17.06.2013

Улица Кобозева. Тени забытых предков

Первая улица Донецка — это Артема. Тут сопров нет практически. Насчет второй дебаты давние и ожесточенные. Университетская, Ильича, бульвар Шевченко, наконец, улица Кирова… Между тем, до революции этот вопрос был божественно ясен. Второй по значению и по счету считалась улица Кобозева. Ну, то есть, пардон — Вторая линия, конечно. На нее выходил храм, кинотеатр и базар. Какие сомнения? Вторая улица!

Улица Кобозева в качестве Второй линии была несколько короче, чем сейчас. Но начиналась там же. Правда, не с того же. Не было того пенитенциарного заведения, которое знаменует собой сейчас эти места. Когда появилась здесь тюрьма, я не знаю, но в любом случае, до войны. Говорят, что в 1911, или в 1913… В любом случае, ее помнят тогдашние ученики расположенной напротив школы — из окон классов были видны некоторые детали тюремной жизни, а учителя нет-нет да и применяли такое соседство в педагогических целях ("Будешь плохо учиться — окажешься за этой стеночкой"):

Исток. Кобозева, 3. При взгляде на это здание сразу возникает подозрение, что оно строилось совсем не для рекламного агентства, снимающего здесь площадь в настроящее время в тесном соседстве с трестом "Донецкметаллургстрой". И в самом деле. Здесь-то и располагалась та самая школа, из которой пугали наивных детишек (см. выше). Некоторые убеждены, что, наоборот, здесь был кинотеатр "Колизей". Как бы не так! Вместе с "Сатурном", "Колизей" занимал следующее здание — там сейчас хлебобулочный комбинат. А до революции там была колбасная фабрика. И кино. Ну, а что? Потом колбасу отменили, а хлеб отменить не решились все-таки. Вообще, я вот подумал: а не учредить ли где-нибудь колбасно-хлебобулочный заводик? Как нечто специфически донецкое? В духе наших традиций, так сказать:

Вот панорамка, охватывающая то, чем пугали, и то, откуда пугали. Кстати, говорят, в школе работала самая толстая дворничиха в городе Сталино. Звали ее Галина Ивановна. Теперь она покоится:

Есть закон в ботанике — "подавленная несгибаемость" (кажется, так мне его описывал мой товарищ, выпускник биофака А. Тимошенко). Это когда живой организм угнетен до такой степени, что победить его невозможно даже синильной кислотой. Почему-то этот парадокс припомнился мне при взгляде на вросшее нечто в начале улицы Кобозева:

Уходим из старой части Кобозева, не провожаемые сладким хлебным запахом. Раньше он разносился на всю округу, приводя в изнеможение собак. Сейчас — почему-то нет, хотя следы хлебобулочной активности все равно очевидны:

Уходим поскорее от проспекта Лагутенко, где маршрутки несутся с какой-то непостижимой скоростью. Бросаем взгляд на один из первых гастрономов города Сталино:

Нечто, пристроенное к санэпидстанции. По прогнозам специалистов, через пару лет домишко обрастет шубой, плиткой и гранитом, перейдя под опеку одного из банков (я думаю, кипрского):

Как, например, бывший дом доктора Кауфмана на углу с проспектом Труда. Он уже перешел в какие-то дружественные руки:

Прямолинейный, как Тягнибок, институт цветных металлов. Построен на месте бывшего базара, а кроме того, здесь еще, по рассказам очевидцев, стояло два домика, принадлежавшие двум братьям, о которых больше решительно нечего сказать:

Улица Кобозева калейдоскопична, как цыганская вязь. Тут все: рухлядь, лоск, тлен, блеск и такая вот пастораль:

Торговать в храме нельзя. Напротив — сколько угодно:

Напротив храма. Малый бизнес в Донецке может выглядеть и так. По крайней мере, меньше шансов, что тобой заинтересуется некто с более крепкими кулаками и серьезными "тягами":

"А вот с этого места — поподробнее", как сказал бы наш добрый друг Сембонд. Именно с этого места на Кобозева начинаются новострои, и далеко не на всех них так отдыхает глаз:

Как ни выкорчевывай с улицы Кобозева старину, она нет-нет, да и проглянет. Кран работает по четным числам, а по нечетным не всегда. Эксперты называют это "водозаборной колонкой" (или водоразборной, сути дела это не меняет). Но я — не эксперт, и для меня это — кран. Вообще, должен признаться, жить, не будучи экспертом, намного приятнее, хотя могут быть последствия:

Еще один привет из прошлого. Как писал в молодые годы мой друг, классик донецкой журналистики Олег Измайлов — "И здесь живут люди". Обратите внимание на трагикомическое сочетание европластика с оштукатуренной плоскостью, толью на крыше и кирпичной трубой, знававшей еще писателя Паустовского. Совмещение несовместимого (и, как вариант — впихивание невпихуемого) — разве это не то, чем так любят с гордостью заниматься в Донецке?

Но новоделы прут все равно, как на дрожжах. Один боец налогового фронта рассказывал мне историю, как на Кобозева получают право что-то построить. Ветхие дома, которые страшно трогать руками, продаются по цене Lamborgini Daibolo, а иногда — и обмениваются на эти самые Lamborgini. В самом деле, так проще. Впрочем, к изображаемому объекту это не имеет никакого отношения:

Молчи, грусть, молчи, Сеня:

Время уже немножко собирать камни:

"А граждане страны желают пива", — поет один пиит. Если и есть какая-то константа донецкой жизни, так это неутолимая страсть кянтарному напитку, качество которого всегда обратно пропорционально политической силе региона:

Перекресток с Садовым проспектом. Это какой-то Сальвадор Дали. Кстати, его жену тоже звали Галина:

С болью отремонтированныйдом Тудоровских. Никак не относится к Кобозева, хотя экономико-технологический техникум, расположенный здесь в наши дни, имеет парадный вход именно с Кобозева. Ну, принадлежность домов в Донецке — это вообще что-то. Например, Садовый проспект вроде существует, но ни одно здание к нему не приписано, если не считать кафе "Гороскоп", расположенное на этом же перекрестке, но не попавшее в кадр из соображений такта:

Знаменитый 5-й корпус ДонНТУ. Построен до войны в стиле южнорусского (он же — ложноримский) классицизма. Считался самым человечным и удобным среди студентов. Знаменит в основном тем, что при освобождении города в 1943 году сильно пострадал — средняя часть просто провалилась. Восстановили здание не так быстро. Еще в 1946 году в архивных документах можно увидеть следы площадной брани по поводу недопоставок кирпича на восстановительные работы:

Но восстановили, и сейчас охраняют по-взрослому. Впрочем, никаких служебных собак я не заметил. Все мы знаем, что сказал бы по этому поводу Козьма Прутков:

Финишная часть улицы Кобозева была тихой и гладкой, пока здесь не появилось БТИ. После этого здесь поселились шекспировские страсти, и ежедневно стали разыгрываться такие Макбеты и такие Отелло, что о мире и покое улица Кобозева теперь может и не мечтать. Как-то на моих глазах дедушку с орденскими планками тут выкинули из очереди, да еще и надавали по спине его же палкой. Вы спрашиваете, за что? Лучше не спрашивайте:

Финиш. Место"Червоного кута". Здесь стреляли, потом сносили, а потом не строили, хотя проект того, что собирались, все еще дразнит прохожих:

Дальше Кобозева не идет, уступая место бульвару Пушкину. И правильно! Дальше начинается новая жизнь, к которой Кобозева по духу никак не подходит. Ей на роду написано пребывать в тени. Она передает эстафету и остается в статусе Второй. Хотя… Какая она сейчас уже вторая?

Ясенов