Книжные места

Что такое было в наше время – хорошая книжка… Мой папа (самых честных правил, разумеется), врач-травматолог,  в 1979 году принес домой потрепанный пухлый том «Наследника из Калькутты». Этот роман мало кому известного советского политзаключенного Р. Штильмарка, на зоне ударившегося в пиратско-авантюрную прозу, папе очень нравился, и он был уверен, что это должно найти отклик в моей душе. Книжку он взял у своего больного – но только на два дня. Там было страниц 800. С первых же букв я понял, что обречен. Я прочитал «Наследника» от корки до корки. Эти два дня я практически не спал, потому что понимал: больше такой шанс в жизни мне может и не представиться. Достать такие книжки в Советском Союзе было сложнее, чем манго.

Мы думали, так будет всегда. Но изменилось это довольно быстро. Примерно через пятнадцать лет я увидел «Наследника из Калькутты» на книжном рынке у стадиона «Шахтер». Тусовка эта представляла диковатую смесь из ветеранов движения и молодых алчных дельцов, и этот супчик был густо приправлен дилетантами, пытавшимися срубить деньги по-легкому. Никаких удобств для лиц, торговавших книгами, не предусматривалось. Сами придумали, сами пришли и обслужили сами себя. «Раскладки» приносили свои – или вываливали товар прямо на поверхность планеты. Группировалось это сообщество у южной трибуны стадиона. Рассказывая о нем, друзья уверяли: по субботам  здесь можно купить решительно все! В одну из суббот я предпринял вылазку на книжную «толкучку». И, увидев там «Наследника из Калькутты», сразу же его, так сказать, «опривласнив». Не помню, сколько я заплатил за него – все равно, слишком дешево за юношескую мечту.

Там был один ветеран движения, бородатый, как лепрекон. Мы разговорились. Он вспомнил начало своей карьеры в 70-х. Тогда книжный рынок, еще почти подпольный, базировался рядом с дурдомом на Победе. Там рядом есть прекрасная рощица, тогда еще – совсем молодая, но уже достаточно укрывистая (как сказал бы кумир тогдашних книгочеев, Александр Исаевич Солженицын). Быть пойманным там милицией (а рейды случались) – значило, автоматически попасть  в неблагонадежные. А то и на нары. Иногда туда выбирались агенты глубокого бурения – разумеется, сугубо подышать воздухом. «Мы чувствовали себя там так, будто сунули руку в осиное гнездо и ждем, когда пчелы нам скажут привет», — шутил ветеран. Причмокивая, он вспоминал, на какие ухищрения шли книжные торговцы, чтобы выдать свою торговлишку за простой обмен. Он сладостно жмурился, он ностальгически улыбался, многомесячно нестриженные усы лезли ему в рот. Мне бы это мешало жить, ему – нет. Я посмотрел, что лежит на его раскладке. Покупателю предлагались какие-то немыслимые вещи вроде «Истории военного искусства» Дельбрюка или «Молота ведьм». Кажется, я его увидел несколько лет спустя в картине Питера Джексона «Две башни», он там играл человека-дерево.

Много есть всяких воспоминаний классиков этого специфического жанра. Вот, например: «Был случай, когда молодой человек принес на рынок редкий сборник Пастернака и просил за него "Три" (на рыночном жаргоне это означало 30 рублей). Парня спрашивали о цене и сразу отходили в сторону, потому что "Три" это максимум рыночной стоимости книги. В номинале книга стоила 1 руб. 50 коп. Парень хотел получить за нее ровно три рубля, что хватило бы на бутылку водки, а не 30 рублей — такое ему и не снилось. Я на всякий случай, бросил невзначай, обладателю Пастернака, на глазах изумленных книжников, советский "трояк" и он осчастливленный исчез с рынка в ноль секунд. Этот случай, потом долго вспоминали, как классический на рынке, показывая на меня пальцем, как надо работать. К концу дня я действительно продал этот сборник за "Три". Навар составил 27 рублей. На эти деньги можно было купить для своей библиотеки две добротные книги». 

К 90-м годам эти классики уже стали вымирающим видом, диплодоками на исходе мелового периода. У стадиона «Шахтер» они не делали погоды – разбухший от изобилия рынок диктовал совсем другие законы.

А так — кого там только не было, под стадионом «Шахтер»! Был одноглазый лысый азиат, торговавший исключительно эротической прозой. Был знаменитый ясиноватский рокер с авоськой, полной сюрпризов. Был дедушка, которого, кажется, звали Васильич, он периодически выкрикивал: «Вся макулатура!» Эта фраза могла показаться загадочной тому, кто не вырос в USSR. Нам все было понятно. Васильич хотел выдать себя за обладателя полного набора изданий, которые в Советском Союзе можно было приобрести по талонам за сданную макулатуру. Вы не застали эту систему? О, система была – верх элегантности. По простоте это напоминало античность, как сказал бы мистер Мальтус. Приносишь на специальный приемный пункт 20 килограммов макулатуры – получаешь талон. Идешь с этим талоном в книжный магазин – и покупаешь книжку. Не ту, что хочешь – нет! Только ту, что государство решило сделать доступной по этой «макулатурной» программе. Таких изданий выпускалось в год штук 5-10. Программа началась в 1974 году. Вот, для ориентировки, список того, что выходило в 80-х годах.

Прервем наш художественный свист обильным комментарием специалиста. Говорит Сергей Белый, который плотнейшим образом занимался макулатурными и прочими книжными делами в 80-х: «Уже и не знаю точного веса сданных мною подписок "Вечернего Донецка", "Огонька" и прочих полиграфических творений. Но счет явно идет на тонны! В это же время началось бурное развитие книгообмена в книжных магазинах. Что удивительно: в донецком "Доме книге "  макулатурные издания котировались слабо, а вот в московских я иногда чувствовал себя с ними вполне уверенно! Учитывая небольшие отличия региональных ассортиментов, несколько штук "Учителей фехтования" были удачно обменяны в столице. Тогда же, в начале 80-х, действовала и вторая фишка собирателей книг — розыгрыш подписных изданий. Проходило это многолюдное мероприятие вначале во дворе "Подписных изданий" на набережной, потом в Зеленом кинотеатре за  "Угольком", на "Локомотиве " и завершилось — на Мотодроме. Собиравшиеся со всего города несколько тысяч читающих, членов их семей, просто сочувствующих, включенных "в команды"(одна из стратегий успеха заключалась в получении наибольшего количества подряд идущих номеров), азартно выстаивали в очереди за получением номерка с цифрой от 1 до 99, потом прогуливались по округе, с радостью встречая знакомых, родственников, одноклассников и просто соседей из конкурирующих "команд".  Способы выявления счастливых обладателей подписок менялись несколько раз, в итоге все свелось к простому и понятному. Количество участников розыгрыша делилось на сотни, количество разыгрываемых подписок делилось на число сотен для определения числа подписок в каждой отдельной. Крутился барабан-  и все одинаковые номера во всех сотнях становились осчастливленными! Было много разных смешных историй в этой большой игре. Так, мы умудрились с женой пролететь с Некрасовым, которого выигрывали ровно полсотни номеров. Наши были 27 и 29 — этот факт я не могу забыть никогда! Ибо все номера до и после наших получили зеленые томики Николая Алексеевича исторического издательства "Наука ", включая и пробегавший между нами 28-й номер. Но есть и приятные воспоминания. Какова была моя радость, когда в солнечную морозную снежную субботу жена совершила подвиг — принесла домой юбилейную подписку моего любимого Евг. Саныча Евтушенко! Чудо заключалось в числе выигрышных номеров — их было всего  ДВА! Ну, и не могу не вспомнить еще один свой успешный книжный «десант». В 84-м я прощался с комсомолом в братской Болгарии. Трехнедельный автобусный тур добрался до окраин Бургаса, где  и было совершено мое первое эпохальное книжное приобретение — "Толковый словарь русского языка " Ожегова. Жена решительно предупредила меня о сдержанности в книгоприобретении — мы тогда знали о потрясающем книжном изобилии советских книг в стране дружественных братушек. Но в итоге весь мой чемодан оказался заполненным потрясающими образцами советской книжной промышленности ! Как я мог пройти мимо Жака-Ива Кусто в блестящем супере из известной трилогии, "Азии", которой так не хватало мне в серии "Континентов, на которых мы живем". Или мимо уникальной книги нашего земляка академика Николая Михайловича Амосова "Природа человека"(Киев, Наукова думка, 1983)! А стильная красная хоть и в бумажном переплете — бестселлер Славы Зайцева 80-х «Такая изменчивая мода» (изд. «Молодая гвардия», переизданная в 1983 году в Болгарии, как я узнал позже!) — многолетняя мечта жены?! Были еще два тома "Разных дней войны " Константина Симонова, что-то еще, чего вспомнить сейчас не могу. Вот тогда я почувствовал приближение славных времен, когда печатное слово девальвируется до простой престижности молочной колбасы за 2-20».

Возвращаемся к художественному свисту.

До того, как успокоиться за «Маяком», стихийный книжный рынок познал несколько локаций. Пристадионная территория была не единственной. Несколько лет рынок провел в танцевальной «клетке» парка Щербакова. Культурно-массовая работа в 90-х годах там захирела, книжные операции перестали считаться спекуляцией – и народ пустили в «клетку» (кто-то договорился, и совсем задешево). Психологически, это было непростое испытание для людей, начинавших книжные дела еще при развитом социализме. Привыкшие шифроваться и иметь пути отхода, они оказались как на ладони и в замкнутом пространстве. Было неуютно, но безопасно. Привыкли быстро, но мучительно…

Вообще, конечно, 90-е годы с их внезапно открывшимися возможностями «снесли башню» многим книгоманам. Стали доступны такие издания, о которых не смели мечтать даже долгими зимними вечерами. Помню свои ощущения от энциклопедии Брокгауза и Ефрона, подписные тома которой вдруг появились в букинистическом отделе «Дома книги». Мы эту энциклопедию в глаза не видели, но по косвенным признакам, знали: там есть все. Увидев ее, я проверил и убедился – правда! Там были даже короли из династии Меровингов. Я немедленно подписался. И даже получил с десяток томов, они до сих пор украшают один из шкафов в моей квартире. А потом книги перестали поступать в Донецк. Причин нам никто так и не объяснил. Я горевал несколько месяцев. Но не дольше. Добрый друг подарил мне CD с полной энциклопедией Брокгауза и Ефрона. Начинался новый век, и поводы для печалей в нем  были уже другие…