выданы и частным лицам: князю Васильчикову, князю Кочубею (о нем мы еще расскажем дальше), предпринимателю Полякову (имевшему титул «железнодорожного короля»), учредителям Брянского завода (г. Бежицы, Орловской губернии) Губонину и Голубеву. Князь Васильчиков пытался получить разрешение на строительство завода на казенных землях, но в Министерстве государственных имуществ ему ответили отказом. Васильчиков был убежден, что получил отказ, потому что, как писал горный инженер А. Мевиус, «тут… замешено самолюбие некоторых лиц, не желавших допустить, чтобы частная предприимчивость опередила на этом пути правительственные попытки, продолжавшиеся тогда еще в Лисичанске».[14]

Полякову удалось весной 1869 года получить для строительства завода участок казенной земли в Бахмутском уезде (район современной Горловки). Но на участке не было необходимого для производственных процессов количества воды. Завод должен был начать давать продукцию с 1872 года, но уже летом 1869 Поляков просил правительство перенести сроки ввода предприятия и передать обязательства по этому «виртуальному» заводу учрежденному им же Обществу Азовского рельсового завода. Это ходатайство 16 августа 1872 года было одобрено Кабинетом Министров и акционерному обществу была дана льгота: иметь облигационный капитал ¾ всего основного капитала, тогда как другим акционерным обществам разрешалось иметь в основном капитале только ½ часть от облигационного. И, несмотря на льготу такого уровня, предприятие из-за недостатка необходимого количества воды построено не было, поэтому (по договоренности с Юзом) Поляков просил передать обязательства по не построенному предприятию «Новороссийскому обществу», с полным слиянием «Новороссийского общества» с «Обществом Азовского рельсового завода».

Но мы в своем повествовании на несколько лет забежали вперед. Вернемся в 1868 год, когда Юз покинул Великобританию и поплыл в Россию. Прибыв в Петербург и решив несколько незначительных вопросов, он заключает соглашение с владельцем концессии на постройку металлургического завода – князем Кочубеем. Сергей Викторович Кочубей получил Высочайшее соизволение на строительство 10 ноября 1867 года.

К разрешению было приложено сопроводительное письмо, где говорилось, что если ему удастся образовать подобного рода общество, то правительство под сооружение завода и шахт безвозмездно предоставит в достаточном количестве пустопорожние казенные земли в Екатеринославской губернии. Выпускник математического факультета Петербургского университета 1841 года под новый проект год пытался найти потенциальных инвесторов. У него с братом Михаилом имелся богатый опыт организации Акционерных обществ. Кстати, ими, совместно с врачом Санжаревским, была произведена первая промышленная разведка запасов соли в Славянске. Но время шло, а общество по производству рельсов так и не продвинулось в строительстве завода ни на шаг. Желающие не находились ни в России, ни за границей. Поэтому появление Юза было очень кстати.

С.В. Кочубей поторговался для вида и продал концессию на постройку рельсового завода «Новороссийскому Обществу» за 24 000 фунтов стерлингов. В мае 1869 года в Лондоне был принят устав «Новороссийского Общества каменноугольного, железного и рельсового производств» и подписан с Джоном Юзом контракт об управлении акционерным обществом. Учредителями «Новороссийского Общества» было 7 человек: два брата Брасси (Томас старший – гражданский инженер и Томас младший – член парламента); братья Джон и Чарльз Гуч – баронеты; Барон Вильям Вайзман – кавалер ордена Бани; гражданские инженеры Джозеф Витворт и Александр Огильви.[11] Капитал общества был поделен на 6000 акций по 50 фунтов стерлингов. Юза среди учредителей не было, но как директору-распорядителю ему было положено 500 акций класса В (гарантировавшие 10% доход) и годовой оклад 10 000 рублей. По уставу правление насчитывало 6 человек. В правление были избраны В.Вэйзман, Т.Брасси, О.Герн (к тому времени уже генерал-майор), Д.Юз и Д.Гуч. Почетным директором Общества стал князь С.В.Кочубей. Но никакого влияния на принятие решений он не имел. Обратите внимание, уважаемые читатели, Юза не было среди учредителей акционерного общества, но благодаря своим организаторским способностям и знанию технологических процессов, ОН стал единственным человеком, с которым считались учредители. Во всех спорах и конфликтах его слово было решающим.

В 1861 году Русское правительство приняло закон о том, что иностранные компании «пользуются…в России всеми их правами, сообразуясь с законами империи». Компании эти учреждались по законам других государств и не исключалось, что под видом защиты интересов своих подданных эти государства могут вмешиваться во внутренние дела России. Однако, в то же время, отмечалось, что «они могут принять вид политических притязаний лишь в том случае, когда притязания эти могут быть направлены сильной державою к слабой». В 1863 году было принято дополнение, что действовать в России иностранные компании могли с особого в каждом случае разрешения.

До 1862 года в Англии существовала так называемая разрешительная система учредительства, т.е. когда при создании предприятия требовалось специальное разрешение на сбор учредителей. Англия, первой из европейских стран, перешла на так называемую явочную систему, когда добровольное собрание учредителей принимало решение о создании акционерного общества. Учредители «Новороссийского Общества каменноугольного, железного и рельсового производств» были одними из первых, кто воспользовался изменением в законодательстве. К слову сказать, в России подобные изменения были приняты в 1877 году.

Договор между Акционерным Обществом и русским правительством, то есть легализация работы иностранного предприятия в Российской империи, был утвержден 18 апреля 1869 года императором Александром II. «Новороссийское Общество», хотя и было создано на основании британских законов, но было обязано подчиняться законам Российской империи в части ответственности во взаимоотношениях с казной и частными лицами.

Когда князь Кочубей еще только получал концессию – правительство обещало ему премию-субсидию – в течение 10 лет за каждый пуд произведенных рельсов – 50 копеек (но не более 300 000 пудов в год) и право беспошлинного ввоза из-за границы оборудования и материалов для строительства завода и шахт. Все эти льготы автоматически переходили к «Новороссийскому Обществу».

Первоначально завод предполагали строить на казенных землях Мариупольского уезда вблизи станции Еленовка (сегодня это с. Еленовка по дороге в Мариуполь). Тогда это была конечная станция проектируемой Константиновской железной дороги. Но участок для строительства завода был выбран неудачно, «поскольку местность … не заключает в себе всех технических условий, необходимо было приискать другой, более пригодный пункт для закладки завода, с благонадежными залежами угля и руды и достаточным количеством воды. Таким подходящим местом признана Александровская степь, на которой осенью 1870 года и было приступлено к постановке доменной печи».[12] Это были владения князя Павла Ивановича Ливена. Землю в начале 1850-х годов князь приобрел у потомков Евдокима Степановича Шидловского. Место для строительства завода было показано знатоком верховий Кальмиуса Яковом Ивановичем Древицким – широкая с плоским дном котловина.[1]

Выбор на этот район пал не случайно. Еще в 1837 году для исследования Донецкого бассейна заводчиком А.Н. Демидовым была организована экспедиция во главе с профессором французской академии Ле-Пле.

Экспедиция обошлась Демидову в 500 тысяч рублей и не принесла прибыли ни копейки. Итогом же экспедиции стал обширнейший труд «Исследование каменноугольного Донецкого бассейна». В книге отмечалось, что уголь, «с древнего времени разрабатываемый в этой местности [район селения Александровка], имеет самую наибольшую толщину во всем Донецком кряже, именно 7 футов … достаточно превосходный кузнечный уголь». Кроме того, в этом же районе экспедиция Ле-Пле обнаружила и железную руду, которая «залегает «почками» и слоями в сланцах, покрывающих каменный уголь». А в 30-ти верстах, возле селения Каракуба (Старобешевский район Донецкой области), были обнаружены запасы железной руды, не содержавшие «никаких следов фосфора». Следует заметить, что для металлургии фосфор и сера – очень нежелательные элементы, нарушающие прочностные характеристики стали. Сочинение Ле-Пле являлось настольной книгой Д. Юза, откуда он черпал все основные сведения и руководствовался в выборе решений. При этом российское правительство, желая привлечь британский капитал на строительство металлургического завода на Юге России, снабдило Джона Юза самыми современными на то время, созданными русскими военными топографами, картами залегания пластов каменного угля в этой местности.

Обращаем внимание читателей, что при выборе участка под строительство проблема с водой стояла не только перед Юзом, но и перед Поляковым. Но, в отличии от Полякова (и его технических советников), Юз имел производственный опыт. Опыт и помог справиться с проблемой. Отказавшись от земли с нулевой арендной платой, где не было воды, Юз взял в аренду землю, где вода была в необходимом для производства количестве.

Джон Юз снял у помещика Смольянинова одинокую хатку – заброшенную пастушечью сторожку – и поселился в ней со всеми своими собаками, молитвенниками и инструментами для разведки недр. Рядом с Библией на его столе лежали карты Приазовского края, справочники, прейскуранты и сочинение профессора Ле-Пле.[1] Довольно долго эту хатку британцы бережно охраняли. Ведь это была первая жилая постройка Юзовки.

Овечий хутор, находившийся на месте будущего кирпичного завода «Новороссийского Общества», и состоящий из двух хат и овчарни, стал тем местом, откуда началось строительство завода. Находился он между Кальмиусом и современным ЦУМом. Через хутор проходила дорога из села Александровка в село Григорьевка.

Однако Юз рисковал. Общество должно было построить доменный завод, работающий на местном сырье, производительностью 100 тонн чугуна еженедельно. Кроме этого, нужно было построить рудник с добывающей способностью 2 000 тонн угля. Первая попытка запуска доменной печи закончилась неудачей. А ведь по договору с Российским правительством чугун должен был быть получен новым заводом в конце 1869 года.

24 апреля 1870 года между правительством и директором-распорядителем «Новороссийского Общества» был заключен договор на предоставление обществу ссуды в 500 000 рублей под 6 % годовых, сроком на 37 лет. Ссуда предоставлялась при условии полной постройки завода и Константиновской железной дороги, с реальным расходованием половины основного капитала компании. Кстати, только из-за этого жесткого пункта договора ссуда была получена лишь в 1874 году. Параллельно были прописаны дополнительные условия, которые предусматривали немедленный перевод залога в 20 000 фунтов стерлингов из Лондонского банка в русский, и высказано предупреждение, что если через девять месяцев (т.е. к январю 1871 года) в казну не будет поступать еженедельно по 100 тонн чугуна, – залог становится собственностью государства, а договор на концессию немедленно аннулируется.

Морское министерство было заинтересовано в скорейшем начале работ нового предприятия. Дело в том, что еще 12 октября 1870 года было подписано Высочайшее повеление о строительстве в Николаеве судоверфи. Корабелам был нужен металл, а ближайшим источником его получения мог стать только завод «Новороссийского Общества». 1 декабря 1870 года Юз пишет подробное письмо морскому Министру Великому князю Константину Николаевичу, где рассказывает о своих первых победах и поражениях на донецкой земле. К достижениям он отнес окончание строительства доменной печи №1: «Большие поддерживающие пилоны, равно как и железный наружный кожух печи, ныне собраны и установлены, так что внутренняя кладка из огнеупорного кирпича единственная работа, остающаяся для окончания печи, может быть продолжена теперь под крышей, в укрытии от неблагоприятных влияний погоды, причем во время морозов внутри домны разводится и поддерживается огонь. … Кирпичный фундамент под воздуходувную машину почти окончен, три котла для этой машины, которые я впоследствии из-за больших размеров, прислал из Англии в разобранном виде – собраны и склепаны на местах и готовы к устройству. … Я возобновил разработку в угольной шахте №1, которая была первоначально вырабатываема князем Ливеном, и затем оставлена вследствие предполагаемого истощения. Насколько позволили обстоятельства, я применил к ней английскую систему разработки, я протянул внутри рудника узкоколейную железную дорогу для более удобного подвоза угля. Такое устройство, насколько мне известно, впервые применяется в этой части южной России».[15]

Это письмо является ценным источником информации о первых месяцах пребывания Юза на новом месте, о трудностях при доставке из Англии оборудования. Юз сообщал также, что привел в рабочее состояние и шахту №2, поставив там насос для выкачивания воды: «Количество угля, которое я буду получать, через несколько недель позволит мне начать обширную торговлю углем, так как я уже собрал достаточное количество оного для доменной печи. В последнее время я продавал уголь публике, т.к. я могу получать уголь по умеренной стоимости, не желая получать выгоды, то я понизил цену от 20 до 30 %…. Бросая общий взгляд на все, что было сказано мною выше, я должен сказать, что вынужден был бороться со многими затруднениями… Незадолго перед тем, как я намеревался выехать из Англии, началась война между Пруссией и Францией и совершенно перевернула мои планы, так как пришлось спешить по возможности погрузить на суда все материалы, в то время готовые к отправке в Таганрог…. Эти распоряжения соединялись с трудностями доставки судов, так как французское правительство зафрахтовало почти все нейтральные пароходы, а германские суда, производившие торговлю между Англией и портами Азовского моря, были заблокированы. … Кроме всего я встретил серьезную задержку в небрежности, с которой начальство железной дороги относилось к перевозкам моих грузов от Таганрога к заводу. Некоторые предметы, от неимения которых завод был вынужден стоять, пролежали на Таганрогской пристани в течение почти двух месяцев, дожидаясь вагонов, причем все требования и увещевания оказались бесполезными. Наши убытки стали делаться столь значительными, что я был готов нанять пятьсот пар волов, дабы перевезти нужные нам вещи. Когда мне посчастливилось получить помощь их превосходительства графа Бобринского (прим. был товарищем министра путей сообщения) и генерала Гейнса, которые самым благосклонным образом вошли и настояли, чтобы дирекция железной дороги дала мне перевозные средства».

С инспекционной целью для изучения состояния существовавших в Новороссийском крае заводов и, в том числе, завода «Новороссийского Общества», 12 января 1871 года был командирован адъютант морского Министра лейтенант Л.П.Семечкин. В выданном задании на командировку, состоящем из 5 пунктов, был изложен перечень интересовавших Петербург вопросов. Все они касались возможности производства металла для нужд Николаевской судоверфи. Пункт 2 этого документа гласил: «Осмотреть в подробности работы, произведенные г.Юзом по возведению железоделательного завода Новороссийского Общества… определить посредством личных наблюдений и объяснений с г.Юзом: к какому времени можно с достаточною вероятностью, ожидать полного развития деятельности возводимого им завода в предположенных учредителями размерах; каких сортов и в каком количестве железа завод, по мнению учредителей, будет производить и выйти с г. Юзом в предварительные объяснения насчет того, какое количество железа разных сортов, из числа до 600 тыс. пудов потребных на броненосное судостроение … и в каких условиях завод может предоставить в Николаевское адмиралтейство».

Первый качественный чугун был выплавлен только 25 января 1872 года, о чем немедленно отправили телеграмму в Петербург. Дипломатический талант Юза и связи при императорском дворе позволили добиться отсрочки залогового договора, так что получение первого чугуна было как нельзя кстати. Но получение чугуна, это полдела. Нужно было приступить к производству прокатных изделий.

Юзу нужно было не забывать и о строительстве подъездной железной дороги, поскольку по договору и образование НРО, и постройка Константиновской железной дороги были понятиями взаимосвязанными. Дорога называлась Константиновской, потому что начиналась у станции Константиновка Курско-Харьковско-Азовской железной дороги и должна была заканчиваться в порту Мариуполя. Первая очередь дороги заканчивалась на станции Еленовка. В начале апреля 1869 года российский Комитет министров подписал с Юзом договор на сооружение железной дороги. Образовывалось общество строительства Константиновской железной дороги с капиталом 5 355 000 металлических рублей (64 000 рублей верста). Капитал, необходимый для постройки железной дороги, образовывался путем выпуска негарантированных акций. Согласно договора Юз обещал приступить к работам по сооружению дороги в течение 6 месяцев и окончить постройку в течение 6 лет. Участок Константиновка-Ясиноватая-Еленовка был открыт для движения в 1872 году, а потом наступило затишье. Продлевать дорогу до Мариуполя, как это предусматривалось договором, Юз не спешил. Он добился главного: связал свое предприятие с основными транспортными артериями страны. Подъездной путь от завода до станции Юзово (станция первоначально называлась Александровская, по ближайшему населенному пункту селу Александровка (Щегловка)) НРО соорудило за свой счет. Открытие участка Еленовка-Мариуполь состоялось через 10 лет и уже с мизерным участием «Новороссийского Общества».

Весь 1873 год на заводе усиленно готовились к изготовлению рельсов. 1 января были пущены пудлинговые печи и получили железо, годное для рельсов. В сентябре прокатные станы изготовили первую партию рельсов. Зная, что из пудлингового железа получаются плохие рельсы – стойкость их в два-три раза ниже, чем из мартеновской стали, – Джон Юз 22 октября потребовал от строителей дорог немедленно принять 3000 тонн, не разбирая степени доброкачественности рельсов, и оплатить продукцию по весу (рельсы были на 3 миллиметра выше принятого стандарта). Юз, войдя в раж, даже поставил условие, что принимать рельсы необходимо без тщательных испытаний на разрыв, изгиб и изнашиваемость.

Строители обратились с протестом в Техническо-инспекторский комитет железных дорог. Тот поручил своему инженеру детально ознакомиться с требованиями Юза. Технический инспектор пришел к выводу, что не следует «рассчитывать на завод Юза как на серьезный источник снабжения рельсами наших железных дорог», что необходимо испытывать рельсы и ни в коем случае не платить за лишний вес. Комитет утвердил доклад инженера и рекомендовал отказаться от «юзовских рельсов». Заводу угрожал крах, и Юз разослал во все инстанции многочисленные жалобы. 17 декабря Комитет, прозаседав четыре часа, не внял жалобам Юза. Узнав об этом, Юз срочно отказался от требований уплаты за лишний вес, согласился соблюдать все нормы. Постепенно отрабатывается технология и производимый металл стал полностью удовлетворять требованиям заказчиков.

Чиновник Министерства государственных имуществ В. Иславин летом 1874 года посетил завод. Он сравнил договорные обязательства Юза с производственными реалиями. Чугуна выплавлялось больше, чем было оговорено договором, а «если принять даже самую меньшую цифру еженедельной прокатки рельсов, то годовое производство рельсов составит 466 856 пудов, во всяком случае на 166 856 пудов более того количества 300 000 пудов, которое Юз обязался ставить Правительству». [16]

У Джона Юза были критики, доказывавшие, что процесс производства чугуна происходит с нарушениями, «вследствие дурно понятой экономии в употреблении материала, железная руда при засыпке в домну не сортируется, что имеет влияние на качество чугуна», происходит большой процент отбраковки рельс. Иславин отвечал критикам, что Юз выполнил принятые перед Российским правительством обязательства, первым решил задачу промышленного производства рельсов в Донбассе. А кроме этого, «для степи драгоценно еще и то, что там, где 4 года тому назад рос один только бурьян, возникло 2-х тысячное поселение, принявшее уже вид городка, с базаром каждое воскресенье, с суровскими, бакалейными и другими лавками, где товары продаются по таксе не выше харьковских цен, с английской гостиницей, французской Buvette, немецким Bierhaus и неизбежным русским питейным домом, с больницей на 12 кроватей (и 24 в случае надобности), аптекой, доктором, фельдшером и всеми необходимыми инструментами и припасами. Если прибавить к этому, что для поддержания порядка, постоянно пребывает в Юзовке полицейский офицер с командою из трех рядовых и что из служащих при заводе устроен санитарный комитет, коего каждый член обязан осматривать по своему околодку хлеб и прочие съестные припасы, то нельзя не признать, что в Юзовке жизнь и дело идут рука об руку и что там собраны элементы для дальнейшего развития и успеха». [16]

30 июня 1877 года «Новороссийское Общество» подписало с Министерством путей сообщения договор на поставку казне 2,7 миллионов пудов стальных рельсов. Дело в том, что министерские чиновники побывали за границей и привезли новые веяния. Немецкие и французские железные дороги стали отказываться от железных (нелегированных) рельсов и стали переходить на стальные (легированные). Сталь стоила на 30% больше, но срок службы стальных рельсов был на 5 лет больше. Казна обязалась покупать стальные рельсы по цене 2,3 рубля за пуд, причем эту цену установили на петербургском заводе Путилова, работавшего на привозном сырье. Юзовский завод, работая на местном сырье, получал еще большую прибыль. И сделаны были юзовские стальные рельсы из железной руды, добытой в Стыле под Старобешево(!), ведь о более богатых криворожских рудах тогда можно было только мечтать.

Горный инженер А.Мевиус, описывая историю металлургии, отмечал, что правительство предприняло несколько попыток основания металлургической базы на юге России, все безуспешно. И после этих неудач «в правительственных сферах и, кажется, даже между специалистами, сложилось грустное убеждение, что хотя юг России богат и углями, и рудами, но что железное производство все-таки не может быть основано на них, а потому наш юг не имеет будущности в смысле железоделательном. К нашему счастью, мы можем теперь сказать другое, и Юзу принадлежит эта заслуга».[17]

В 1913 году публицист П.Сурожский посетил Юзовку. Из разговоров со старожилами он составил портрет основателя: «Жизнь на заводе вначале, при старике Юзе, была простая, патриархальная. Сам Юз, человек простой, рабочий, любил простоту, жил в маленьком домике, нисколько не похожем на то великолепное палаццо, в котором живет в настоящее время директор завода (прим. Свицын). И отношения к рабочим были простые, добросердечные. Среди рабочих было много англичан. Жили дружно, общей колонией. Среди развлечений, какие устраивал Юз для своих служащих, были, между прочим, скачки, собиравшие в Юзовку множество любителей скакового спорта. Потом, после смерти старика Юза, при сыновьях, начались другие порядки, стало строже, хуже».[18]

В 1881 году умер арендодатель – светлейший князь П.И. Ливен. Были проведены переговоры с наследниками (опекуном малолетнего наследника князя Павла Павловича была его мать Наталья Федоровна). И в 1889 году Новороссийское общество становится хозяином всех бывших ливенских земель, всего 14 900 десятин. Теперь владения Общества простирались на север дальше хутора Песчаного (сегодняшнее с. Пески) – собственного подсобного хозяйства завода.[10]

Кроме земель князя Ливена «Юз арендовал богатые каменноугольными залежами недра имений землевладельцев Смольяниновой и Лариной, подходящих вплотную к заводу, и приобрел в собственность два участка такой же земли – один в Александровской волости (750 десятин), а другой напротив завода, на другом берегу реки Кальмиуса, в Миусском округе Донской области».[12] Через несколько лет «Новороссийское Общество» купило и эти земли.

Очень ценное историческое свидетельство оставили губернские чиновники. Описание поселка относится к 1884 году, то есть, когда его основатель был еще жив: «Местечко Юзово или Юзовка расположено по р. Кальмиусу и впадающей в нее балке Скоморошке, уходящей далеко в степь. По составу населения оно разделяется на две части: северную – Новый Свет, как назвали ее заводские жители, или Ливенский поселок, как называет ее контора князя Ливена; тут живут почти исключительно ремесленники и другие промышленники, находятся базар с лавками, гостиницами и кабаками, почтовая контора, управление полицейского надзирателя, базарная контора князя Ливена, молитвенный дом и церковь (в 1884г. строилась) и южную – собственно заводскую, в которой находится завод со всевозможными отделениями, мастерскими, депо; заводская и шахтная конторы, телеграфная станция, квартира инженера путей сообщения, больница с аптечкой, училища; здесь же живут заводские и рудничные служащие, мастеровые и рабочие. В этой же части отстраивался богатый дом для г. Юза. Линия выше упомянутой заводской железной дороги начинается у самого завода и проходит по склону балки Скоморошки до станции Юзово Донецкой каменноугольной железной дороги. Кроме этой линии от шахт проведены конножелезные дороги, протяжением в общей сложности на 45 верст. Стоимость всех этих путей по определению заводского управления равняется приблизительно 500 000 рублей. С южной стороны постройки и сооружения заводской части подошли вплотную и полуокружили небольшую крестьянскую дер. Екатериновку [Масловку – прим. авт.] Александровской волости; с западной стороны к этой части примыкает базар с жилыми домами и торговыми заведениями, устроенный на земле госпожи Лариной. Базар этот отделяется от Нового света балкой и линиею железной дороги, а потому не может считаться непосредственным продолжением северной части. … Центр местечка Юзово занимают заводские сооружения; здесь подходит к Кальмиусу балка Скоморошка, по которой сочится нечистая вода. Лог балки, в некоторых местах совсем пересохшей, засоряется нечистотами и издает зловоние».[12]

Многие ученые, посещая горнопромышленные предприятия Донбасса и Приднепровья, не могли никак обойти стороной завод «Новороссийского Общества». Профессор Е.И. Рагозин побывал здесь летом 1894 года. Он подробно описал результаты поездки. Доменных печей было 5, четыре выплавляли чугун, пятая – ферромарганец. Шло строительство еще одной домны на 400 тонн. Профессор с гордостью заметил, что подобная домна всего одна, в США, а «план увеличения производства чугуна будет приводиться в исполнение постепенно, так что можно надеяться, что он будет окончен лишь к концу 1897 года».[19]

Горный инженер Александр Андреевич Ауэрбах, лично знавший директора завода «Новороссийского общества» писал позднее: « Юз – личность безусловно выдающаяся. Будучи человеком совершенно необразованным, даже безграмотным, работая в Англии мастером на рельсопрокатном заводе, он, благодаря своему природному уму и энергии, создал первый на юге России рельсопрокатный завод. … Первоначально строительство завода предполагалось около Еленовки, поэтому и дорога была спроектирована до этого пункта. … а так как линия Константиновка – Еленовка была уже Высочайше утверждена, да кроме того около Еленовки имеются залежи бурых железняков, то дорога все-таки строилась по утвержденному направлению от Константиновки на Еленовку, где она оканчивалась в пустопорожней степи, и Юзу пришлось кроме того построить на средства завода подъездной путь от ст. Александровка до Константиновской дороги, нынешняя Юзовка, до завода. … и вообще все металлические части были привезены из-за границы, а самую постройку дороги производили с подряда те самые Зубов и Гурьев, с которыми я имел дело в Подмосковном бассейне.

Хотя Юз был человек без всякого образования, тем не менее, он очень заботился о том, чтобы скрасить, насколько это возможно, жизнь на строившемся им заводе; он заботился не только об удобствах жизни своих служащих и рабочих, но и о доставлении им возможных развлечений, и так как для англичан одно из главных развлечений составляет всякого рода спорт, то ежегодно устраивались скачки, к участию в каковых приглашались и соседи. Старик Юз, несмотря на многолетнее пребывание в России, русскому языку так и не научился, сыновья же его, бывшие, несмотря на их молодой возраст, его ближайшими сотрудниками по постройке и управлению заводом, через несколько лет стали говорить по-русски довольно свободно».[3]

Анализируя ситуацию, почему получилось так, что, не будучи основным акционером, Юз имел колоссальное влияние на правление, наш современник, профессор Фридгут констатировал: «В Лондоне существовал совет директоров, которому Джон Юз, будучи сам директором, должен был объяснять свою позицию. В то же время его независимость была подкреплена специальным параграфом в уставе компании, утверждавшим, что только общее собрание всех держателей акций могло освободить Юза от занимаемого поста генерального директора. Что важнее всего, так это то, что он был на месте, контролируя и принимая самые «маленькие» решения, которые давали большой политике ее материальную базу. Технология была сердцем производства, и именно Юз оказался тем человеком, который вырос на металлургическом заводе.

Позиция как инициатора проекта и генерального управляющего на месте и одновременно держателя акций и директора давала ему возможность претворять в жизнь свои технические планы. Финансовая политика Юза в управлении «Новороссийской компанией» является дополнительным подтверждением того, что только получением прибылей нельзя объяснить его огромный интерес к развитию Донбасса. В течение первых десяти лет существования завода он не позволял никаких дивидендов, всё вкладывая только в развитие компании. Эта дальновидная финансовая политика практиковалась во всех аспектах фабричной деятельности. Во время экономического подъема 1890-х годов завод принес большие дивиденды, а также возвратил все займы и накопил резерв наличности, который позволил поддерживать платежи по дивидендам и в годы спада в начале столетия. Даже когда большой процент производительных мощностей был направлен в Кривой Рог для разработки и развития железных рудников, «Новороссийское общество» исследовало возможности разработки и освоения богатейших залежей железной руды в Магнитогорске, ставшем позднее центром сталинской индустриализации.

С основания Юзовка была отмечена чертами городского поселка, что отмечалось всеми путешественниками, которые побывали здесь. По мере развития новые кварталы возводились четкими блоками, а за домами шли узкие улочки для облегчения опорожнения выгребных ям и для сбора других отходов. Мусоросжигательные печи были еще одной характерной чертой поселка. Дома были нескольких типов, от однокомнатных бараков с летними кухнями до больших квартир, известных как «четырехрублевые» дома, по той ренте, которую платили жильцы. Все эти дома были окружены маленькими двориками, где хватало места лишь для небольшого огорода. Содержание домашнего скота во дворе, принимая во внимание, что основную рабочую силу составляли крестьяне, было запрещено Юзом. Путешественник, посетивший тогда Юзовку, комментировал: «Женатому человеку не позволяют основать усадьбу, включая свинью, нескольких цыплят и овощной огород. Он должен все покупать на базаре, а в степи это не всегда возможно, а когда возможно, очень дорого». Юз возражал, что британские рабочие живут только на зарплату, не прибегая к сопутствующему хозяйству».[2]

Умер, как его на русский манер называли, Иван Иванович Юз, в 1889 году (17 июня) в петербургской гостинице «Англетер». В завещании, составленном Санкт-Петербургского порта Биржевым нотариусом Конрадом Гетцем, старый Юз завещал старшему сыну Джону бриллиантовое кольцо, подаренное Государем-Императором, серебряный чайный и кофейный сервизы, с тем, чтобы эти предметы передавались самому старшему в роду мужчине. Джону и Артуру также досталось по 40 обыкновенных акций Новороссийского Общества в знак признательности за их помощь в руководстве Обществом. Остальное имущество распределили следующим образом: 16 частей отдали дочери Саре Анне, в замужестве Лемон. Оставшиеся 84 части наследства распределились в равных долях между четырьмя сыновьями.

Газета «Новое время» опубликовала некролог, который перепечатал «Горный журнал»: «17-го июня, около полудня, скоропостижно скончался в С.-Петербурге, на 75-м году своей жизни, основатель и директор завода Новороссийского Общества (более известный под именем Юзовского завода), великобританский подданный Джон Юз. … Заслуга Юза не ограничивается одною только постройкою завода. Ему по праву принадлежит честь водворения железного производства на юге России, и то, что сделал в свое время Кокериль для Бельгии, то сделал, только с большими трудностями, Джон Юз для южной России» .[4]

Из большой семьи Джона Юза участие в работе завода и угольных рудников принимали четыре сына: Джон, Артур, Айвор и Альберт. Всего в семье Джона Юза и его жены, урожденной Элизабет Льюис, родилось 8 детей. Двое из них умерли в раннем возрасте. Четыре сына и дочь жили в России, вторая дочь с матерью – в Англии.

Еще при жизни отца Артур (1852-1917) занял пост директора завода, Джон (1848-1917) – коммерческий директор Новороссийского Общества с постоянным проживанием в Санкт-Петербурге. На нем лежала связь с крупными заказчиками и поиск государственных заказов. Айвор (р.1855) заведовал на заводе сталеплавильным отделом около тридцати лет. Умер он в своем доме в Лондоне 13 января 1916 года.

Младший сын Альберт был инженером-доменщиком. Его страстью были цветы. На территории завода, рядом с домом, им был разбит большой цветник, обхаживаемый Альбертом летними вечерами. Умер он после продолжительной болезни в Лондоне 20 января 1907 года. Джон Юз его жена, сыновья и внучка покоятся на лондонском кладбище Западный Норвуд. Могильное захоронение № 18072 в квадрате 91.[5]

В Юзовке умерла и была похоронена младшая дочь Юза Маргарет. Ее могила была вскрыта и разграблена в 1948 году. Вторая дочь Сара (р.1846), в замужестве Лемон, умерла в 1929 году в Лондоне. У Юза был еще внебрачный сын Иван (1870-1910), родившийся в Юзовке. У Ивана было 9 детей. Известно о его 9 внуках, 15 правнуках и 12 праправнуках.

Вели себя Юзы, как настоящие хозяева. Когда член Совета Министерства финансов Грацианский находился в Юзовке в служебной командировке о Альберте Юзе «был сообщен следующий случай. В прошлом, 1892 году, в мясную лавку еврея Баскина в Юзовке пришла жена Юза и спросила филей, за которую Баскин потребовал обыкновенную в Юзовке цену 25 коп за фунт. Госпожа Юз спросила, знает ли Баскин, кто она и предложила 10 коп. Баскин ответил, что знает, но тем не менее не согласился сделать уступку. В тот же день администрацией Новороссийского Общества в лице Альберта Юза было приказано Баскину снести лавку в 24 часа и как это требование исполнено не было, то на другой день присланные конторою Общества рабочие разломали лавку». А во время печально известного «холерного бунта» Айвор Юз рассказывал прокурору о бунте 5 мая 1887 года и о брате Артуре, который «получив известие о намерении рабочих Французского горнопромышленного Общества разгромить местечко Юзовку, успел собрать заводских рабочих и с помощью их отразил нападение бунтовщиков и даже успел арестовать до 70 человек, которых и передал властям». Через некоторое время ему объявили распоряжение губернатора запрещающее оказывать содействие властям при волнениях.[8]

Последний из Юзов покинул Юзовку в 1907 году из-за конфликтов с новым руководством. К 1914 году в семье Юзов было сосредоточено 136 450 акций, у Гучей – 40 000 акций.

В последние два десятилетия XIX века шло бурное развитие завода и рудников. Идет техническое перевооружение: построен мартеновский цех, изменена система дутья доменных печей. «Новороссийским обществом» сделано новое серьезное приобретение в районе Кривого Рога – земельные угодья с богатейшими запасами железной руды.

Рос завод. В эксплуатацию вводились новые мощности. Кроме рельсов завод начал выпускать листовое железо, огнеупорный кирпич, гайки и болты, проволоку. Еще завод становится участником выставок. Для павильона «Новороссийского Общества» на шестнадцатой Всероссийской промышленной и художественной выставке промышленных и кустарных промыслов, проходившей в мае-октябре 1896 года в Нижнем Новгороде, была выкована стальная пальма. Ее изготовили кузнец Алексей Иванович Мерцалов и молотобоец Филипп Федорович Шкарин. Уникальность этой пальмы в том, что выкована она из одного куска рельса, без соединений и сварки. Ствол пальмы окружают десять листьев, а верхушку – венчик. Высота пальмы 3 метра 53 см, вес 325 кг, в том числе кадки – 200 кг. Устройство кадки тоже имеет определенный смысл: между четырьмя рельсовыми стойками уложено 23 металлических кольца различного сечения. Пальма создана в 1895 году, когда заводу было 23 года – ведь сами англичане считали датой основания 1871 год. В 1900 году на Всемирной выставке в Париже пальма была удостоена Гран-при.[9] Сегодня пальму Мерцалова можно увидеть на гербе Донецкой области.

Предприятия «Новороссийского Общества» были лакомым куском для промышленников всех стран. В мае 1911 года российские газеты сообщили новость: «Компания французских капиталистов, владельцев громадных горнозаводских предприятий в Донецком бассейне, закупила все акции главных распорядителей Новороссийского общества (братьев Юз) на сумму до 30 млн. руб. Хотя некоторая часть еще остается в руках г. Бальфура и других лиц, но, конечно, настоящими владельцами огромного большинства их являются французы. Таким образом, старейшее предприятие Донецкого бассейна перешло в чужие руки, а имя Юзов переходит в историю русской горной промышленности. Эта сделка произведет на русской и иностранной бирже огромное впечатление. Оглашение сделки состоится через несколько дней. Сделку с Юзами заключил известный «маклер» Тальман, совершивший уже не одну крупную операцию в Донецком бассейне и наживший на этих делах большие миллионы». [20] Тогда посредником сделки, действительно, выступал банкирский дом «Thaimann Co», но покупка НРО не состоялась.

В 1913 году снова заговорили о продаже предприятий НРО. «Биржевые новости» сообщали, что оборудование и технологии завода устарели, что это, чуть ли не единственное предприятие, где ни считаются с техническим прогрессом. Но, тем не менее, завод представляет интерес для покупателей и в качестве посредника, на этот раз, выступает банкирский дом Луи Дрейфуса (Louis Dreyfus & Co) и уже начался осмотр завода и рудников. И на этот раз газеты несколько поспешили с новостью о продаже предприятия.

В начале 1914 года Русско-Азиатский банк собирался приобрести контрольный пакет акций. Его партнером выступал Петербургский международный банк. И опять сделка была отложена. Завод и рудники были проданы в 1916 году, при посредничестве Русско-Азиатского банка, «Русскому Обществу изготовления снарядов и военных припасов», входившим в «империю» Алексея Ивановича Путилова. Чрезвычайное Общее собрание господ акционеров «Русского Общества для изготовления снарядов и военных припасов» 17 июня 1916 года приняло резолюцию: «Уполномочить Правление купить акции Новороссийского Общества в количестве не менее трех четвертей (3/4) основного капитала названного Общества по цене не дороже 32 руб. 90 коп за английский фунт номинальной стоимости означенных акций и на всех прочих условиях, какие правление признает для Общества выгодными».

Акции общества, принадлежавшие Огильви, А. Бальфуру, Д. Гучу и наследникам Д. Юза на этот раз купили. Покупатель – «Русское Общество для изготовления снарядов и военных припасов» было основано в 1910 году в Петербурге на базе металлообрабатывающего завода «Парвиайнен» с основным капиталом 1,8 млн. рублей. При серьезной поддержке Русско-Азиатского банка и фирмы «Шнейдер» увеличило свой основной акционерный капитал до 18 млн. рублей и значительно расширило производственные мощности, в том числе введя в действие судостроительный завод в Ревеле.

Общество специализировалось на изготовлении снарядов, мин, зарядных ящиков и двуколок. Юзовский металлургический завод был органически необходим Обществу как звено для удешевления собственной продукции.

Оценочная стоимость Новороссийского Общества, согласно выводов Специальной комиссии, составила:

«По принятому обычаю оценка подобных предприятий производится следующим образом: завод, могущий выплавлять 24 миллиона пудов чугуна и превращающий ¾ чугуна в изделия оценивается по 50 коп. с пуда чугуна, т.е.:

24 миллиона пудов по 50 коп. . . . . . . . . . . . . . . . . . . 12 млн. рублей

Рудники, могущие дать добычу в 120 млн. пудов

угля, оцениваются по 10 коп. с пуда . . . . . . . . . . . . . . 12 млн. рублей

Земля (до 20 000 десятин по 400 руб.) . . . . . . . . . . . . . .8 млн. рублей

Криворожские рудники (1 200 десятин) . . . . . . . . . . . .5 млн. рублей

Новые коксовые печи . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .3 млн. рублей

Оборотные средства по балансу на 1-е января

1912 г. (наличность, текущие счета, портфель

(заказов) дебиторы, материалы – 12 398 453 руб). . . 12 млн. рублей (округленно)

ВСЕГО . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 52 млн. рублей

Поселок плюс имущество в поселке . . . . . . . . . . . . . .1,5 млн. рублей

ВСЕГО . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 53,5 млн. рублей

Предприятия Новороссийского Общества занимают одно из первых мест в металлургическом мире. Заводы его перестроены по последнему слову техники и обладают колоссальной производительностью. Общество владеет наилучшими рудниками каменного угля».

Новые хозяева образовали «Общество артиллерийских заводов вблизи Юзовки» и в двух верстах от рудника «Ветка» начались строительные работы. В планах промышленной группы А.Путилова был перенос из революционного Питера в донецкую провинцию своего ведущего машиностроительного предприятия – Путиловского завода. Произошедшая через год социалистическая революция нарушила их планы, а в 1918 году все предприятия и шахты Юзовки были национализированы.

Во времена Советского Союза Юза сильно ругали, в перестроечное время и первые годы независимости только хвалили. Мы считаем, что правда находится посредине. Можно долго спорить о Джоне Юзе и доказывать чего в нем больше: хорошего или плохого. Одно бесспорно – не было бы Юза, не было бы Донецка. Именно Юзовский металлургический завод стал тем центральным стержнем, который сделал Донецк ГОРОДОМ.

ЛИТЕРАТУРА

1.И. Гонимов »Старая Юзовка», Москва, 1937.

2.Теодор Г.Фридгут «Иностранные капиталовложения в индустриализацию России: Джон Юз и «Новороссийское Общество»» в сб. Новые страницы в истории Донбасса, вып.1, Донецк, 1992.

3.А. Ауэрбах «Начало развития каменноугольной промышленности», Русская старина, 1909 №6,12.

4.Некролог Д.Юза, Горный журнал №6, 1889 . 5. Жаров А. «Найдена могила Джона Юза», Донецкие новости, 6 августа 2010.

6.Тиме А. «Обзор каменноугольной и железоделательной промышленности Донецкого кряжа» – Горный журнал, №6, 1877.

7.РГИА, СПб, ф.1287 оп.38.д.3439 л.105 об. Из отчета члена Совета Министерства Финансов Грацианского, 1893 год.

8.РГИА, СПб, ф.1405, оп.93, д.8555, л.101об.

9.Степкин В.П. «Иллюстрированная история Юзовки-Сталино-Донецка», Донецк, 2007.

10.РГИА, СПб, ф. 23, оп.12, д.469, л.49.

11.Устав Новороссийского Общества с ограниченной ответственностью, СПб, 1887.

12.Сборник статистических сведений по Екатеринославской губернии. Том 2. Бахмутский уезд. Екатеринослав, 1886.

13.О.А. Литвинова «Дороссийский период карьеры Джона Хьюза (Юза)» стр.143-149 в сб. «Історичні і політологічні дослідження. Науковий журнал», № 1 (49), 2012 травень.

14.«Южно-русский горный листок», №2,1880г.

15.Библиотека Харьковского политехнического института. Фонд горных инженеров Носовых.

16.Горный журнал, 1875, т.1, №1.

17.«Южно-русский горный листок», №4,1880г.

18.Сурожский П. «Край угля и железа», журнал «Современник», №4, 1913г.

19.Рагозин Е.И. «Железо и уголь на юге России», СПб, 1895.

20.Газета “Коммерсант», №517, суббота 14 мая №524, вторник 24 мая, 1911 года.