20 января 1948 года родился Натан Щаранский — наверное, самый знаменитый донецкий еврей.

С Донецком Щаранского связывают только первые 17 лет жизни. Вроде бы не так уж мало, но, с другой стороны, все, из-за чего он стал известен, случилось с ним позже, в Москве, куда он поехал получать высшее образование и без проблем, как золотой медалист, был принят в физико-технический институт. Первые 17 лет его жизни он вспоминает как время внутренней раздвоенности — постоянно приходилось думать одно, а говорить другое. Первый урок конформизма и свободомыслия одновременно он получил от отца  Бориса Моисеевича, одессита по рождению, журналиста по профессии, много лет работавшего в «Социалистическом Донбассе». Щаранский вспоминал: «Когда в 1953-м умер Сталин, отец сразу же объяснил мне, что это счастливый день в жизни страны, но в особенности — в жизни еврейского народа. «Великий вождь», говорил он, уже приготовил теплушки, в которых нас всех должны были отправить в Сибирь, а теперь это не случится. И тут же отец добавил, что вслух это говорить нельзя…»

При этом отец Щаранского был человеком смелым и принципиальным. Участвовал в Великой Отечественной войне — сначала как корреспондент фронтовой газеты, потом как полковой комиссар. Его жена Ида Петровна признавалась, что не могла понять, как при всей своей честности и прямоте муж сумел не потерять работу и не нажить кучу неприятностей, которые особенно легко было получить на свою голову в разгар всенародной борьбы с космополитами.

Еврейское происхождение в те годы было не тем, чем гордятся, о нем приходилось умалчивать. В годы донецкой молодости маленького Щаранского звали совсем не Натаном, а Толиком, и в паспорте он значился как Анатолий Борисович. Он прекрасно учился, увлекался шахматами (впоследствии он достигнет в этом специфическом спорте таких вершин, что о нем будут говорить как о «лучшем шахматисте среди политиков»). Наряду с увлечением физикой это было способом самоутвердиться и при этом  бежать от действительности, где евреев не любили и всячески «доставали».

Как вспоминает Щаранский, отношение к его национальности изменила Шестидневная война, в ходе которой Израиль разгромил блистательную коалицию арабских государств. «Даже мальчишки-антисемиты во дворе начали поглядывать на меня с уважением. Характер анекдотов и тот изменился. Вместо анекдотов про жадного и хитрого еврея появились анекдоты про смелого еврея, от которого убегают арабы», — вспоминал он.

Столичная жизнь окончательно изменила сознание молодого еврея: он стал сионистом, потом  диссидентом, потом — ближайшим помощником академика Сахарова. Позже, в 1997-м, когда Щаранский уже государственным деятелем приезжал в родной город, корреспондент «Зеркала недели» в разговоре с местным знакомцем израильского министра услышал характерную фразу: «Умный мужик Толик, если бы Сахаров его с толку не сбил». Действительно, знакомство с опальным академиком принесло Щаранскому много неприятностей, тюремный срок, но оно же дало ему всемирную известность и позволило сделать успешную политическую карьеру в Израиле.

Опубликовано в газете «Донецкие новости»