Первую прививку от игромании я получил в промозглый осенний день 1977 года. Больше ничего о нем не помню, кроме вот этого – ощущения испепеляющего азарта, а потом — беспредельной пустоты от проигрыша десяти рублей по пути домой из школы. Игра была тривиальна, как мат. Это называлось – «потрусить». Ты ставил какую-то сумму в монетах, твой соперник отвечал тем же. Ваши соединенные ставки встряхивались между ладонями одного из играющих. Второй делал выбор – «орел» или «решка». Сумма вскрывалась – и ты либо проиграл, либо выигрывал. Очень просто. Конечно, можно было смухлевать. Конечно, и мухлевали. Но по большей части, игра велась честно. Мы все были примерно в равной позиции, в основном — лопоухие балбесы, жаждущие сильных эмоций и находящие их, где могли. «Трясучка» в уютной подворотне на улице Маршака – это был наш Лас-Вегас, и плевать, что вокруг воняло мочой и гнилью, что поминутно озирались в ожидании «шмона», что ставки были мизерными, а само занятие – слегка преступным. Зато дело было не игрушечное. Мы играли на реальные деньги, которые мы аккумулировали всякими возможными и невозможными способами. И проиграв, ощущали потерю, как сказал бы Т-800.

Обычно это были так себе потери, копеек 15-20, то, что мы могли безболезненно «выщемить» из денег на завтраки. За пределы рубля обычно не выходили. Но случалось всякое, и однажды я проигрался в пух. К нам в компанию семиклассников затесался здоровенный лоб двумя годами старше по кличке Селя. Дальнейший сюжет прост и понятен. Селя увидел во мне жертву и принялся за дело. Для начала он ловко проиграл 10 копеек, потом еще, потом полтинник. Потом пошла равная игра, но ставки как-то сами собой постоянно повышались. Когда я опомнился, на руках у меня уже было мелочи рублей на 7. Все побросали свои дела и наблюдали только за нами. Селя был искусен, как Роден. Он лепил свой шедевр «разводки» и не оставлял мне ни одного шанса. Он сделал так, что я уже не мог остановиться — внутри было только одно желание выиграть, а больше ничего.

Чтобы не отягощать вас подробностями, перейду к резюмирующей части. В тот день я проиграл 10 рублей. Для школьника это была сумма немыслимая. Селя с тонкой вольтеровской улыбкой предупредил, что будет ждать с погашением долга только до завтрашнего вечера, после чего поставит «на счетчик». Я жил в правильном районе и знал, что это значит. Кроме того, было понятно, что дома мне червонец просто так никто не даст, а рассказать правду я не мог. Друзья советовали обратиться к поселковому бандюгану через его сына, учившегося с нами в одном классе, но инстинкт самосохранения уберег меня от этого.

Выход предложил товарищ Костя, всегда соображавший чуть быстрее остальных (что позволяло ему не скатываться до двоек, совершенно не занимаясь ни по какому предмету). Он напомнил песенку из недавно просмотренного нами всеми фильма «Последнее лето детства» («Если б каждый из сограждан дал мне по рублю всего лишь, я б купил все, что я люблю»). Идея состояла в том, чтобы слегка вспушить копилки, которые многие из нас имели дома. Причем именно тогда всех охватила мода собирать монетки по 10 копеек, складывая их в бутылки из-под шампанского. Кажется, при полном заполнении там должно было образоваться 250 рублей. В нашей компании такие копилки были у пятерых. Каждый в тот вечер улучил момент и незаметно вытянул по 20 монеток, от чего общий объем денег в копилках визуально не сильно изменился. Долг Селе был выплачен – он принял гору монет с недовольным видом, явно не рассчитывая на такой скучный исход.

Это было одно из лучших проявлений дружбы в моем детстве. Что? Нет, ну конечно, товарищи не подарили мне по 2 рубля. Конечно, я с ними потом долго и нудно рассчитывался, возвращая то 10 копеек, то 20 – то одному, то другому. С одним разошелся солдатиками Донецкой фабрики игрушек, с другим — серией марок острова Борнео. И только много лет спустя подумал о том, что спокойно мог бы взять всю сумму из одной своей бутылки – она была уже заполнена примерно наполовину. Никто и не заметил бы. Это было бы гораздо проще. Но о чем тогда я бы тут рассказывал?