В истории донецкого «Шахтера» бывало всякое. Но аналогов тому, что произошло в середине 1966 года, отыскать трудно. Этот случай иллюстрирует и тогдашнее состояние команды, и тогдашние настроения в стране. Последнее – даже в большей степени…

 

Общий фон

 

Начало сезона 1966 года получилось для «Шахтера» немного хаотическим. Состав команды тасовался, как никогда. Пачками появлялись какие-то люди, о которых через пару месяцев никто и вспомнить не мог. В предыдущем сезоне начала рассыпаться героическая команда начала 60-х, взявшая два Кубка СССР – а на смену ей приходило нечто аморфное и совсем не донецкое…

 

Одним из новых людей, привлеченных со стороны, стал Павел Адамов из курских «Трудовых резервов». Этот нападающий появился у нас в мае и тут же ярко заявил о себе. В первом же матче за «Шахтер» он забил гол, причем не кому-то, а чемпионам страны – московскому «Торпедо»! Благодаря голу Адамова, была одержана выездная победа в Москве, что всегда считалось отличным результатом. Судя по всему, играть он мог хорошо. Но в итоге, продержался в команде лишь до конца лета. Проведя 14 матчей, забил всего лишь один гол – для нападающего, результат провальный.

 

Да и человеком Адамов оказался так себе. Совсем не компанейским. Капризничал, отказывался выходить на матчи. Мог вдруг исчезнуть на несколько дней. А потом выяснилось еще такое, что вообще…

 

Борьба с религией

 

Выяснилось, что Адамов верил в Бога, и не просто верил, а посещал «сектантские сборища». А надо понимать, что в середине 60-х это была не констатация, а обвинение. И грозить оно могло не только административными, но и уголовными неприятностями.

 

Пик борьбы с религией в стране пришелся на первую половину 60-х. Тогда по инициативе Хрущева, яростного атеиста, за верующих принялись так, что перья полетели. Были приняты законы, согласно которым религиозных граждан осуждали, высылали, подвергали конфискации. Нечего и говорить, что тогдашняя пресса была заполнена материалами, бичующими таких незрелых субъектов.

 

Вот, например, история о донецком жителе Василии Гаризане, мастере-взрывнике с шахты «Мушкетовская-Вертикальная». Цитируем: «Василий Гаизан утверждает, что каждый день беседует с богом. У всевышнего много дел, он загружен по горло, но все-таки находит возможность уделять Гаризану время. На каком языке они изъясняются? «Очень свободно. Говорим ангельским языком. Богу и мне он очень даже понятен»… Послушать этого проповедника, то может сложиться впечатление, что спиртные напитки он и в рот не берет. Даже в праздники, даже в день своих именин. В действительности, он поклоняется не только Христу, но и Бахусу – разгульному богу вина и веселья. К участию в возлияниях он понуждал девушек-сектанток…»

 

Разумеется, Гаризан получил по грязным лапам. Как и еще один богобоязненный типчик – Виталий Руднев, инженер с шахты «Хацапетовская-Западная», сменивший за три года три жены под маркой поиска истинно верующей. Как и многие другие «подозрительные», не угодившие советской власти по одному параметру —  не тому богу молились…

 

«Мошка»

 

И, хотя у Павла Адамова была масса других прегрешений перед «Шахтером», на первый план вытащили именно его богомольство.

 

В августе 1966 года в газете «Социалистический Донбасс» вышел фельетон «Мошка», написанный двумя мастерами жанра – Л. Саниным и В. Руссовым. Героем был Адамов, к тому времени уже записанный в «безнадежные». Цитируем зачин истории: «После недолгого отсутствия приехал к своим бывшим товарищам по команде Павел Адамов и говорит: «Здравствуйте, братцы, вот и я!». Никто не бросился к нему. Никто не протянул руки. Кто-то сказал: «А, раб божий Павел? Не с богомолья ли притопал?» «Да я…» «Ладно, ладно. Пришел, так послушай, что мы о тебе думаем». И начался разговор. Такой, каких за всю свою жизнь не мог бы припомнить Адамов Павел. И то сказать, он ведь привык, чтобы за уменье обводить и бить по воротам ему чуть ли не в пояс кланялись. А тут не о ногах его, не о финтах, и даже не о голах, а о совести разговор идет. «Ты повел себя как купец-торгаш, — заявил Адамову Юрий Ананченко. – Все привилегий разных себе выпрашивал. «Какой ты спортсмен? – бросил ему в лицо Антанас Станкявичус. – Для тебя ни честь команды не дорога, ни слава ее. Ни уважение болельщиков». «В Ленинграде ты умышленно не давал партнерам мячи, из-за этого и проиграли, сказал Николай Головко. – Ханжа и святоша!»

 

Итак, болезнь обозначена. А через несколько абзацев следует и диагноз: «Теперь-то и выяснилось, какие причины в иные дни не выпускали Адамова на тренировки. Интересовался Павел Адамов религиозносектантским учением, молитовку переписал и по «святым праздникам» считал для себя зазорным бегать с мячом по футбольному полю. «Набожность», однако, не мешала ему во все дни – «святые» и обыкновенные – хамить товарищам и тренеру, подличать в игре и вне ее».

 

В общем, Адамова пригвоздили к позорному столбу. Но не посадили и не выслали в Сибирь. Времена наступали новые, борьбу с религией при Брежневе сразу прекратили, хотя Бога и не реабилитировали. Карьера Адамова продолжилась, хотя и не слишком-то он преуспел. Правда, провел один сезон в ЦСКА, где забил 4 гола. Дальше были всякие там СКА (Хабаровск) и «Звезда» (Рязань). В общем, в истории советского футбола Павел Адамов не слишком выпячен. А вот в истории «Шахтера» остался единственным человеком, пострадавшим за религию.