Начало сентября 1943 года в Сталино было очень нервным. Оккупационная власть разлагалась на глазах. Красная Армия была на подходе, это понимали все. Но сколько еще придется ждать? Теплый сентябрьский воздух, казалось, дрожал от нетерпения. Город затих… Мы попытались воссоздать атмосферу этих дней с помощью воспоминаний дончан, военных мемуаров, официальных документов и других источников, которых, увы, не так много, чтобы точно почувствовать нерв того времени.

1 сентября. Легенда о диверсанте

Эту легенду мне рассказали жители Кировского района.  За неделю до освобождения загадочно исчез немецкий офицер, уже пару месяцев живший в одном из частных домов поселка шахты 17-17 бис. Был он красив, как бог, минимум – как Штирлиц. К хозяевам относился гуманно, угощал колбасой и хлебом – паек ему давали царский. Работал, скорее всего, интендантом. Не безобразничал, приходил, как штык, к восьми вечера, уходил ровно в семь утра. Мечта, а не постоялец! И вот – исчез. А в ту же ночь произошел грандиозный налет – со стрельбой и взрывами – на громадный военный склад, расположенный у станции Рутченково. После освобождения города кто-то из жителей поселка увидел постояльца в центре – и форма на нем была уже совсем советская…

В этот день, прорвав Миус-фронт после двух недель упорных боев и взяв накануне ключевую высоту – Саур-могилу, наши войска устремились вглубь Донбасса. Позиционная война сменилась мобильной – и немцы, пытаясь огрызаться, покатились от реки Миус на запад…

2 сентября. Последние повешенные

Начались массовые расстрелы пойманных ранее и содержавшихся под арестом подпольщиков и военнопленных. Вот доклад по участникам группы Андрея Вербаноля: «4 часа 30 мин. утра И.Чистякова, М.Иванова, А.Борисов, Т.Оленчук, Л.Чибисов были выведены из камер тюрьмы, помещавшейся по 3-й линии, погружены в грузовую автомашину, вывезены и расстреляны». По воспоминаниям жителей центра, в эти дни на страшных виселицах у Базарной площади, где в течение почти двух лет сменяли друг друга «уголовные» и «политические», появились последние жертвы – подпольщики. Кто именно, выяснить пока не удалось.

2 сентября началась грандиозная операция по сожжению центра Сталино. Этому предшествовало упразднение пожарной охраны города, которую распустили еще в начале августа в связи с приближением линии фронта. Как утверждает историк пожарного дела Донецка Николай Ранга, начиная со 2 сентября 1943 года, специальные немецкие отряды саперов объезжали город, обливали здания горючей жидкостью и поджигали. Тушить было некому… Кроме саперов, старался по этой части и личный состав полицай-управы.

3 сентября. Криминальный разгул

Город покинуло большинство представителей оккупационных властей (но не личный состав воинских частей, дислоцированных в Сталино – эти были на месте, готовясь к отражению атак быстро подступавших советских войск). В сущности, власть сосредоточилась в руках Ленца, коменданта города.

Вероятно, местный криминалитет моментально почувствовал отек власти. В городе поднялась неконтролируемая волна уголовщины. По воспоминаниям Петра Ивановича Стародубцева, который жил в доме по Казачьему переулку, в обстановке этого бардака особенный ужас наводила банда некоего Козыря. Этот человек жил на «нижних линиях», где оккупационная власть так и не смогла навести порядок и извести нечисть. Козырю было отлично известно, какие квартиры пустуют из-за арестов хозяев или бегства сотрудников оккупантов. Эти квартиры урки обчищали дочиста. Жену преподавателя индустриального института, которая пыталась встать у них на пути, бригада Козыря просто ткнула ножом, чтобы не мешала заниматься. Даже добивать не стали – некогда было. Женщина выжила, хотя и осталась на всю оставшуюся жизнь инвалидом.

4 сентября. Спасенный дом

Население, как могло, пыталось спасти свои жилища от команд поджигателей. Жители нынешнего дома номер 5 по бульвару Пушкина (тогда нумерация и название улицы были другие) вступили с поджигателем (им был полицай из местных, хорошо всем знакомый) в переговоры, пытаясь прощупать, нельзя ли «не палить». В результате осторожного торга выяснилась, наконец, сумма, за которую этот добрый человек согласился наплевать на свои должностные обязанности. Население, поднатужившись, собрало требуемую сумму – и дом, построенный в 1938 году, стоит до сих пор!

А Красная Армия приближалась просто стремительно. В этот день были достигнуты особенно впечатляющие результаты. Из сводки Совинформбюро: «В течение 4 сентября наши войска в Донбассе продолжали успешно развивать наступление и, продвинувшись вперед от 15 до 25 километров, заняли свыше 90 населенных пунктов, в том числе город и крупный железнодорожный узел Дебальцево, город Енакиево, город и железнодорожный узел Горловка, город и крупный железнодорожный узел Никитовка, город и крупный железнодорожный узел Иловайск, город Калининск, районный центр Сталинской области Яма, крупные населенные пункты Серебрянка, Резниковка, Троицкое, Луганское, Хацапетовка…»

5 сентября: «В небе Покрышкин!»

Утром 9-й стрелковый корпус (5-й ударной армии) генерала Рослого завязал бои уже совсем рядом со Сталино — в Макеевке. Вспоминает генерал: «С воздуха нас все активнее поддерживала авиация. Отрадно отметить, что представители авиационных частей все чаще стали появляться на командных пунктах соединений. Прямо на поле боя они наводили самолеты на цели. Мы знали: в небе Донбасса действуют прославленные воздушные асы Александр Покрышкин, Григорий Речкалов и многие другие. А потому не удивлялись, замечая, что у фашистских летчиков поубавилось прыти, что летать они стали с оглядкой».

К 19 часам знаменитая 301-я стрелковая дивизия вышла на западную границу Макеевки. Впереди лежал город Сталино. Казалось – руку протяни. Но в этот момент немцы собрались с силой и провели неожиданную контратаку. Пришлось отступать и начинать все заново…

В этот день стране сообщили об освобождении поселка Моспино – первого куска земли из тех, что сейчас юридически приписаны к Донецку.

6 сентября. «Клубы черного дыма над городом»

Сопротивление немцев в Макеевке было сломлено, и вечером 6 сентября советские войска вышли на восточные окраины Сталино. Генерал Рослый вспоминал: «Все мы, от солдата до генерала, видели, как варварски разрушают и сжигают фашисты промышленные предприятия и жилые кварталы. Клубы черного дыма, висевшие над городом, заставляли нас торопиться».

Перекликается с мемуарами генерала воспоминания бойца его корпуса Исаака Кобылянского, которые мы встречаем в его книге «Прямой наводкой по врагу»: «Вечером 6-го сентября со стороны Макеевки мы без боя входим в Сталино… Сталино горит, немцы, отступая подожгли сотни зданий в центральной части города. Вдоль улиц, освещенных пламенем пожаров, стоят сотни людей, они сердечно приветствуют нас. Запомнился седобородый старик, непрерывно крестившийся и низко кланявшийся нам. Во время одной из минутных остановок меня и Камчатного подозвала к себе группа женщин, в ближайшем подъезде они угостили нас вином…»

В это время еще три дивизии корпуса Рослого надвинулись на Сталино с севера. 320-я дивизия остановилась в Путиловском лесу, 301-я отбивала Щегловку с одной стороны, 230-я – с другой.  Из воспоминаний командира 301-й дивизии Владимира Антонова (тогда еще – полковника): «По-настоящему за Сталино Красная армия взялась, когда… с боями прошли Макеевку. При этом прорвали серьезную оборону за поселком Щегловка – окопавшийся немецкий гарнизон выбили в ночь на 7 сентября». По мнению Антонова, именно после этого дивизия обеспечила условия для броска в сам город. К полуночи все части заняли исходное положение на рубеже Кальмиуса.

Приближался решающий день…

7 сентября. «Вокруг сущий ад, грохот»

Любопытно, но именно 7 сентября 1943 года нарком черной металлургии подписал приказ о подготовке в двухнедельный срок доклада о состоянии Сталинского металлургического завода и его восстановлении. Этим же приказом директором завода назначался Павел Андреев.

В 14 часов, по официальной истории войны, начался штурм Сталино. Вот как вспоминает эти часы политработник Анна Никулина в книге «Пламя в ночи»: «Противник бешено сопротивлялся. Вокруг сущий ад, грохот, перепонки в ушах, кажется, вот-вот лопнут от уханья бомб и снарядов. За каждым углом, завалом — смерть».

На мой вопрос: «Что вы делали в этом аду?» — мой собеседник Павел Иванович Стародубцев ответил просто: «Сидели и ждали»…

В ходе дня к частям, уже прорвавшимся на территорию Сталино, присоединилась еще одна — 50-я гвардейская стрелковая дивизия полковника Антона Владычанского. Она атаковала с юго-востока. Владычанского только 5 сентября назначили командиром вместо полковника Константина Сергеева. В мемуарах бойца дивизии А.Тузова «В огне войны» рассказывается о тяжелом, дом за дом, продвижении, о встречном минометном огне…

Тем временем, наступал вечер, и в центре города появились бравые ребята из совсем другой армии – 2-й гвардейской. Это была знаменитая группа капитана Ратникова (200 человек на 8 автомобилях). 2-я армия, увязшая в боях к югу от Сталино, решила поучаствовать во взятии города имени вождя таким образом. Ратников стремился стать первым. В конце концов, два бойца его отряда смогли водрузить знамя над оперным театром. Но вечером над Сталино виднелось уже три красных знамени: кроме оперного – еще и над кинотеатром «Комсомолец», а также над Домом Советов. Кто успел раньше, история уже никогда не разберет…

8 сентября. Катания на танках

Ночью и утром войска, воевавшие на севере города, захватили Путиловку и станцию Сталино, где их добычей стали 400 вагонов с «различным военным имуществом».

А тем временем, центр города занимали наши. Из воспоминаний солдата Азата Григоряна: «В 4 часа утра входим в город Сталино, слева и справа горят многоэтажные дома, мостовая, слышен только топот солдатских сапог и треск падающих горящих бревен. Абсолютная тишина, и вдруг крик наших разведчиков: «Товарищ лейтенант, факельщиков поймали!». Идут наши разведчики и ведут 2 немцев, отобрали у них уже автоматы, Панкратов задает вопрос: «Почему вы считаете, что это факельщики?» «А вы сами почувствуете, когда они поближе подойдут». И действительно, только они подошли, мы сразу уловили запах керосина. Тогда командир роты приказал одно: «Расстрелять!» — И тут же немцев расстреляли, мы не успели опомниться».

Лаура Шовкуненко, тогда – маленькая девочка, вспоминала много лет спустя в интервью Вячеславу Верховскому: «На Девятой, это улица Челюскинцев, дом 92, сидели мы на крыше и вдруг видим: со стороны Макеевки солдаты… И вот эти вот сполохи, мы все видели, и в нас такое чувство… Ликование! Мы помчались к Макшоссе, там были уже танки, наши танки! Мы на танк взгромоздились. И по Сталино катались, дух захватывало! Да, это было счастье!».

Из мемуаров Анны Никулиной: «Затихла перестрелка. Над городом — сплошная завеса дыма, через которую не могут пробиться лучи солнца. Радость победы омрачается душевной болью: куда ни взглянешь — руины, руины…»

Выдержка из боевого журнала 301-й дивизии: «В результате напряженных боев город Сталино — сердце Донбасса — был освобожден полностью, навсегда»…