О немецком милосердии и донбасской хитрости
Мой товарищ Александр Верный пару месяцев назад подарил мне полувоенные воспоминания о своем деде. Время пришло только сейчас. Вот рассказ о человеке, который десятки раз мог умереть в плену, но выжил, чтобы уже в Сталино увидеть пленных немецв. И не просто увидеть…
Моему деду, Петру Верному, после войны довелось перепробовать массу профессий — строитель, токарь, плотник… В общем, всё, что имело спрос на территории восстанавливающейся страны. В конце 40-х в Сталино моему деду выпало руководить небольшой бригадой на строительстве Дома пионеров: того самого, на Пожарной. Бригада была у него специфическая — немецкие военнопленные. К году 49-му озлобленность по отношению к бывшим рядовым германской армии ощутимо поутихла, и воспринимались они скорее (со слов деда) не как рабы и изверги, а как отрабатывающие свои долги работники. Хотя отношение моего деда к своим новым подчиненным (точней, к их нации) вряд ли можно назвать однозначным, и вот почему.
Дед, будучи 19-ти лет от роду, в первые же дни войны был угнан в немецкий плен — жил он на самых западных рубежах СССР и 22-го июня 1941-го года попросту проснулся от разрывов бомб на уже оккупированной территории. Пробыл он в плену вплоть до 1945-го, пару дней даже провел в Освенциме, но, к счастью для него, это был всего лишь этап пересылки, а не конечный пункт назначения. Далее его угнали на работы в Гамбург, где он трудился в порту и на судовых верфях. Там дед дважды пытался бежать, его дважды ловили, но фортуна опять была опять на его стороне — наказание было не сильно суровым: он был всего лишь дважды избит до полусмерти.
На мой вопрос, чем кормили пленных рабочих, дед отвечал кратко: «Ничем». Пропитание они обязаны были искать сами. Если и был предусмотрен какой-никакой рацион для пленных, то скорей всего, деньги на него оседали у ответственных лиц гамбургской судоверфи. Интересная деталь: мой дед, также как и отец одного бывшего украинского чиновника, пивал в немецком плену кофе. Вот его рецепт (не приведи Боже попробовать): зола от пережженных опилок смешивалась с водой — готово! И это всего лишь на работах… Так какой же прелестный кофе должен был быть в концлагере — знает только отец бывшего гаранта. Итак, пищу дед сотоварищи добывали сами (не хочу даже и думать о том, что могло присутствовать в меню), одежду и обувь тоже — придумывали сами. Вот еще кое-что, так сказать, на заметку — сандалии: из дерева выпиливались подобия подошв, которые прикреплялись к ступне с помощью проволоки. Чем не японские гэта? Единственное различие состояло в том, что вечером снять их было очень затруднительно — тело от голода опухало нещадно, и проволоку просто было не достать из-под складок дряблой кожи. От ненависти к целой нации моего деда избавил один немец: управляющий средней руки Ротербуш с какого-то времени тайком начал прикармливать несчастных русских. Скудно, однако на то, чтобы выжить, хватало. Дед просил меня навсегда запомнить эту фамилию, — Ротербуш, — фамилию человека, спасшего его и еще десяток наших соотечественников от истощения и голодной смерти…
Итак, в 1945-ом, освободившись из плена, мой дед снова оказался на родине (естественно через фильтры СМЕРШа). Избежать советских лагерей ему помог немецкий аусвайс, где были упомянуты две попытки побега, а также стояла пометка о неблагонадежности данного узника. Кроме того, помог еще тот факт, что в плен дед попал в самые первые дни войны из родного села, а не из окружения и т. д. В общем, судьба привела его в послевоенный Сталино, и судьба же поставила под его начало немецких военнопленных (читай, рабочих) — удивительная рокировка.
Не будучи верующим христианином, но поминая Ротербуша, дед не встал на путь мелкой (хотя и понятной) мести каждому представителю нации. В его бригаде царили демократия и свобода, при досрочной сдаче какого-либо участка будущего Дворца пионеров дед выбивал для своих «фрицев» дополнительную пайку.
Однако, излишняя свобода несколько опьяняет, и однажды немецкие пленные, благодаря введенному дедом либерализму, почувствовали себя не пленными, а наемными рабочими, по недоразумению оказавшимся вдали от фатерлянда.
Как раз в этот момент был взят встречный план по досрочной сдаче Дворца пионеров. И дед, посулив своим «фрицам» невиданный доселе сверхпаёк, заставил их работать несколько суток напролет, отводя на сон по два-три часа. План бригада перевыполнила, дополнительный паёк дед выбить не смог…
Сначала со стороны немцев были лишь немые вопросы, потом вопросы переросли в «васисдас?». А чуть позже деда подозвал некто Зигфрид (неформальный лидер пленных) и спросил, как там насчет обещанной провизии — работали ведь на износ. Дед попросил его заткнуться и больше не заикаться — дескать, он и сам всё помнит. На следующий день Зигфрид со стропил третьего этажа показал деду упавшую вниз пустую бочку, и сказал: «Будь осторожней, Питер. На стройке можно упасть».
Дед задумался. Он мог, конечно, заявить куда следует — могли бы и бригаду поменять, или еще что… Но он решил поступить иначе. Почему — не знаю. Может, не хотел афишировать, что дарованные им свободы вот-вот перерастут в агрессию… А может, хотел сам раскидать ситуацию, им самим же и созданную… Не знаю.
Короче говоря, дед выбрал пасмурный осенний денек. Заранее договорился со своим другом, водителем грузовика. Было утро, дождь только начинал накрапывать. Дед вызвал Зигфрида и приказал взять с собой трех парней покрепче. Сказал: «Вот вам грузовик, езжайте в Еленовку. Я договорился с кладовщиком склада. Он выдаст вам три мешка картошки и три мешка зерна — это всё ваше. Если сегодня не заберете — пеняйте на себя, товар левый и завтра уже не будет». Окрыленные немцы залетели в кузов. Дождь тем временем усилился. На полпути водитель сказал немцам, что могут не успеть до закрытия склада, мол, короткий день. Есть короткая дорогая через поле, но в поле грузовик может забуксовать. Немцы настояли на том, что нужно ехать напрямик, они крепкие, если что — подтолкнут: не такая уж и грязь. В поле грузовик, естественно, забуксовал… В Сталино все вернулись за полночь. Злые и порожние. Надо ли говорить, что ни кладовщика, ни левых мешков не существовало в помине. А дед с другом еще много лет под «маленькую» хихикали, вспоминая, как немцы толкали грузовик, который выехал из грязи только тогда, когда водитель устал развлекаться и захотел домой.
Шестьдесят лет прошло с тех пор… Мой дед умер. Шесть лет назад. Друг деда, этот самый водитель, приходил на его похороны. Неизвестно, что стало с Зигфридом и другими работниками бригады после окончания возведения Дворца пионеров. А про немца по фамилии Ротербуш я расскажу своим детям — они ему обязаны жизнью.
Ещё статьи из этой рубрики
Комментарии
Написать комментарий
Только зарегистрированные пользователи могут комментировать.
Говорю это не для оправдывания фашистов, а как факт того, что в каждой нации есть как плохие так и хорошие люди.
Вспоминаю, что моя прабабушка скрывала, кормила и лечила раненного немца, а он потом плакал и благодарил её.
Спасибо большое за статью.
Да, нет плохихи наций. Где-где, а на Украине об этом надо особенно помнить. Тем более в преддверии великого праздника.
В остальном полностью согласен.
Были и среди немцев нормальные люди, но в целом наша нация для них была недочеловеками, и относились они к нам соответсвенно. По прошествию лет мы почемуто стали забывать все их злодеяния.
А что до того, что при немцах жилось не многим хуже, чем при коммуняках -это факт. Люди прошли революцию, гражданскую, голод, чистку. Что им немцы?! Но не стоит и забывать, что к 41 году выросло несколько поколений воспитанных в марксиско-ленинских традициях. И эти люди свято верили, что лучше чем в союзе нигде не живется.
А что не говори, немфы/фашисты/комуняки и тому прочие, в семье не без урода! Так было есть и будет!
Знавал я дедушку, которому немец помог бежать из Бухенвальда... после войны они долго еще переписывались.
А интересно...может себе кто-то представить ситуацию,что в немецком концлагере русские пленные перевыполняют планы,немецкий надзиратель предлагает им невиданные премиальные,и после их неполучения русские начинают угрожать немцу,что тот может нечаянно упасть???..у меня что-то не получается...