02.05.2015

Жил в Сталино мальчик…

Завсегдатаям сайта "Донецкий" должен быть известен Юрий Бейлин. Ветеран Сталино, впоследствии переехавший в Калифорнию, он долго участвовал в наших дискуссиях и комментариях. Недавно на сайте"Юзовка — Сталино — Донецк: страницы еврейской истории"редакция натолкнулась на записки Юрия Бейлина о его жизни в нашем городе. Перепечатываем их почти без изменений.

Довоенное Сталино

…Юзовка многие годы была почти деревней. Я ещё помню поножовщину после каждой зарплаты на заводе. Нас прятали и не выпускали на улицу в эти два-три дня, а жёны стояли у проходных и старались забрать у мужей деньги, пока они их не пропили. Так зарождался город! После войны, слава богу, поножовщина продолжалась недолго.

В городском саду до войны летом были детские дневные пионерлагеря, и я два года подряд туда ходил 1937 и 1938 годы. С тех пор я со многими был в дружбе долгие годы! Почти никого уже нет, к сожалению…

Что интересно, в том лагере были, в основном, еврейские дети, поскольку этот лагерь был создан, как я через много лет узнал, профсоюзом индивидуальных тружеников и тружеников артілей. А кто был в тех артелях? Ну, конечно, дети евреев-ремесленников и патентщиков! Моя жена тоже была в том лагере, и мы были с ней в одном отряде.

Нынешний «Континент» находится там, где мы жили,  там снесли почти всю третью линию и строили Дом мебели рядом с трамвайным закруглением. На этом месте прошло моё детство до 10 лет.

А после войны мы пропадали вечерами с девочками от угла Пятой (сейчас длинный дом, где был  гастроном «Ленинград») и до сквера Павших коммунаров. Там у нас были посиделки с гитарами и тихими песнями, там зарождались первые призывы любви. Там же среди похороненных Коммунаров лежит мой дальний родственник Славин.

А там,  где  был Южный, стоял дом Карлиных, друзей моих родителей, а их младшая дочь Рая была моей подружкой.

До революции и вплоть до 1935 года евреи не могли переехать из черты оседлости от 6-ой линии до 20-ой и от макшоссе до 1-ой проходной. Маму мою избили казаки (стояла сотня казачья на Донской стороне) за то, что пошла к подруге на Калиновку (не знаю, как она называлась в прошлом).

Старый резник

До 1938 года работало в Сталино  еврейское радио на идиш, были литературные вечера. Шолом-Алейхема читал по радио Лев Шухман (отец моей ближайшей до сих пор подруги). Была еврейская и Армянская школы. Мой старший брат учился там, а потом в украинской. На всех линиях звучал идиш.

В начале 50-х ещё были на линиях старые евреи, которые и мацу делали, и тайно обрезали мальчиков, и молились. А уже ближе к 60-м этого, практически, не было. Моя дочь родилась в 1953 году. Моя тётя работала в Совбольнице, напротив гостиницы «Донбасс» педиатром. Старый Донецк еврейский хорошо её знал. Как -то мне надо было найти для маленькой дочери лекарство (или вообще посоветоваться с тетей-не помню). Я пришел днём к ней, а она вся озабоченная, все бегают по коридору и рядом с ней Богатырёв — известный в городе хирург.

Он с тётей горячо о чём-то спорят. И вдруг она обращается ко мне — помню ли я, где живёт резник на 10 линии. Я сказал:

— Помню! Недавно носил к нему курицу по просьбе мамы.

— Бегом к нему и скажи, что я срочно требую его сюда. Погибает новорожденный мальчик (не еврей) — закрылся член — не может мочиться.

Я побежал — не могу рассказывать детали, но резник быстро оделся и я его, практически, дотащил в больницу. Он был очень старым! Был всем: и резником, и моелем.  И он спас мальчика! Богатырёв стоял за его спиной и изучал работу мастера, а я держал мальчика на подушке. Вот такая история. После смерти того резника, в Донецке уже не было таких специалистов!

Эвакуация

Ну, разве не судьба в моей жизни спасла меня ДВАЖДЫ в 1941 году: сначала в бомбёжке состава в июне, где в живых осталось каких-то 20-25 человек. А потом посчастливилось встретить мою старшую пионервожатую по нашей школе в госпитале-поезде, куда она взяла меня с собой и довезла до Харькова. Судьба!!!

Лето 1941 начиналось спокойно и счастливо: 4-го июня меня забрала с собой в Белоруссию папина сестра, чтобы я отдохнул  у них. Она была крупным партийным работником. Но недолго продлился летний отдых. Началась война.

В первый же день войны тетя посадила меня в спецпоезд, который должен был ехать через Иловайское на Кавказ. Но уже через 3 часа после отправления его разбомбили. Судьба сохранила меня. Спаслась и маленькая девочка,  дочь офицера, мама которой погибла при бомбёжке того поезда. Старый железнодорожник попросил меня забрать малышку с собой. Так я оказался один с маленькой девочкой (3-х лет). И тут подошел поезд-госпиталь, один из последних в то время. Меня увидела Шура, бывшая старшая пионервожатая нашей школы, она была медсестрой в этом госпитале! Шура взяла меня и девочку со мной. 

Малышку у меня забрали в Харькове. Судьбу её я не знаю. Шура потом пересадила меня в такой же госпиталь до Харцызска, откуда я, 12-летний мальчишка, уже сам добрался до Ясиноватой, а оттуда в Сталино.

В 1941 году мне в сентябре исполнилось 13. И мы уже готовились  бежать куда глаза глядят!

Эвакуация не была организована. Никто ни о ком не заботился… Нас спасла мамина давняя подруга и соседка по мукомольной, где мы жили — посадила в почти последний эшелон с подъездных путей металлургического завода.

Вагоны были для перевозки скота. Поезд шел почти без остановок. А мы, мальчишки, стояли в движении поезда у открытых дверей и поливали пути. Баловались!

Мы спали двое суток рядом с умершей бабушкой какой-то – не было возможности её похоронить. Когда  поезд остановился на несколько часов, взрослые выкопали рядом с путями ямку, положили её туда и засыпали землёй, а мы пацаны в это время бегали в поле и собирали остатки урожая кукурузы и подсолнуха. Чуть не отстали! Мама закричала — и мы бегом с братом с ношей (не растеряли!) успели добежать до поезда.

Кое-как добрались до Сталинграда.  Из Сталинграда нас погрузили на баржи и высадили во Владимировке, а уже оттуда формировались эшелоны с теплушками, в которых мы и доехали за 25 дней да Ката-Кургана, а оттуда нас на подводах перевезли в какой-то далёкий кишлак. Так началась наша жизнь в Узбекистане, которому мы очень благодарны за приём. Как мы жили в Узбекистане два года — это уже отдельный рассказ…

Ясенов