27 ноября 1958 года был утвержден акт госкомиссии по приему в эксплуатацию Административной площади имени Ленина.

Можно ли говорить, что именно с этого дня город получил долгожданную центральную площадь? Ни в коем случае — это фактологически неправильно и политически близоруко. В реальности, площадь была готова еще за год до того. «В целом, но не полностью», как говорили тогда. В 1958-м велись какие-то окончательные работы, а главное – доводился до ума фонтан. Он стал предметом особого внимания. И даже в акте госкомиссии говорится о приемке площади, именно «включая фонтан». Тут есть небольшая историческая загадка. На снимке, сделанном известным фотолетописцем Сталино Львом Азриэлем осенью 1957 года примерно от здания Главпочтамта, виден угол площади (кстати, уже вполне готовый), а также… работающий фонтан! Возникает вопрос – почему же тогда приемку затягивали до ноября 1958 года? Почему не приняли в ноябре 1957-го, коль скоро все уже было готово? Однако, приглядевшись к азриэлевской фотографии, можно увидеть за струями воды отсутствие наличия центральной чаши фонтана, этого произведения искусства. Вода на снимке бьет из установок по периметру бассейна, и даже, кажется, из центра. То есть, водная механика уже вполне готова. Но чаши нет.

И это не новость. По известным фотографиям новой площади, сделанным в 1957 году с крыши здания Минугля, хорошо виден «недоделанный» фонтан, похожий на колодец в каком-то киргизском ауле. Чаши не видно в упор. Так что фото Азриэля фиксирует еще «приблизительную» работу фонтана. Может быть, его и специально запустили для Азриэля – почему нет? Легкое дополнение к реальности никогда не было чуждо чиновникам великой страны.

Итак, площадь приняли и в целом, и окончательно, и с громоздким названием – «Административная имени Ленина». Тут тоже была своя эволюция. В конце 40-х, когда впервые начали обсуждать идею создания центральной площади у Дома Советов, о ней говорили как о просто Административной. В 1957 году добавили еще и фамилию вождя. В 1967 году официально отвалилось слово «Административная». Впрочем, население его отсекло гораздо раньше на своем разговорном уровне. «Площадь Ленина» — иначе в народе это и не называлось.

На месте, где забил фонтан и раскинулись лавочки, еще с дореволюционных времен находился одноэтажный квартал. Единственный вариант его названия, который удалось обнаружить в анналах (а точнее – в одном из постановлений горисполкома за 1928 год) — «Северный квартал». Глядя туда, в сплетение сараев и заборов, из окон четвертого этажа Дома Советов, можно было получить богатый материал об интимной жизни петухов и собак. А еще говорят, что в эту сторону, на восток, всегда выходили окна главного кабинета области. То есть, первый секретарь обкома при желании всегда мог увидеть, как и чем живут простые жители города Сталино.

Странно в своей неуместности выглядел этот квартал, зажатый между двумя почти зеркальными архитектурными красавцами – Домом Советов и Домом госучреждений. Но «приговорили» его только тогда, когда начали строить офис для Министерства угольной промышленности УССР. В 1955 году квартал отдали на растерзание строительной технике – и еще один кусок юзовской истории с хрустом отвалился  от города. На фотографии весны 1956 года мы видим на месте стареньких домишек стройплощадку, неровности которой утюжат огромные гусеничные трактора. От квартала к этому времени уже осталось одно воспоминание…

 

Спасибо Анатолию Жарову за поиск нюансов