У входа в магазин «Всесвiт» на бульваре Пушкина почти всегда стояла небольшая толпа, человек на 10. Ее эпицентром были два-три мужичка. Каждый имел по два-три толстых кляссера, а в них – по две-три сотни марок, и почти каждая из них стоила, как коллекция любого из двух-трех моих друзей, увлекшихся филателией в середине 70-х. Там было много незабываемого. Мне, в силу природной испорченности, больше всего запомнились полупорнографические марки с голыми женщинами. Страну-производителя не помню, а вот детальную прорисовку натуры вижу как сейчас. Тогдашняя жизнь редко подбрасывала нам подобные сюрпризы.

 

Массовое увлечение филателиейначалось в СССР десятилетием ранее. От этой волны мне в наследство от отца досталось несколько альбомов с непритязательными и недорогими коллекциями на космическую тематику, а также просто какие-то случайные набросы. На 90% это была отечественная продукция. На ее фоне удивительно броско выглядело несколько болгарских серий с цветочками и какими-то историческими, отчаянно усатыми персонажами. Было странно, что болгары делают марки более качественно, чем мы, братья их старшие. Потом, когда марки начал собирать уже я сам, оказалось, что такое первенство младших – скорее, система в филателии, и что Монголия или Руанда имеют там куда больший вес, чем Голландия или Австрия. Я тогда не подумал, а сейчас мне кажется, что таким образом работает особа система компенсации. Если страна не может строить ядерные ракеты или, там, первоклассные автомобили – Бог дает ей первенство в том, что достижимо. Примерно так  мальчик, не имеющий здоровья или характера хорошо играть в футбол, мог в наше время стать королем двора, потому что у него появлялись настоящие джинсы Levis. Это было настолько божественно, что без участия свыше обойтись никак не могло. Положим, у мальчика тетя работала в системе торговли. Это объясняло его приближение к джинсам Levis, но лишь отчасти. Ведь, даже если у тебя три тети числилось в штате донецких магазинов, приобрести джинсы Levis в конце 70-х годов без участия Бога выло никак невозможно.

 

Но вернемся к нашим болгарским баранам.

 

На нашей улице марки начали собирать мы с Виталиком Черным. В компании мы были двумя старшими и почти всегда своими увлечениями задавали тон. На этот раз, однако, за нами не потянулись. Все-таки филателия требовала известных вложений, а родители наших приятелей не часто баловали их лишними пятаками. Нам в наших более обеспеченных семьях было проще выклянчить какую-то мелочь на марки. Да и, если честно, нас конкуренты помельче не особо интересовали. Мы соревновались прежде всего друг с другом. С марками как получилось? Однажды я показал Виталику коллекцию отца, которой не придавал значения. У Виталика марок не было вовсе. Такого он вытерпеть не мог. Подсобрав деньжат (сделать это ему было легко, его папаня, православный священник, зарабатывал прилично), он совершил вояж в центр города, закупил несколько серий, пару кляссеров. Это было сразу после чемпионата мира по футболу 1974 года, поэтому больше всего поразило мое детское воображение восемь болгарских (sic!) марок, посвященных этому празднику. С ними Виталик в моих глазах вырос сразу на пару голов. На этом фоне отцовские филателистические сокровища совершенно меркли. Я вздохнул про себя – и началось великое противостояние, занявшее у нас года два.

 

Именно Виталик открыл «Всесвiт». Кто-то ему сказал, что лучшего места по маркам в Донецке не существует. Позже мы нашли ля себя и другие места. Например, магазин по проспекту Ильича, у Кальмиуса, рядом с универмагом «Беларусь». Там продавали не только марки, но и газеты – и все знали, что именно там особенно высоки шансы купить «Футбол-Хоккей».

 

Но «Всесвiт» оставался нашим фаворитом.

 

Это всегда было целым путешествием. Троллейбус – «девятка» или «десятка» — шел от Киевского райисполкома черт знает как долго, минут двадцать пять. Мы выходили на остановке «Бульвар Шевченко» — так называлось тогда то, что сейчас знают как «Переулок Орешкова». Тогда в этом месте закруглялся гость из параллельной реальности, троллейбус восьмого маршрута, повелитель Калиновки, где мало кто из нас бывал. Мы смотрели на него, как на заморского гостя, и совсем не удивились бы, увидев на его боках какие-до иностранные лейблы. Большинство поселковых ребят жили в своих лакунах, считая чистой абстракцией окраины, с которыми по географическим причинам нельзя было подраться.

 

Выйдя на остановке «Бульвар Шевченко», мы торопились поскорее удалиться отсюда. Рядом высился желтый забор трамвайного парка, слишком напоминавший наши неприглядные ветковские реалии. Не для того мы приезжали в центр, чтобы видеть виданное. Мы знали: пятьдесят шагов – и другая реальность поглотит нас, и мы почувствуем, что не зря давились в троллейбусной каше (пустой транспорт в субботний день был тогда абсолютным сюрреализмом). Пятьдесят шагов – и нас окутывал бульвар Пушкина, где и центровые дончане чувствовали себя по-особенному, ну а мы, провинция – тем более. Это было непередаваемо волнующее чувство – когда ты, со всем своим грузом собственного несовершенства, вступал под тенистую сень, созданную уж точно не для таких охламонов, как ты. И как Виталик, чего уж там.

 

Ну, а потом – волшебный мир «Всесвiта», где каждый раз ждал какой-то сюрприз. Конечно, главные нам были не по карману. Серии с божественно красивыми бабочками острова Борнео – или там, виды мексиканских развалин, красочные, как пасхальные яйца. Понимая, что ничего из них мы не сможем купить, все равно осматривали выставленные экспонаты, один за одним, ничего не пропуская. Потом выбирали что-то подходящее, что-нибудь пристойно венгерское или неожиданно эффектный «Монгол Шуудан». Выходили, став богаче еще на несколько картинок с зубчиками. Нам не терпелось поскорее пристроить новые экземпляры в свои коллекции. Оказавшись дома, раскрывали свои альбомы, как квартиру для новых подданных своей филателистической империи. Долго, со смаком, не торопясь и наслаждаясь, подыскивали им подходящее место, двигая старые марки, как детали головоломки, освобождая пространство для новичков. А потом, проснувшись ночью, вспоминали о том, что стали богаче еще на несколько картинок – и тайком пробравшись на кухню, вновь раскрывали альбом, чтобы полюбоваться на них, убедиться, что все они, красавцы – на месте, и все выглядят прекрасно, и что жизнь, в общем-то, удалась, если такие замечательные штуки в твоем полном подчинении.