На 88-м году жизни умер Валентин Сапронов — легенда «Шахтера», первый (и единственный в советское время) заслуженный мастер спорта в его составе. Мы вспоминаем моменты из карьеры мастера, выпавшие на судьбоносный период в истории команды…

Все привыкли, что в советском футболе звание «заслуженного мастера спорта» присваивали за какие-то крупные победы. Например — за олимпийское «золото» 1956. Или за выигрыш Евро-1960. Но бывали и другие случаи — когда отмечались заслуженные ветераны, внесшие огромный вклад в достижения своих клубов или вообще в развитие футбола. Так, например, стал «заслуженным» в 1961 многолетний вратарь киевского «Динамо» Олег Макаров, а два года спустя — еще один легендарный футболист, побродивший по разным командам Заур Калоев. Вот одновременно с ним отметили и Валентина Сапронова — человека, с которым привыкли ассоциировать омоложенный «Шахтер», поразивший весь Союз своими кубковыми подвигами. Не только с ним, понятно — но в обойме тогдашних бесстрашных «горняков» Валентин был заметной фигурой. Очень заметной.

О переходе его в новое качество газета «Социалистический Донбасс» в номере от 31 августа 1963 писала так: «Звание заслуженного мастера спорта президиум Центрального совета Союза спортивных обществ и организаций СССР присвоил сегодня ветерану футбольной команды «Шахтер» из города Донецка Валентину Сапронову. Дважды команда «Шахтер» завоевывала Кубок СССР по футболу, и в этом немалая заслуга Сапронова. Он в составе своей команды выступал в международных состязаниях на стадионах ГДР, Польши, Чехословакии, Венгрии, КНДР, Болгарии, Румынии и Швеции, был и играл в сборных Украины и Советского Союза».

Сборная СССР? Сапронов? Да, это не газетная фантазия. Было и такое в его карьере.

Сапронова в сборную вызвали в начале 1958. Команда под руководством Гавриила Качалина готовилась к чемпионату мира — первому в своей истории. Просматривался с десяток молодых футболистов, которых раньше на таком уровне не задействовали. Почему взгляд Качалина остановился на Сапронове? Совсем не из-за успехов его команды. В чемпионате 1957 «Шахтер» играл бледно, забивал мало и занял 8-е место из 12 — так себе достижение. При этом не смог ни разу выиграть ни у одной команды из первой пятерки. А, например, чемпионам, московским динамовцам, продул 2:7. Но вот Сапронов был хорош. Он стал лучшим бомбардиром команды (правда, всего с 6 забитыми голами — но это, учтите, из общих 19). У него были запоминающиеся матчи. Он мог сделать шоу. И его вызвали.

«Жили на базе в Тарасовке, целый месяц там работали безвылазно. Наконец, объявили окончательный состав и стало ясно, что в Швецию я не поеду», — вспоминал Сапронов. А потом случилась ночь, которая могла изменить в его жизни если не все, то очень многое. «Шахтер» летел через Москву в Корею, в тренировочное турне. Сапронов, находившийся в Подмосковье, должен был присоединиться к команде в аэропорту. И присоединился. И улетел в Корею. А параллельно в ту же ночь развивалась знаменитая история со Стрельцовым, Татушиным и Огоньковым — игроками сборной, веселившимися на даче в компании девиц. В итоге, это стоило всем троим тюремных сроков (каждому разных) и отлучения от футбола (на то или иное время). А Качалину пришлось срочно думать, кого взять в Швецию вместо трех ключевых игроков. Как знать — если бы в тот момент Сапронов оказался под рукой, может, и поехал бы он на чемпионат мира. Тем более, что Татушин играл на той же позиции крайнего нападающего, что и он. Но Сапронов уже был в Корее…

Он был словно рожден для игры на краю в тогдашней тактической схеме «дубль вэ» с 5 нападающими. Он был быстр, смел и техничен. На противоположном, правом краю действовал Петр Пономаренко — футболист с похожими характеристиками. «Крылья» у «Шахтера» были, что надо. Вот как описывал Сапронова корифей донецкой спортивной журналистики Леонид Санин, в 50-е годы и сам игравший в футбол: «Всякий раз, когда мне, полузащитнику, приходилось «держать» Сапронова, я испытывал чрезвычайные нагрузки. С ним не отдохнешь. Он был быстр, неуловим при наборе скорости. Вступать с ним в единоборство было пустым номером – обойдет, обманет. Догонять его бесполезно – летел быстрее ветра и напрямик к воротам. Бил точно, сильно и нередко коварно – ждет вратарь мяч в одном месте, а тот летит совсем в другом направлении».

Игра того «Шахтера» не завораживала, но временами получалось нечто волшебное. Вот комбинация, приведшая к голу, который Сапронов называл самым эффектным в своей карьере: «Играли, насколько я помню, с куйбышевскими «Крыльями Советов». Петр Андреевич Пономаренко навесил мне с правого края на левый, я внешней стороной стопы ударил слету, и мяч залетел в правый верхний угол ворот. Расстояние было приличное, метров 17-18, и бил я с угла. Нельзя сказать, что планировал гол, но получилось – загляденье! Такой бразильский гол. Когда Петр Андреевич подбежал поздравлять, первым делом спросил пораженно: «Слушай, как ты это сделал?»»

Ну, а самым важным, самым весомым стал, конечно, его гол в финале Кубка СССР 1962. Тогда «Шахтеру» противостояла команда низшего дивизиона «Знамя труда» из Орехово-Зуево — ну, практически нынешний «Ингулец». Очень важно было сразу показать, кто тут главный. И это получилось. На 5-й минуте вратарь подмосковной команды упустил мяч, прерывая навес — и тут как тут был маленький, юркий Сапронов, вогнавший мяч в сетку. Так был сделан шаг ко второму Кубку в истории команды…

Дебютный матч за «Шахтер» Сапронов провел в 20-летнем возрасте, в несчастливом для команды сезоне 1952, когда она, «бронзовый» призер прошлого первенства, вылетела из Высшей лиги. Молодой нападающий, уроженец Авдеевки, для которого играть в «Шахтере» было недостижимой мечтой, поучаствовал в спасении команды. В 1954, когда «Шахтер» вернулся в группу сильнейших, он провел великолепный сезон, забив 10 голов в 24 матчах. Именно тогда сложилась пятерка нападения 50-х в составе Сапронова, Федосова, Бобошко, Самойлова и Пономаренко. Не слишком искушенная публика 50-х обожала их — всех вместе и каждого в отдельности, разных и похожих в своей неуступчивости, воле и энергии. Сапронов вспоминал, что иногда после какого-нибудь его удачного действия (ну, например, после его любимого «венгерского финта», когда мяч пяткой перебрасывался вперед, на ход) вся ближняя трибуна вставала и начинала аплодировать. Такой атмосферы, возможно, никогда уже и не было на донецком стадионе — несмотря на все последующие кубковые успехи, несмотря на незабываемые медали союзного первенства.

Сапронов сыграл свой последний матч в 1963. Ему исполнился 31 год. Сил хватало — он провел в сезоне 28 матчей и забил 3 гола. Но возраст, по тогдашним меркам, считался предельным. Сапронов вспоминал: «После окончания сезона наш старший тренер Олег Ошенков сказал: «Заканчивай. Мы тебя проводим». Могу похвастаться. Меня первого провожали торжественно, как положено». Свой 11-й номер он передал восходящей звезде Виталию Хмельницкому. И ушел…

Болельщикам его, конечно, не хватало. К нему привыкли, как к чему-то постоянному. Он был своим и очень нужным. Но футбол есть футбол, а жизнь есть жизнь. Начиналась «команда без Сапронова», которая оказалась уже совсем не такой, в которой люди не особо задерживались, а до титулов было — как до Луны. Конечно, не в одном отсутствии Сапронова была причина проблем. Но многим казалось: останься он — и ничего такого не случилось бы…