Держи марку!

Как ни обидно, но Донецку в советской филателии была посвящена всего одна марка. Ее выпустили в июле 1969 года, она была посвящена 100-летию города. В описании читаем: «На марке изображен памятник «Слава шахтерскому труду». Номинал марки — 4 копейки, цвет марки — серебристый и лиловый, тираж марки — 5 млн. экземпляров, печать — глубокая, зубцовка – рамочная». Других поводов попасть в филателистическую историю, по мнению ее «рулевых», Донецк не предоставил.

Между тем, любителей марочного дела в Донецке было полно.

Беседка на площади и персонажи у «Всесвiта»

Начало 60-х годов прошлого века. Морозный зимний день. Изо рта прохожих, бредущих вдоль стены Совбольницы на площади Ленина, с дыханием вырывается пар. Все торопятся поскорее укрыться в каким-нибудь помещении. Холодно. Примерно там, где сейчас стоит памятник Ленину – деревянная беседка, довольно объемная, в сечении представляющая собой восьмигранник. Внутри толпится народ в валенках и с портфелями. Снаружи, у прилегающих лавочек – аналогичный контингент. Люди потихоньку переговариваются, время от времени достают из портфелей альбомы, бережно переворачивают страницы. Люди немного опасаются, что мороз может повредить их сокровища, но дело есть дело. Сокровища – это марки, люди – филателисты, и пришли они на площадь Ленина для того, чтобы выменять, купить или продать предмет своего собирательства. В любое воскресенье, при любой погоде – они здесь.

Конец 60-х. Жаркий день. Очень жаркий день. По бульвару Пушкина если кто и движется, то строго в тени. Тенью от стены дома укрывается и группа людей, скопившаяся у входа в магазин «Всесвiт». Здесь с середины десятилетия начали  продавать филателистическую продукцию. Очень скоро наряду с «белой» торговлей образовалась и «черная». Стоят себе несколько людей у ступенек, в руках – все те же портфели. Ничего не делают. Подходит к ним человек: «Марки есть?» — «Что надо?» Человек озвучивает свою мечту. Один из «портфельных» персонажей достает альбом с марками, перелистывает, показывает. Если клиент видит то, что ему нужно, идут осуществлять акт купли-продажи в другое, более укромное место. Если «портфельного» поймают за продажей марок у порога магазина «Всесвiт», дело по статье «спекуляция» ему обеспечено.

В принципе, филателия всегда была сравнительно скромной вселенной, в ней не вращались грандиозные суммы – по крайней мере, на потребительском уровне. Тем не менее, персонажи у магазина «Всесвiт» умудрялись делать какой-никакой бизнес с размахом в десятки, а то и сотни рублей. Встречалась в их альбомах и вовсе противозаконная продукция – порнографические марки. За это дело можно было загреметь уже всерьез, но овчинка стоила выделки – такая продукция стоила баснословно. Серьезного филателистического интереса не представляла, но спросом пользовалась.

Филателистическая реабилитация

В 60-е годы Советский Союз пережил филателистический бум. После того, как при Сталине организованную деятельность собирателей марок запретили, коллекционеры вынуждены были предаваться этой страсти втихаря, в одиночку. Тем не менее, занимались. Причем серьезные люди – ученые, герои, писатели. Оправдывая это мальчишеское, на первый взгляд, увлечение, академик П. Ребиндер напишет: «Филателия обогащает людей новыми познаниями во всех областях культуры и науки. Как прекрасно сделанные миниатюрные произведения искусства, марки доставляют нам истинное эстетическое наслаждение!».

Кстати, Ребиндер, изобретатель металлокерамики и сверхпрочного цемента, был одним из тех, кто реанимировал филателию при Хрущеве. Страстный собиратель марок, он добился проведения филателистической выставки в рамках Всемирного фестиваля молодежи и студентов в 1957-м. Это стало сигналом – и коллекционеры вышли из подполья. В 1966-м было образовано Всесоюзное общество филателистов, возглавил его другой большой друг марок – Эрнст Кренкель, знаменитый радист первой советской полярной экспедиции. Начал выходить журнал «Филателия СССР», по всей стране в большом количестве появились клубы филателистов – как «взрослые», так и «детские». В Донецке регулярно организовывали выставки марок – как правило, проходили они в художественном музее, иногда — в краеведческом.

Пропаганда сделала свое дело. Увлечение филателией стало модным, практически в каждом школьном классе были свои адепты этого дела, имевшие в коллекции «жемчужины» местного значения. Далеко не все входили в какие-то организованные структуры – существовало множество одиночек, собиравших марки в свое удовольствие, как бог на душу положит. Одним из таких одиночек был Георгий Коломацкий.

Система Коломацкого

Он начал, в общем-то, случайно. Как-то пришел к ним домой друг отца, и в порыве чувств подарил мальчику четыре испанские марки — Георгию они показались божественно красивыми. Вскоре он зашел в расположенное рядом с домом почтовое отделение. Раньше как-то не обращал внимания на то, что там продают марки. Но вот теперь, имея четыре маленьких испанских шедевра в своем владении, — обратил. Особенно запомнилась марка, посвященная полету третьего советского искусственного спутника Земли. И судьба Георгия была решена. Шел 1958 год. Марки он собирает до сих пор.

В любой коллекции главное – система. Кто-то собирает марки с парусниками, а кто-то – исключительно «Монгол Шуудан». Начало системы Коломацкого положил один из известных донецких филателистов, товарищ Люев. Он работал на какой-то ответственной должности, но, что важнее – жил рядом с дядей Георгия. И однажды подарил мальчику три конверта – три полных собрания марок, выпущенных в Советском Союзе с 1958 по 1961 годы. По науке, совокупность марок, выпущенных в один отдельно взятый год, называется «генеральной коллекцией». Георгий и стал собирать эти самые «генеральные коллекции».

Другим его интересом стала Чехословакия. Надо сказать, что в этой стране к производству марок всегда подходили очень тщательно. Работала мощная школа граверов, и полиграфия была всегда передовая. Выглядели чехословацкие марки очень ярко. Начать коллекцию Коломацкому помог другой знаменитый донецкий филателист – Леонид Калитин. Продолжить было проще: марки стран социализма регулярно поступали по абонементу в любой филателистический магазин. Да хотя бы в тот же «Всесвiт».

Марки открыли Георгию совершенно новый мир. Они стимулировали познание. Генеральные коллекции – это маленькие энциклопедии. Чего там только нет! Возьмем, например, 1963 год. Станиславский, Щепкин, Дуров. Дымковская игрушка, опошнянская керамика. Тухачевский, Фабрициус. Костюмы тюркских народов СССР. Право на отдых и самый короткий рабочий день. Эристави, Блауман, Кингисепп. Советско-кубинская дружба. Вагнер и Верди. Сами понимаете: можно прожить всю жизнь, но так и не узнать ничего про опошнянскую керамику. А вот добросовестный филателист знать об этом обязан, раз уж марка на эту тему попала в его коллекцию.

«Грузины в марки не верили»

Почему вокруг марок не развернулось никакого серьезного бизнеса? Почему – ни одного громкого уголовного дела за всю историю донецкой филателии? Об этом я спросил у Виктора Николаевича, который, как он сам выразился, «стоял рядом» с этим бизнесом, что, очевидно и приучило его к чрезвычайной скромности – фамилию свою он мне так и не разрешил обнародовать. В 60-70-е занимался обменом марок регулярно, помогал людям находить контакты, в том числе и в других городах Украины и всего Союза. Был у него, скажем, один надежный коллега в Тарту, иногда достававший уникальные вещи через друзей-моряков.

«Серьезный бизнес на марках был невозможен», — говорит Виктор Николаевич. – «Марки как  предмет купли-продажи был предметом непонятным. Грузины, делавшие на золоте бешеные деньги в Донецке, отказывались понимать, что эти «цацки» тоже могут принести хорошую прибыль. По этой же причине в Союзе вообще не было развитого марочного рынка. Хотя отдельные внушительные операции, конечно, были. В том числе и у нас, в Донецке. Одна редкая серия шведская серия со спецгашением ушла…  Да за пару сотен рублей ушла».

В центре Донецка, на Театральном проспекте жил коллекционер с характерной еврейской фамилией, после смерти оставивший собрание марок ценой в несколько хороших автомобилей. Не только марки он собирал – были у него в трехкомнатной квартире и картины, и миниатюры. Как и положено настоящему коллекционеру, выглядел он совершенно затрапезно. А те, кто носил дубленки и золотые «печатки», марок не собирали. В городе шахтеров, где денежных знаков ходила тьма, инвестировали в другие вещи – более «понятные».

Серьезных коллекций было – раз-два, и обчелся. А увлеченных филателией — масса. В основном, как и Георгий Коломацкий, собирали для души. Нет ничего удивительного, что, когда мы спросили его – какой экспонат его коллекции для него наиболее дорог – он ответил: «Лично для меня — конверт со спецгашением, на котором поздравление с Новым годом и дата: 30 декабря 1977 года. А у меня как раз в этот день родился сын…».