Про «Восемь дней надежды»

Когда я был практикующим корреспондентом, в смысле писал не то, что хочу, а что редакция прописала, самыми жуткими днями были те, когда приходилось работать на шахтных авариях. Это такого масштаба трагедии, такой клубок боли, отчаяния и бесповоротности произошедшего горя, что несколько раз хотелось выбросить журналистское удостоверение и послать все редакции мира к чертям собачьим – пусть сами выискивают подробности и делают интервью с семьями погибших горняков.

Один раз так я просто чуть не помер. На моих глазах матери шахтера какой-то казенный человек сообщил о смерти сына. Очень деликатно, надо заметить, сообщил: «Да, есть в списке, все в порядке, его хоронит участок номер…» Номер такой-то. Все в порядке! Какой порядок? Я видел, как у этой женщины все внутри сгорело в один миг. Только что была в глазах святая вера, что сын жив, пусть даже поломан метановым взрывом, но жив… И все исчезло, выключилось. По сути, она тоже умерла, хотя по инерции еще двигалась и страшно голосила…

Потому драматизм фильма «Восемь дней надежды», выпущенный киностудией «Ленфильм» на экраны Советского Союза в 1984 году, считаю абсолютно природным. В Донбассе по этому поводу ничего никому пояснять не надо. Суть сюжета следующая. На одной из шахт завалило двух работяг. Живы они или нет – непонятно. Но пока есть надежда, хотя бы манюсенький шанс спасти горняков, для этого делается все возможное и невозможное. Расклад вышел такой, что при благополучном стечении обстоятельств (в которые действующие лица стараются верить) на все про все есть не более 8 дней. Как водится, авария случилась незадолго до праздника. В шахтном клубе уже устанавливали елку. События закручиваются 23 декабря, то есть не сложно подсчитать, что будет через 8 дней. Или всеобщая радость вместе с двумя спасенными товарищами, или скорбь, которую никаким новогодним мандарином не подсластить.

Рассматриваются несколько вариантов проведения спасательных работ, но директор шахты (Валентин Гафт) берет на себя ответственность и дает команду расчищать аварийный участок вручную при помощи отбойных молотков. Рискованно до чрезвычайности, только вот иначе заваленные горняки почти наверняка обречены на гибель. Вокруг героя Гафта тут же начинаются завихрения, интриги, главный инженер просто сволочью оказался, сверху проверяющие поперли, начали криминал директору потихоньку шить. А вот молодой парторг (Николай Караченцов) и простые трудяги поддержали начальника, вкалывали как проклятые, но мужиков у смерти из зубов вырвали.

Оно бы и хеппи-энду недурно случиться, да не тут-то было. Напрямую не показано, но по скорой помощи, растерянно мечущемуся сыну директора шахты и траурной накидке на люстре в зале, где только недавно устанавливали елку, понятно, что главный герой отдал Богу душу, не выдержав напряжения, искренних переживаний. Выменял у забоя двух шахтеров на себя…

Правду жизни в свое полотно режиссер Александр Муратов и сценарист Эдуард Володарский привнесли, снимая «Восемь дней надежды» в декорациях, которые ни за что не подделать. Действие бурлило на донецкой шахте Калинина, в Горловке на «Кочегарке», а кроме того, кинематографистам подсобили коллективы шахт «Трудовская» и «Речная». Многие горняки попали в массовые сцены. Впрочем, и актерский состав был подобран так, чтобы исполнители вписывались в естественную шахтерскую среду. Допустим, Алексей Булдаков (это позже он приобрел генеральскую славу благодаря «Особенностям национальной охоты») очень уместен. Усы, угольная обводка вокруг глаз, тельняшка, корявая наколка «Законный муж Вали» – все гармонично. А главное, крутой нрав и обостренное чувство справедливости.

В эпизодической роли секретарши промелькнула Александра Яковлева, которую после «Экипажа» мужская часть зрительного зала встречала учащенным сердцебиением. Кстати, за два года до рассматриваемого нами сегодня фильма Яковлева и Гафт на пару взбодрили публику в «Чародеях» (он за ней идиотски приударял, за что и поплатился, это если коротко), но тут, понятно, другая история.

Представьте себе, я внезапно обнаружил собственную, очень личную, связь с картиной «Восемь дней надежды». Сын директора шахты, которого играет юный Дмитрий Харатьян, как следует из одного диалога, учится на втором курсе истфака. Да, в сценарии не сказано точно, где именно протекают события. Но явно же в Донецкой области. Персонаж Харатьяна живет дома, то есть учиться может только на истфаке ДонГУ. Если допустить, что речь идет о декабре 1983 или 1984 года, то я запросто мог пересечься с ним во время учебы. А моя жена и вовсе могла оказаться с харатьяновским героем на одном курсе…

Самое же главное – вы не верьте, если кто скажет, что это такой себе рядовой фильм на производственную тематику. Не о том кино. Тут о шахте, которая ежесекундно проверяет людей на прочность. И очень четко, безапелляционно и жестко раздает диагнозы. Человек в шахте всегда останется человеком, а гнида – гнидой, в какие бы кафтаны она ни рядилась.