01.09.2014

Концерты в «Дружбе»

Конечно, большие концерты «Дружба» видела и в 70-е годы. Помню, нам рассказывали, как впервые приехавшая в Донецк Пугачева поразила всех атипичной развязностью. «Она, наверное, пьяная была, или не в себе!» — говорили очевидцы, пожимая плечами. И только потом, годы спустя, мы поняли, что Пугачева такая и есть. Просто массовое сознание тогда не было еще готово воспринять ее стандарты поведения (сейчас они кажутся милыми проказами).

То есть, в 70-е годы концерты в «Дружбе» тоже щекотали и будоражили. И все же, ее гастрольный пик — это начало 80-х.

Читая воспоминания культуртрегеров и Артемия Троицкого, понимаешь причину. В 1979 году по ряду причин в башках госконцертных деятелей произошел тектонический сдвиг. Они перестали видеть в рок-группах подозрительных диссидентов или эстетствующих хулиганов. Они увидели в них коммерческий потенциал. На этой волне в 1980 году состоялся знаменитый фестиваль в Тбилиси, что можно было считать актом музыкального лигалайза. И в том же году гастрольный рок-вал накрыл страну.

В Донецке основную нагрузку приняла на себя как раз недавно открытая «Дружба». Это был самый вместительный зал в городе. Акустические свойства, по нынешним временам, показались бы не блестящими, но, во-первых, других неискушенной основной массе и не требовалось, а во-вторых, все равно ничего лучшего Донецк предложить не мог. Как известно, первоклассной акустикой обладал ДК им. Ленина. И там тоже кое-какие концерты проходили. Но зал был в четыре раза меньше. Что-то гастролировало в «Юности». И все самые денежные визитеры выходили на сцену «Дружбы».

Первый концерт, который я там посмотрел, давала модная тогда группа «Аракс», с которой пел сделавший ее модной Юрий Антонов. В Донецк «Аракс» рискнул приехать самостоятельно. И, в принципе, не прогадал. Донецк оценил зажигательное шоу – может быть, первый настоящий большой рок-концерт в истории города (если что-то было раньше, меня тут быстро поправят). Когда же грянул коронный номер («Король автострады» богоравных тогда Deep Purple) и солист, вращая микрофонной стойкой, как абордажной саблей, полез на колонку — зал просто осатанел, как будто солиста звали Ян Гиллан…

Это было прекрасно. Но все-таки, «Аракс» — это было немножко не то, что хотелось для настоящего счастья. Оно, счастье, появилось несколькими месяцами спустя в лице «Машины времени». Тогда, в начале 1981, «Машина» пожинала самые сочные плоды своей славы. Перезаписанные по восьмому разу бобины с их ранними «магнитоальбомами», названия которых никто не знал, отрывали с руками. Билеты на концерт, само собой, испарились в чистом небе донецком, как только пересекли черту города. Как мы с другом Шурой Усовым их достали, я уже не помню, но в любом случае, схема была непростая. Наверняка пришлось поднимать семейные связи (их немного было). Оно того стоило. Видеть, как в полуосвещенном огромном зале зажигаются сотни огоньков во время исполнения «Пока горит свеча» — это было круто, это было революционно, этого ощущения духоподъема и экстаза хватило еще на несколько холодных зим!

За пять лет гастрольного бума, до 1985-го включительно, «Дружба» видела много всего. Два момента выплывают из моей переполненной оперативной памяти. Первый – это дикая давка после концерты группы «Альфа» в 1984 — разогретая шлягером сезона, ураганным «Московским озорным гулякой», толпа не вписалась в узкий мостик, по которому из зрительного зала надо было пройти в фойе, и люди начали падать вниз, с высоты в 3-4 метра. Смертей, по-моему, удалось избежать, но побилось народу изрядно.

Момент номер два – концерт одного из народных любимцев годом ранее. Билет мне тогда достался препаршивейший, наихудший – на самый боковой из секторов. Единственным его преимуществом было то, что оттуда просматривалось закулисье. Ну, я и увидел… Концерт задержали минут на 15 по причине, которую постеснялись объяснить. Конферансье, как мог, охлаждал страсти — они все равно растекались по залу. Но вот я боковым зрением замечаю за сценой некое движение. И потом вижу, как появляется мясистый и обмякший народный любимец, влекомый двумя дюжими мужиками. Самостоятельно передвигаться он если и мог, то не хотел. Тогда я подумал: все, хана концерту. Как бы не так! Артист, счастливо совмещавший в себе таланты певца и композитора, развел руками ассистентов, уперся ногами в пол сцены, как атлант, залпом выпил поднесенный стакан белой прозрачной жидкости (вряд ли это могла быть водка), встряхнулся, как ньюфаундленд, и ринулся в бой. Пел под фанеру, понятно – но честно отстоял на сцене положенный час, не упал и даже не присел.

Возможно, то был самый впечатляющий пример профессионализма в моей жизни.

Ясенов