18.09.2020

Смерть куплетиста Убейко

В самом начале германской войны 1914-го года херсон­ские газеты разместили на своих страницах такую информацию: «В Юзовке Екатеринославской губернии отра­вился известный в Херсоне куплетист Убейко, увлекающийся также и авиаспортом. Убейко выпил три фунта (около 1, 5 литра) политуры и скончался». Знаковая и в каком-то смысле показательная смерть. Впрочем, информация оказалась ложной, и Убейко прожил еще какое-то время. Об этом своеобразном человеке мы рассказываем с помощью херсонского ресурса «Арт-кавун». 

Скорбная весть, прямо скажем, повергла херсонских обывателей в уныние, ведь Юлия Владимиро­вича, успешно гастролировавшего в городе сначала в составе малороссийской драматической театральной труппы, а затем с соль­ной программой, здесь любили и с нетерпением ждали каждого его приезда. Стоит отметить, что жанр, в котором работал Убейко, был до­статочно уникален. Если в начале своей сольной карьеры он исполнял песни из украинского национального фольклора, то чуть позже полностью перешёл на полюбившиеся непритя­зательной публике «модные» купле­ты чаще собственного сочинения.

С вошедшим в моду в начале XX века «босяцким» песенным жан­ром, в наше время для пристойности называемым шансоном, херсонские обыватели впервые познакомились, похоже, в 1908-1909 годы. А по­знакомил с ним признанный мэтр — исполнитель подобных песенок Станислав Францевич Сарматов (Опеньховский), гастролировавший в одном из херсонских биоскопов. По сути, Сарматов стоял у са­мых истоков популяризации этого песенного жанра, становившегося распространённым в империи, а песенки его были достаточно фривольны, в особенности на фоне ещё не растраченной благопри­стойности общепринятых взглядов. Может быть, как раз эта пикантность и привлекала широкие слои публики к исполнителю, который сразу же стал кумиром.

После него в украинских просторах появился новый исполнитель куплетов — Юлий Владимирович Убейко, сценический псевдоним — П. Юров. Конечно, нужно отметить, что к этому времени Сарматов и Убейко были уже не единственными исполнителями фривольных песенок. В 1912 году пресса сообщала: «Почти все купле­тисты в России, за исключением раз­ве что г. г. Убейко и Сокольского, — это рабская копия Сарматова: его костюм, его грим, его манера пения, а главное — его куплеты, экспропри­ированные, перевранные и, конечно, выданные за свои». Похоже, автор статьи несколько кривит душой, ибо сценический образ Убейко практи­чески ничем не отличался от сарматовского: потёртая «босяцкая» тужурка, тельняшка, шейный пла­ток, кепка и стоптанные башмаки, что было достаточно эпатажно для «большой» сцены того времени.

«Я не поэт, я не писатель,
Я громкой славы не искатель.
Меня ж в России знает всяк,
Что я совсем простой босяк», — вещал со сцены Юлий в дополнение к своему образу.

И всё же стоит отметить, что песенки и сатирические куп­леты, им исполняемые, были, главным образом, «свои». Совет­ский писатель-сатирик Владимир Поляков отмечал, что «Юлий Убейко обладал незаурядным талантом и пытался исполнять обличитель­ные, сатирические куплеты», и тут же добавлял «но быстро опустился, потрафляя обывательским вкусам и “идейным установкам” граммо­фонных фирм»… А вот мнение киевского журнала «Подмостки»: «Не всё, что он пишет, хорошо, но везде есть мысль, лёгкая рифма и нотка остроумия. Публика любит Убейко и всегда тепло его принимает…».

Вот одна из песенок Убейко:

Ещё современники Убейко от­мечали его особую любовь к му­зыке, ведь даже гастролируя по всей стране, исполнитель таскал за собой граммофон с неудобным в транспортировке «тюльпаном» и коллекцию, состоявшую почти из тысячи тяжёлых и хрупких граммо­фонных пластинок, среди которых были и его записи. Образ босяка и соответственная образу манера поведения «парня-рубахи», злоупотреблявшего спиртными напитками, не помешали куплетисту заняться авиаспортом.

Накануне 1914-го года Убейко научился летать, приобрёл аэро­план и недолго даже служил авиатором-добровольцем в авиационной дружине графа Шереметева. Потом вновь возвратился к своим песенным гастролям. Скорбное же известие об отравлении политурой (спир­товым лаком), с которого начат рассказ, оказалось не совсем верным. Несмотря на то, что во вре­мя «сухого закона» в период войны в Российской империи происходили массовые отравления различными алкогольными суррогатами, нередко с летальным исходом, Убейко выжил и продолжил гастролировать.

Не признавший власти боль­шевиков, куплетист-сатирик Убей­ко эмигрировал в Париж, где про­должал развлекать русскоязычную публику своими куплетами, зараба­тывая на жизнь. Впрочем, недолго… Спустя три года, в 1920-м, Юлий Убейко умер в Париже…

Ясенов