13.04.2019

Игрок

От Игоря Борца получили его воспоминания о Виталии Старухине. Очень личные и потому очень ценные. С удовольствием публикуем…

Я знал его лично. И мы все переживали за него. В теперешние времена он играл бы в Манчестере — это точно. А тогда над ним просто издевались  футбольные функционеры высшего звена. Он, видать, был несанкционированным идеологическим отделом ЦК кумиром. Например, Федерация  вызывала в сборную, а тренер —   говорил: чего приехал — уезжай.  Или тренеры сборной говорили: он не командный игрок, на него должны играть все остальные, поэтому его не берём. Тогда Виталя, в играх Шахтёра,  отходил в поднападающие и давал изумительные пасы, с которых забивали Миша  Соколовский, Сергей  Морозов или Володя Роговский. Он доказывал очевидное: универсальность своего таланта. Но его в упор не видели. А между тем я,  в каком-то спецвестнике  Высшей Школы тренеров,  докопался  до интервью, которое давал посетивший в те годы Союз высокий английский чин из ИХ Федерации. И на вопрос, что он может сказать о советских футболистах, он сказал: у вас есть много неплохих футболистов и один гениальный игрок — Виталий Старухин — классический форвард английского типа. Он мог бы украсить любой английский клуб.

В штрафной площадке его всегда держали двое. Причём, держали в самом прямом смысле этого слова. Если бы судьи хотели видеть, что происходит — на Витале «Шахтёр» мог бы   бить по два-три пенальти в каждой игре. Но даже когда он предъявлял судьям оторванные лоскуты футболки —  ему показывали «играй — играй.. всё в порядке».  Чтоб уйти от этой нечестной опеки — он хитрил.  Вот Соколовский идёт подавать угловой …Старухина уже держат за футболку… Он вырывается, что-то кричит защитнику и уходит к центру поля… Обиделся… Но в тот момент, когда начинает разбег Миша, он внезапно поворачивается и делает рывок в штрафную… К нему, конечно, сразу кидаются держать… Но когда эти 88 килограмм  разбежались  —  попробуй  их удержи!  А заодно попробуй потом понять: как человек который был почти в центе  поля … как именно он встретился с мячом у ворот и вогнал   его головой  в «девятку» ?

Народ, любя, подтрунивал. Когда Виталя ставил мяч на «точку» бить пенальти – с трибун добродушно кричали:  «Старухин, головой пробей».  В игре с московским Динамо Гонтарь выйдя на перехват опасно выставил колено и Виталя сильно стукнулся. И сказал Гонтарю « забью тебе за это». Гонтарь высказался….  Ну… короче… в том смысле, что это вряд ли произойдёт. Но он ошибся. Это произошло.

В сезоне, когда он забил 26 мячей (второй или третий  результат за всю историю советского футбола), его в списке 33 лучших поставили  на его позиции  вторым (!!),  и в статье запутанно объясняли, что так иногда бывает: лучший результат у одного, а лучшим признаЮт другого. Видать самим стыдно было. Чувствовали, что это надо хоть как-то объяснить народу.

Он был грубоват и прост, как его лицо. Но абсолютно по-детски беззащитен перед этой «кухней» с их левыми амбициями, «донорами» (так называли игроков которых брали в сборную  с условием, что они, конечно не выйдут играть, но за то что их вывезли  «за бугор»  поделятся командировочной валютой.   Так, например в Испанском ЧМ за сборную СССР был заявлен Леонид Буряк, который поехал в Испанию…. с загипсованной ногой. ) Только Витале там не было места. Он ведь просто был Игрок, а не деловар. И уж точно  донором не поехал бы.

Когда в последнем туре (год точно не помню) в игре со «Спартаком» «Шахтёр»  мог завоевать золото – Старухину накануне в Питере показали второй «горчичник», означающий, что он пропустит решающий московский матч. Но в Москве наши забили первыми. И тогда, как водится, «карманный судья федерации» Баскаков (он всегда судил «нужные» матчи) поставил левый пенальти.  Володя Сафонов (он был капитаном) психанул и сквозь рёв трибун крикнул Баскакову в лицо «мы всё равно  ещё забьём!» …   «А я всё равно ещё раз «на точку»  поставлю»  — невозмутимо отвечал арбитр матча.

Когда команды уходили на перерыв Старухин в тоннеле подбежал к судье и  с непереводимым текстом, суть которого была: «пусть меня посадят, но я тебе сейчас свисток в ж…. заткну»,  схватил его за грудки… еле оттащили…

Игра была Виталиным  Б-гом и  он не терпел святотатства.

Когда я лежал в онкологии в Киеве, как-то обход делало местное светило – известный профессор. Светило зашло в палату со свитой в хрустящих халатах. Профессор… старый еврей… лучший оператор и онкодиагност Украины того времени… Он подошёл к моей скромной персоне, взял в руки, висевший на спинке картон с прикреплённой историей болезни — и все замерли. Потому что там, вместо этой самой истории,  была большая фотография.     Фотограф очень чётко поймал момент. Два защитника опоздали выпрыгнуть. Виталя уже опускался, нанеся свой разящий удар. Но все трое ещё были в воздухе. И вратарь был в воздухе. Он летел к мячу. Но (снимок был сделан из-за ворот) было видно — он не успевает. Через доли секунды стадион  вскочит с мест. Потому что гол неминуем.   Профессор смотрел на фотку… Свита смотрела  на профессора… Мой лечащий врач смотрел на меня.… И, если бы взгляд имел силу лазера – от меня осталась бы кучка пепла. Пахло скандалом.

Профессор молчал секунд двадцать… А потом сказал: а почему Старухина не берут в сборную ?

Вот-вот, радостно ввязался я в разговор, — мы тоже этого не понимаем…

Мы познакомились у Сафоновых. Он дружил с Володей и потом вместе с ним работал с пацанами в «Шахтёре». Однажды я пригласил его выступить на открытии Юморины ДПИ.  Он просто только вышел на сцену  — и я пару и минут не мог говорить из-за того, что делалось в зале.

Он был немного ошарашен такими овациями – одно дело шум стадиона, другое —  когда видишь глаза своих фанов.  Потом я вручил ему персональную КВНную  награду на том основании, что он тоже отлично играет головой. Виталя был смущён и польщён.

После похорон Володи Сафонова, на поминках я оказался за одним столом с Виталей и Марком Левицким.  И когда официальные речи  кончились и все поминали, Левицкий сказал: между прочим, Володя провёл больше всех матчей за «Шахтёр»… более трёхсот… «И всегда без замен» — сказал

Виталя. И заплакал. Беззвучно — просто слёзы текли… Да… растерянно сказал Левицкий… действительно — без единой замены. И  они  помянули.

Будем помнить  и мы этих простых парней, народных любимцев, чей галерный труд был искренним праздником нашей жизни.

Ясенов