28.10.2013

На Ветковском ставке

Мне так и не удалось обойти вокруг главного Ветковского водоема. У моих друзей, живших рядом на поселке Ставки, это считалось особой доблестью – не потому, что было трудно, а потому, что было стремно. На западном берегу риск получить в бубен существенно превышал среднестатистический. Там жили дикие люди с поселка Третий Восточный. Крокодилы и тигры там, может, тоже жили, но мало кто об этом мог что рассказать.

Третий Восточный

Я не знаю, что рассказывали мутанты с Третьего Восточного о поселке Ставки. Может, они тоже нас боялись. Хотя вряд ли — они были сильнее, и это надо признать. И еще надо сказать, что их было больше. По этой причине, видимо, и не припомнится никаких крупных драк "поселок на поселок" – даже в 70-е, когда по городу дрались все. Но какие-то стычки случались. Примерно в августе 1975 года столкнулись две пьяные компании у маслобойки на Ставках. У кого-то с кем-то там были счеты – впрочем, в той ситуации никакого повода вовсе не требовалось. Результат сражения с нашей стороны: один проломленный череп, несколько выбитых из разных челюстей зубов, одна сломанная ключица. О потерях Третьего Восточного история умалчивает.

Маслобойка спокойно взирала на побоище с высоты своих лет. Она и тогда уже выглядела древней. Она и сейчас там стоит – сразу за домом 136 по улице Орбиты. Когда ее построили? Прабабушка Ольга Борисовна жила на поселке года с 1925-го. Люди только начали строиться, улица как таковая еще не наметилась – просто ряд домов вдоль ставка. Маслобойка, по ее словам, уже стояла. И уже тогда играла заметную роль в жизни местной общины. В голодные годы (например, в начале 30-х) она особенно привлекала местных партизан своим дурманящим запахом. Пропитывающий округу маслянистый аромат на голодный желудок мог свести с ума. До войны маслобойку охраняло несколько мужичков в сапогах и с берданками. После войны режим сделался более щадящим. В принципе, всегда можно было попытаться подойти к дядькам и попросить кулек лущеных семечек. Иногда срабатывало.

Баба Оля не могла вспомнить начало ставка. Ей казалось, что ставок на Ветке был всегда. Но, конечно, в годы ее молодости он был полноводнее и одной своей "соплей" доходил чуть ли не до вокзала. Потом, говорила она, ставок усох… Но мой дед Евгений Степанович, поселившийся здесь в конце 30-х, тоже рассказывал какие-то истории о чрезвычайной полноводности Ветковского. Молодость – это такое время, когда и девки лучше, и хрен сочнее, и ставки наливистее.

Рыбалка со старым Ясеновым

Дед был фанатом Ветковского ставка. У него была душа бродяги, ему не нравился строгий семейный уклад, который пытались к нему применить жена и теща. Пару раз он уходил из семьи. Потом смирялся. К старости выторговал себе право на свой отдельный угол внутри дома. Ну, как внутри дома? Уже почти снаружи. Клетушка в одно окно, примыкающая к ванной – туда надо было спуститься на три ступени. До того, как дед устроил себе келью, тут хранили всякий хлам. Помню, там удавалось раздобыть настоящие сокровища – например, набор старых ржавых аптекарских гирек, штук пятнадцать, не меньше, в специальном пенале (я с большим успехом обменял их на шикарный ножик со штопором и шилом, продавец называл его "втыкатель"). Или, например, справочник-календарь "Футбол-1967" с какими-то странностями вроде "Торпедо" (Кутаиси) или "Заря" (Луганск) в высшей лиге. Я прекрасно ориентировался в карте СССР, но ни разу так и не смог найти на ней Луганск.

Большую часть хлама дед выкинул к чертовой матери. Остаток распределил по сараям (их во дворе было удивительно много). В освободившееся помещение втащил старую кровать, под стол приспособил отбракованный бабой Олей сундук. На нем стояла шикарная лампа с абажуром такого глубокого синего цвета, какой в природе встречается только на флаге Румынии. На стене висело несколько самодельных картин – дед сносно рисовал акварелью. Среди них – моя любимая: белый медведь на льдине. Дед не был полярником, хотя несколько лет провел в Магадане (по сугубо гражданскому, отмечу, поводу).

Дед был заядлый охотник и рыбак. Летом он вставал в несусветную рань и шел с удочками на ставок, сопровождаемый собакой Динкой – среднего калибра, желтого цвета и смутного происхождения. Динка была доброй, как Антуан де Сент-Экзюпери. Ее и терпели за доброту. На рыбалке она скромно сидела рядом с дедом, дожидаясь своего часа. Час наступал, когда начинало припекать и дед сворачивал удочки. Тогда Динку хватали за загривок и швыряли на середину ставка. Оттуда она выгребала, как могла, повизгивая от радости. Для счастья ей не требовалось слишком много.

Иногда дед брал на ставок и меня. Это был праздник, хотя и относительный – вставать в шестом часу страшно не хотелось, мир встречал злой прохладой и совсем не радовался мне. Но, умывшись и схватив со стола остатки ужина (они почему-то всегда находились без проблем), я уже был совсем другим человеком. Дальше начиналось волшебство. Мы выходили через заднюю калитку в посадку, тянувшуюся вдоль железной дороги. Тишину нарушали только одинокие ранние пташки и вой соседского придуравошного пса, у которого по утрам обострялась мизантропия. Мы огибали маслобойку (там был восхитительный спуск в бурьяны, где мы с пацанами устраивали все свои тайные мероприятия). Выйдя к северному краю ставка, дед выбирал одну из своих любимых прогалин у воды. Мы усаживались. Над нами шелестели ветки ив. В камышах двигались лягушки, от которых я старался дистанцироваться, а дед игнорировал (хотя, по-моему, вполне мог с ними объясниться). И начинались несколько часов магии, которую объяснить невозможно, а почувствовать не всегда получится.

Над ставком плыли клочья тумана и полное молчание. Далеко, в каком-то другом мире, раз в полчаса дребезжал мимо троллейбус. С вокзала доносились приглушенные громкой связью матюки диспетчера. Все это обтекало нас, нисколько не задевая. Мир принадлежал нам, а ставок делал его самодостаточным и четко очерченным. Дед тихо рассказывал разные интересные вещи – например, о том, что вода из нашего ставка, стекая через трубу под улицей Артема, попадает в Азовское море, а значит – в Атлантический океан. Я не верил, но жизнь все равно была прекрасна.

Ну, а потом, стряхивая с себя все это волшебство, мы ставили точку в рыболовном экстазе и отправляли Динку в очередной заплыв. А за ней отправлялся и я. Прохладная вода казалась кристально свежей (что, как мне доказывали все прочие родственники, было полным заблуждением). Дед побуждал меня к подвигу. Он хотел, чтобы я переплыл ставок и тут же, без отдыха, вернулся назад. Не ощущая себя хорошим пловцом, я все-таки однажды сделал это. Дед был доволен. А я – еще больше. Теперь я мог похвастаться тем, что побывал на Той Стороне! Берег Третьего Восточного, надо сказать, ничем не поразил, разве что пологостью и вязкостью.

Наш пляж

Все главные события происходили с нашей стороны. Здесь был полноценный пляж, со всем фаршем – песок, грибочки, кабинки для переодевания, мостики для ныряния, прогулочная лодка, уходящая в воду горка для детей и взрослых. Спасательная станция. Что-то там еще, наверное, было. Память сохранила пляж на Ветковском ставке как вполне полноценный, уж сравнение с Мелекино он точно выдерживал. И народу в летние дни собиралось полно. Жители домов, ворота которых выходили на берег, успешно, но скромно подрабатывали, сдавая напрокат пляжные коврики и позволяя принять душ в летних душевых, куда вода подавалась из установленных на крыше бочек. Вспоминается один хозяин — дед с усами эпического типа, все дни просиживавший у своего двора в кресле-качалке и кричавший на слишком наглых шалунов: "Легше, холера, легше!"

Другой пляж, поменьше и без инфраструктуры, образовался на противоположном краю ставка – там, где улица Артема стыкуется с Артековской. C этого берега особенно любили оперировать рыбаки: говорили, что там клев лучше, потому что вода более тухлая. Сам пляж был просто очищенной полоской берега, что позволяло устроиться с какой-то дозой комфорта. По поселковой принадлежности, пляж считался ничьим: ни Ставки, ни Третий Восточный прав на него не предъявляли. Какое-то недоразумение. Напротив этого ничейного пляжа почти всегда чем-то занимались ребята с Третьего Восточного, показывая обидные знаки всем, кто смотрел на них.

Тот берег, близкий и недостижимый, обладал магической, необъяснимой привлекательностью, хотя был неказист и грязноват. Например, рассказывали, что на том берегу – чудесная ловля раков, они там гнездятся друг у друга просто на головах. В самом деле, все прекрасно видели, как представители вражеского лагеря шуруют в поисках рачьих нор и периодически таки вытаскивают оттуда добычу, вопя от восторга. У нашего берега раки не водились, хоть плачь.

Цыгане

Третий Восточный считался цыганским поселком. Это, конечно, было сильным преувеличением. Третий Восточный – не Стройдеталь. Цыгане там были, есть и, скорее всего, будут. Но там их примерно такой же процент, как русских в Нью-Йорке. При этом, Третий Восточный уже в 70-е годы считался наркоманским местом (отсюда – и его ужасная репутация в глазах окружающих обывателей). Коллективный разум именно тогда начал связывать цыган с наркотрафиком (которого, впрочем, у нас тогда еще не существовало, как и секса).

За все 70-е и начало 80-х я припомню только один эпизод с участием цыган с Третьего Восточного – это когда у какого-то рассеянного рома убежал сивый мерин, и его ловили всем табором сначала на своей, а потом на нашей стороне. Это все. А, ну да, конечно! Еще несколько раз в год по улице Орбиты проезжала бричка с побитым жизнью Будулаем, который не своим голосом орал: "Хлам неси!" В обмен на всякое старье он давал бесценные вещи – шарики на резинке и даже пугачи (не помню, за какие подношения полагался пугач – но один из наших пацанов совершил этот подвиг. Пугач оказался нерабочим. Претензии фирма принимать отказалась).

Недавно я решил отряхнуть со своих ног пыль детских предрассудков, прошелся пешком по улице Орбиты (где все уже не так, а главное – нет нашего дома: участок купил магнат с "Точмаша" и снес к чертовой матери все, что там стояло, соединив три участка и построив что-то космическое). Потом я вышел на берег Ветковского ставка. Потом, удивившись густоте камышовых зарослей, отправился в недра Третьего Восточного. Я думал, это будет что-то типа путешествия к центру Земли. Третий Восточный оказался тихим и мирным, как Болдино. Ни один цыган не попал в поле видимости.

Зимние забавы

Чем был хорош Ветковский ставок? Тем, что мог доставлять приятные минуты не только летом. Возможно, уже в 70-е зимы не были столь уж суровы (бабушки с дедушками, как обычно, уважительно вспоминали, что в их времена снега наваливало под крышу и плевок застывал на лету). Но ставок покрывался льдом в начале сезона и стоял так всю зиму. Несмотря на запреты родителей, пацаны из округи устраивали на льду хоккейные матчи с бесконечной историей (четная сторона улицы Орбиты против нечетной, улица Орбиты против береговых и так далее). Большинство играло без коньков, скользя ботинками по льду. Штанги отмечались кирпичами, что порождали массу споров, когда шайбу пускали по воздуху.

Однажды случилось непонятное чудо – придя на место состязаний, мы увидели, как там раскатывает группа пареньков нашего возраста на самых настоящих коньках, в касках и с мукачевскими клюшками. Оказалось, это хоккейная команда из какого-то ветковского микрорайона, участник турнира "Золотая шайба", которую внезапно лишили льда – ну, она и решила проблему таким обидным для нас образом. Мы стали доказывать, что здесь в хоккей играют только настоящие мужчины. Парни предложили сразиться. Мы приняли вызов. Думаете, мы с треском продули? Как же! Обыграть этих балбесов, пробрасывая им шайбу между коньков, оказалось проще простого.

Больше мы их не видели.

На льду катались одинокие фигуристы. Над лунками сидели рыбаки, часами не шевелясь, производя впечатление каких-то антарктических зомби. Мой дед зимнюю рыбалку отчего-то не уважал. Но были энтузиасты. Все знали эпическую историю о том, как один из них, Гриша Ерофеев, 31 декабря прежде чем отправиться на празднование Нового года с женой к теще,  отпросился порыбачить пару часов. Но на нашем ставке рыба отказалась клевать категорически. И Гриша отправился на второй Ветковский пруд. Там клев сразу пошел такой, что Гриша забыл обо всем на свете. Опомнился только когда луна посеребрила верхушки деревьев. За это время его объявили чуть ли не всесоюзный розыск: жена, не обнаружив мужа на нашем ставке, подумала, что он или провалился под лед, или нажрался с поселковыми пьяндалыгами. Теща категорически требовала развода. Но никто не умер.

Кстати, провалы под лед случались, и нам их всякий раз живописали родители, надеясь тем самым отвратить от походов на замерзший ставок. Кого, интересно, это могло напугать? Из парней, живших на Орбите, очевидцем провала был мой лучший друг Андрей из дома 112. Небрежно щурясь, он рассказывал, как наблюдал попытки утонуть какого-то безмозглого двоечника. Это смертный пускал пузыри и постепенно синел, пока прохожий дядька, сняв ремень, не выудил идиота из проруби. Мы слушали, замирая от восторга. Мы понимали, что с нами такого никогда не случится. Мы точно знали, по какому льду ходить можно.

Второй Ветковский 

Второй Ветковский существовал в другом измерении. Затрудняюсь даже сказать, когда он появился. На картах 60-х годов (и даже на туристической карте 1971-го) его еще нет. Значит, его должны были создать на моих глазах. Почему не запомнилось? Наверное, потому, что противоположная сторона улицы Артема была Той Стороной Дороги, там шла другая жизнь, нам она казалась неинтересной. И даже если хотелось залезть на террикон для пущих ощущений, шли не через Артема, на Пролетарку, а через "железку", на Ветку, наводя по дороге небольшой шорох на территории детского сада (чем неизменно приводили в исступление истеричную начальницу детсада, что поощряло нас к повторению акции).

Хотя, если подумать насчет происхождения Второго Ветковского… Припоминается какой-то генеральный ремонт нашего ставка, затеянный в середине 70-х. Он имел два последствия: стала чище вода (ненадолго), потому что устроили более прогрессивный слив, и вдоль улицы Артема поставили бетонное ограждение (потому что, как рассказывали, одна машина чуть не свалилась в ставок, слишком нервно выйдя из виража). Скорее всего, именно тогда и появился Второй Ветковский.

С бетонной оградой связана одна грустная история. Вскоре после ее установки грузовик на полной скорости сбил девочку, перебегавшую дорогу в направлении восьмилетней школы №24. Она торопилась на занятия. Удар был столь силен, что девочку частично размазало по ограждению. Как говорится, sad but true. Еще некоторое время (примерно с полгода) следы от этого удара сохранялись на стенке. Ходить мимо было жутковато. Разумеется, история стала на поселке назидательной. Но даже этот широко известный инцидент не подвигнул городские власти нанести "зебру" на проезжую часть. Ее в районе поселка Ставки и сейчас нет, хотя каждый житель тех мест вам скажет, что именно там она жизненно нужна.

Угасание

Если посмотреть сейчас на Ветковские ставки в хорошую весеннюю погоду, скажем, с того же террикона шахты "Пролетар", вы увидите довольно симпатичную картину и весьма привлекательную синюю гладь. Но это обманчивая благодать. Обильно поросший камышом, старый Ветковский ставок несколько уменьшился в площади – и уже наше поколение может с чистой совестью рассказывать внукам: "В наше время он был в два раза больше". Мы не помним, как ставок доходил до вокзала. Но мы помним веселье, царившее на его берегах, помним чистые берега, помним пляж. Если бы у нас тогда были цифровые фотоаппараты и смартфоны, мы бы сейчас даже предъявили доказательства. А так – придется поверить нам на слово. Тогда каждый кадр был на вес золота, и снимать такую непреходящую вещь, как Ветковский пляж, нам просто в голову не приходило. Зачем? Кому надо – придет и сам посмотрит.

И что? Прийти можно. Но на что смотреть?

В начале века какие-то власти (районные, скорее всего) распространили среди местного населения сплетню о том, что намерены восстановить на Ветковских ставках историческую справедливость, навести лоск, создать рекреационную зону. Кто-то даже приезжал, разводил руками и спрашивал бабушек, что нужно сделать. Бабушки просили своевременно выплачивать пенсию, другое их не интересовало. Тем дело и кончилось.

Объекты на карте

1 – дом, где жил рыбак Е. Ясенов

2 – маслобойка

3 – посадка у железной дороги

4 – секретная балка у маслобойки

5 – наиболее популярное место стыков между Ставками и Третьим Восточным

6 – излюбленное место рыбной ловли Е. Ясенова-старшего

7 – раковые плантации

8 – главный пляж

9 – второстепенный пляж

10 Второй Ветковский ставок

11 – восьмилетняя школа №24

Ясенов