Так уважали «Шахтер»

У команды города Сталино-Донецк никогда не было проблемы с болельщиками. Поддержка была ей обеспечена даже в самые непростые годы. Болели всегда страстно, готовы были разорвать на куски любого судью, назначившего пенальти в наши ворота. Но стиль, мода и манера, определявшие эпоху, делают болельщика довоенного и, скажем, фаната 80-х годов совершенно непохожими друг на друга – как эскимоса и папуаса.

30-е: деревянный стадион и духовой оркестр

Переполненный стадион в 30-е годы значило – 20 тысяч зрителей, не только сидящих, но и стоящих, причем стоящих совершенно законно. Официальная вместимость стадиона была 14 тысяч, но при особом спросе билеты продавались и на верхнюю площадку, шедшую по периметру стадиона. Там места были «стоячие», там собиралась самая искренняя и «оголтелая» публика.

Деревянный стадион, кстати, сгоряча назвали именем Павла Постышева – главы украинских коммунистов. В сентябре 1936 года, когда открывали этот спортивный объект, Постышев еще был герой. Два года спустя он потеряет доверие рабоче-крестьянской власти, и стадион придется срочно переименовывать – просто в «Стахановец». Болельщикам эта номенклатурная возня была побоку: традиций боления, уже потихоньку сложившихся, она никак не нарушила. В 1938 году, когда «Стахановец» стал играть в группе «А», среди лучших команд Союза, на трибунах, бывало, собиралось и до 25 тысяч. Народ на грузовиках привозили не только с Петровки или Буденновки – из Горловки, Енакиево, а то и Константиновки. В дни выездных матчей около редакций газет собирались наиболее нетерпеливые (тогдашние «фаны») – узнать, что там «Стахановец» вытворил в очередной раз. 11 и 12 места среди легендарных команд провалом не считались.

А еще на стадионе «Стахановец» была трибуна для неизменного в те годы духового оркестра. Цирк, да и только!

50-е: дамы и террикон

Серьезной командой «Шахтер» начал становиться, когда за него взялся практически всесильный угольный министр Засядько. А серьезной команде нужен настоящий стадион. И после войны архитектор Георгий Навроцкий, к которому Засядько благоволил, получил заказ на сооружение новой футбольной арены Сталино. Как человек с фантазией, Навроцкий сделал все архитектурно затейливо: башенки, скульптуры…

Благодаря Засядько, появились так называемые «футбольные автобусы» — администрация шахт за свой счет организовывала подвоз трудящихся непосредственно на матчи.

С фотографий на нас смотрит радостная болельщицкая масса, в которой женские лица – совсем не редкость. И степень сопереживания игре – такая же, как на лицах мужских, если не еще большая. Женщины на послевоенном футболе были делом обычным. Это мы видим и по футбольной кинохронике. Именно в конце 40-х футбол стал народной игрой – и, за дефицитом зрелищ, женщины ходили на футбол охотно. Тем более, что матерились на трибунах гораздо реже, чем сейчас. Может, потому, что женщин уважали больше?

50-е – самое демократичное время даже в таком изначально демократичном деле, как футбольное боление. Именно в 50-х поклонники «Шахтера» впервые поднялись на террикон — тот самый, который с чьей-то легкой руки наладились использовать в качестве трибуны. Он примыкал к стадиону и, говорят, идея смотреть с его склона футбол пришла в голову горнякам шахты Горького совершенно случайно. Просто как-то после смены, употребив из «бутылька», несколько уставших мужчин вдруг очнулись на вершине террикона, разбуженные шумом кричащего стадиона. Присмотрелись – мать честная, матч идет, и видно все, как на ладони! Так и повелось…

60-е: броневик и «танк»

Два Кубка СССР подряд – и «Шахтер» стал командой союзного значения. Футбольный бум в Донецке возник необыкновенный. Бывало, шахтеры даже прогуливали работу, если их смена приходилась на домашний матч любимой команды. Весь город надолго запомнил всенародную встречу кубковых героев в 1961-м: команду везли по центральной улице города верхом на какой-то бронемашине, а по обочинам густо стоял народ, впившийся глазами в хрустальный кубок, не в силах поверить в реальность происходящего.

Реагируя на этот бум, покровитель команды, первый секретарь обкома Владимир Дегтярев дал распоряжение расширить стадион «Шахтер», надстроив второй ярус. По этому поводу с ним разругался (насколько он мог себе это позволить) архитектор Навроцкий. Все его башенки и фигурки при модернизации стадиона канули в небытие, что Навроцкому было очень обидно…

И все равно мест не хватало. В 1967-м, когда в «Шахтере» играли Лобановский и Базилевич, на матче с лидировавшим столичным «Динамо» набился полный стадион (42 тысячи), да еще и террикон был переполнен (тысяч 15). В драматичном матче на последних секундах «Шахтер» проиграл – 2:3.

А еще в 60-е родилась футбольная «тусовка возле танка». Начиналась она как клуб футбольных эрудитов и доморощенных аналитиков – они знали ответ на любой вопрос, имевший отношение к «Шахтеру». Был там легендарный старичок, о котором говорили, что он может процитировать любую статью из еженедельника «Футбол», начиная с 1960 года…

70-е: дудки и «Барселона»

В 70-е на трибунах «Локомотива» (куда после ужасного ливня, превратившего поле «Шахтера» в огород, на несколько лет перенесли официальные игры  команды) впервые зазвучал клич «Шахтер» — чемпион!» Команда дважды останавливалась в одном шаге от «золота». Это невероятно взбодрило публику. На трибунах появились молодые люди с дудками, позволявшими себе – вольность удивительная! – поддерживать команду несанкционированными звуками. Собственно, это были даже не дудки – пластмассовые рожки, покупавшиеся в магазинах игрушек и всеми правдами и неправдами проносившиеся на стадион. Милиция не успевала отнимать  буржуазную атрибутику у юных энтузиастов.

Между тем, на донецких трибунах – вероятно, самых демократичных в мире, после трибун города Глазго – впервые появились реальные представители чуждого мира. На матч Кубка кубков вместе с «Барселоной», к примеру, приехали несколько десятков каталонских фанатов. Их охраняли, как членов Политбюро, боясь малейшего соприкосновения с ними местной «торсиды». Наши ребята отыгрались на одном несчастном негре – вероятно, студенте одного из донецких вузов. Он сидел на обыкновенной трибуне, но вздумал болеть за гостей. И, когда Кранкль забил обидный ответный гол, вскочил и начал активно торжествовать. Тогда многие в Донецке впервые увидели своими глазами то, что показывали на советском телевидении в передачах о трудной судьбе чернокожего населения Америки…

80-е:  речевки и шарфики

Первые фанаты, первые речевки. Пионеров этого дела было немного – они выглядели какими-то сумасшедшими, выпущенными на футбол из клиники на Караванной за примерное поведение. Но это были самые преданные болельщики того «Шахтера», который начал медленно «валиться» и несколько раз с трудом удержался на грани вылета в первую лигу. Фраза «Родился ребенок, и нос он утер, и первое слово сказал он – «Шахтер»!» прозвучала году в 1982-м. Донецкие фанаты просто скалькировали речевки, ходившие по трибунам страны уже несколько лет – но как гордо это звучало на трибунах «Шахтера»!

Фанаты начали выезжать с командой на ключевые матчи, а в Днепропетровск, на исторический матч за Суперкубок были организованы специальные автобусы для болельщиков. Конечно, все упились, несмотря на организационные предосторожности. Но, вопреки опьянению, все отлично помнили, как «Шахтер» стал лучшей командой Союза!

На трибунах появились оранжево-черные шарфики, связанные сестрами и мамами. Возникавший на волне перестройки футбольный клуб еще не в состоянии был обеспечить желающих футбольной атрибутикой. Но народ уже готов был болеть по-новому. Так, как болеют в Милане, Манчестере и Мадриде!