Как секретаря обкома врагом народа сделали

29 июля 1938 года был расстрелян за антисоветскую деятельность первый секретарь Донецкого обкома компартии Украины Эдуард Карлович Прамнэк.

Этот латыш ничего общего с Донбассом не имел вплоть до мая 1937 года. Его революционная деятельность была связана со знаменитым полком латышских стрелков, партийная работа – с Нижним Новгородом и Вяткой. Но партия сказала: «Надо!» — и Эдуард Карлович приехал поправлять дела в Донбассе.

Здесь как раз только что сняли предыдущего первого секретаря – армянина Саркисова, тоже не имевшего никакого донбасского прошлого до своего назначения. Но в Сталино энергичный Саркисов успел проработать почти четыре года и отметился в деле развития города – например, всячески  активизировал создание центрального городского парка. Его активность не зачлась. 28 апреля совместное постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О работе угольной промышленности Донбасса» положило конец его партийное карьере: суровая критика, перечисление целого ряда ошибок… Саркисова оставили (пока что) на свободе, позволили занять хлебную должность начальника комбината «Донбассуголь». А на место партийного лидера пришел Прамнэк.

Это был верный сталинец. На февральском пленуме 1938 года он говорил, отбросив в сторону латышскую сдержанность: «Товарищи, не желая употреблять пышных слов, я должен сказать, я, как и другие товарищи, просто восхищен докладом т. Сталина». Верноподданичество не спасло Эдуарда Карловича. Не спасла и активная борьба с «врагами народа», о которой он бойко докладывал на одном из партийных форумов в связи с предстоявшими выборами: «Мы имеем по Донбассу ряд случаев, когда враждебно настроенные люди демонстративно заявляют, что они не будут участвовать в выборах. В Рутченкове есть община баптистская, 102 человека. Раньше они собирались один-два раза в месяц, а сейчас они собираются два-три раза в неделю, причем их агитация и работа, безусловно, направлена на объединение их в связи с выборами… Я считаю, что у нас в Донбассе и, наверное, в других областях тоже есть такие участки, которые, если мы не возьмем их в свои руки, могут провалить нашего кандидата».

В своих «Воспоминаниях» Никита Хрущев так писал о Прамнэке:  «В  Донбассе   секретарем  обкома  партии,   был  Прамнэк,  латыш   по национальности.  До Донбасса он  работал, кажется, в Горьковской  области  и считался хорошим секретарем. Вдруг  мне позвонил Сталин и сообщил, что нужно выехать  в  Сталине,  потому что арестовали Прамнэка. Я его  уже  не застал. Выдвинули туда  Щербакова,  который в то время был секретарем Московского комитета партии».

Прамнэка репрессировали по делу об «антисоветской латышской организации». Все эти революционные стрелки стали не нужны Иосифу Виссарионовичу – более того, их виртуально сохранившееся революционное братство таило потенциальную угрозу. А даже с мизерными вариантами опасностей Сталин предпочитал бороться превертивно. Прамнэка, как старого большевика, уважили – процесс над ним продолжался целых 20 минут. Виновным себя он не признал, но это не имело ровным счетом никакого значения. Приговор был приведен в исполнение на следующий день.

Разумеется, в 1956 году Комиссия ЦК КПСС по установлению причин массовых репрессий установила, что донецкого секретаря казнили «необоснованно, по сфальсифицированным материалам»…