Сто лет — как с куста…

В 1969 году Донецк пережил первый серьезный юбилей. Не просто далось это решение – отметить «сотку». Как ни удивительно, но к тому времени еще не было ясности с годом основания. Наверное, как-то неудобно было признавать отправной точкой закладку капиталистического монстра – метзавода «Новороссийского общества», привязываться к деяниям буржуазного кровопийцы Джона Юза. Но другой отправной точки не находилось – вот трагедия! Судьбоносного значения слободы Александровки и 1779 года тогдашние историки как-то не заметили. И пошло согласование с украинским Кабмином – отмечать столетие или не отмечать? И Кабмин принял волевое решение: отмечаем!

Была назначена комиссия по организации торжеств, которую возглавил первый секретарь горкома КПУ Алексей Кубышкин. И 31 августа столетие отпраздновали. С фейерверком и парадом трудовых достижений. С юбилейными открытиями разных памятников и учреждений. Несмотря на капиталистическое происхождение, Донецк торжествовал вполне по-социалистически.

«Здравствуй, Пушкин!»

27 июня открыли памятник Пушкину на одноименном бульваре. Таким образом, появилась та самая «Голова», которая служит излюбленным местом встреч молодежи и в наше время. Открывал бюст секретарь горкома партии Н.Дранко, сказавший по этому поводу: «Сегодня жители Донецка приветствуют появление нового почетного гражданина города металлургов и шахтеров – Александра Сергеевича Пушкина! Мы искренне и сердечно скажем сегодня замечательному поэту: «Здравствуй, Пушкин! Добро пожаловать в наш город!»».

В середине августа принял первых клиентов цирк «Космос». Построили его быстро – очень хотелось к юбилею успеть. Для ускорения темпов ввода в строй привлекли донецкую молодежь – на объекте работала внушительная толпа студентов ДПИ. В обеденные перерывы веселые ребята в робах спускались к первому городскому пруду и пугали там отдыхающих, устраивая заплывы на импровизированных плотах и прочие шумные развлечения.

30 августа было сообщено о награждении Донецка почетной грамотой президиума Верховного Совета УССР. На следующий день, в юбилейном номере газеты «Социалистический Донбасс», два корифея народного стиха – Василий Теркин и его донецкий тезка Шахтеркин – разразились поэмой по случаю. Написали от души:

Хорошо, когда б дончане
(Так в Донецке говорят)
До Венеры бы домчались
И вернулися назад.
Есть мечта и поскромнее –
Запланировать метро,
А построить мы сумеем –
Это вовсе не хитро.
Больше надо потрудиться,
Чтобы с некоторых пор
Возглавлял всегда таблицу
Наш любимейший «Шахтер».

Как видим, из всех пожеланий сбылось только последнее, да и то относительно…

Как Деда «ушли»

1969 год стал судьбоносным для донецкого «Шахтера»: кончилась целая эпоха. 24 октября был уволен многолетний тренер Олег Ошенков, на его место взяли Юрия Воинова, известнейшего игрока, чемпиона Европы. За что убрали Деда (как звали Ошенкова болельщики), понять трудно: по сравнению с предыдущими сезонами, команда играла как минимум не хуже. Видимо, просто надоел. Помощник Ошенкова, Виктор Ворошилов, вспоминал обстановку тех дней: «В 1968 году Ошенков уговорил поехать с ним «Шахтер» тренировать. Но там ужас. Все просматривается, прослушивается, каждый шаг…» Началась тренерская чехарда, которая через два года привела к вылету команды в первую лигу.

Спортивная тема в жизни города проглядывала порой в весьма неожиданном контексте. Например, стадион «Локомотив» наловчились использовать как огромный открытый кинотеатр. В хорошую погоду на нескольких его трибунах собиралось до 6 тысяч человек. Фильмы крутил персонал кинотеатра «Красная шапочка». «Пока родители смотрят фильм, малыши спят в колясках на свежем воздухе», — умилялся корреспондент.

А Донецкий завод пластмасс зациклил две темы, освоив выпуск детских футбольных мячей. Этот новострой пятилетки вообще решительно вторгся в быт земляков. Наладил производство мыльниц разных расцветок. Завалил город пластмассовыми прищепками. И пообещал в следующем году приступить к производству мерных стаканов емкостью один литр…

Как Берегового с Брежневым перепутали

В процитированных стихах Теркина/Шахтеркина не случайно промелькнула тема полета на Венеру. 1969-й стал годом очередного космического прорыва. В январе были запущены к «туманной планете» две космические станции-близнецы: «Венера-5» и «Венера-6». Донецкий планетарий мгновенно откликнулся на это: в дни школьных каникул и позже там, помимо обычных сюжетов, появился еще и рассказ о маршруте полета и перспективах освоения космической соседки.

В октябре предыдущего года в космосе побывал первый уроженец Донбасса – Георгий Береговой. Не прошло и трех месяцев, как герой приехал в родные края. Приехал после серьезного стресса: 22 января 1969 года во время торжественной встречи космонавтов в Москве машину, в которой ехал Береговой, обстрелял офицер-террорист Владимир Ильин. Он хотел убить Брежнева, но перепутал его с космонавтом (внешнее сходство налицо – прическа, брови). Береговой отделался легкими ранениями от рассыпавшегося ветрового стекла, и к началу февраля был как огурчик. Таким его и увидели дончане.

В 1969-м советская космонавтика пережила несколько групповых триумфов, в том числе – невиданный аттракцион: одновременный полет сразу трех космических кораблей «Союз». Пресса об этом сообщала обильно и ярко. Но 21 июля, в день после первой высадки американцев на Луну, для первой страницы газеты «Социалистический Донбасс» нашлась новость поважнее: собрания общественности в честь 25-летия Народной Польши. Впрочем, подвиг Армстронга и Коллинза был все-таки освещен – на 4-й странице. Там достижениям капиталистической космонавтики и место.

Пиво и алоэ

В юбилейный год Донецк усиленно озеленялся. Это не было приурочено к юбилею: долгосрочную программу по превращению в город-сад давно осуществлял первый секретарь обкома партии Владимир Дегтярев. Но кое-какие новации попробовали. Например, поэкспериментировали с самшитом. Шикарно выглядевший в Крыму, он плохо приживался в Донецке: слишком засушливый у нас климат.

В ходе года возникли скверы у строившегося цирка, у Киевского райисполкома, в районе Северного автовокзала. Но озеленение происходило не только организованным порядком. Некоторые цветы росли, так сказать, из душ трудящихся.  Например, на таком, казалось бы, неподходящем для этого производстве, как Рутченковский пивзавод. Свои цветники имел каждый цех, во дворе завода радовали глаз шикарные клумбы. «А недавно в заводской лаборатории расцвели четыре деревца алоэ. Обычно алоэ в комнатных условиях развивается с трудом, а у нас ведь не квартира – производство!» — радовалась инструктор пивзавода А. Кривокобыльская.

Но рядом, на том же поселке, творились совсем не такие прекрасные дела. Форменное безобразие творилось. В один летний день в пивном павильоне шахты № 2-7 треста «Рутченковуголь» произошел неслыханный дебош. Два бывших зэка Сыч и Каспрук заявились с целью промочить горло. Свободных стульев не было – начали отбирать у мирных любителей пива. Посыпались оскорбления и угрозы. В конце концов, Каспрук сбегал за обрезом. Сыч в гневе выстрелил в одного из оппонентов – к счастью, мимо. Дебоширов схватили и препроводили в кутузку. Описывая этот случай, член областного суда И.Левицкий призывает бескомпромиссно бороться с хулигантством, цитируя при этом Маяковского:

Чтоб, если возьмешь за воротник,
Хулиган раскис и сник.
Когда у больного рука гниет –
Не надо жалеть ее.
Пора топором закона
Отсечь гнилые дела и речь!

Джаз и Тапарунька

Возможно, самое значимое событие года в печати отражение не нашло вовсе. Это был невероятный по тем временам культурный прорыв: джазовый фестиваль. Чтобы «пробить» его, устроителям пришлось пойти на две хитрости: отдаться под эгиду горкома комсомола и влиться в программу мероприятий, приуроченных к 100-летнему юбилею города. Последнее обстоятельство родило и название – «Донецк-100».

Организация фестиваля – подвиг скорее личный, чем общественный. Его полноценный папа – Виктор Дубильер, инженер и энтузиаст джаза. Двумя годами раньше он организовал в Донецке джаз-клуб. Завел знакомства по всему Союзу. Подготовил почву. Сам до последнего не верил, что все случится. Но фестиваль вышел по высшему разряду. Джазмены выступали на сцене драмтеатра – не очень для этого приспособленной, но публике было все равно. Настолько  невероятным казалось происходившее, что готовы были простить и некоторое акустическое несовершенство зала.

Пресса, однако, о фестивале если и написала, то парой строчек. Зато, например, восторженно отозвалось немалой по объему статьей на гастроли в нашем городе Тарапуньки и Штепселя. Этот сатирический дуэт тогда пребывал на пике популярности и привез свою новую программу «Смеханический концерт». Среди номеров особенно поражает выступление Штепселя (артист Ефим Березин) в роли секретарши Тарапуньки. Трансвестизм на советской сцене был делом не менее революционным, чем джаз. Вот и получается, что 1969 со всех сторон стал для нас годом культурного прорыва…