19.08.2009

Новый Южный Уэльс

Концессию на строительство завода для производства рельс Юз (точнее – основанное им «Новороссийское общество») перекупил у князя Виктора Кочубея. За несколько лет владения концессией Кочубей не сделал ровным счетом ничего. Юз показал российскому сибариту, как надо делать дела. Задолго до рождения Алексея Стаханова он продемонстрировал настоящий стахановский порыв. Менее двух лет понадобилось, чтобы «задышала» первая домна. С ней, правда, вышло фиаско при пуске, но еще через год завод заработал по-настоящему.

Как основатель Донецка, Юз сомнения не вызывает. Но человеком, «сделавшим город», его можно считать только из вежливости. По иронии судьбы, как раз после смерти Юза в 1889 году и начинает системно формироваться наше поселение. Тогда и возникает знаменитая британская «сетка»: улицы в виде «номерных» линий и пересекающие их под прямым углом проспекты. Высказываний Юза насчет его отношения к Юзовке не сохранилось. Но дела, как обычно, свидетельствуют о человеке лучше слов: завод у него получился первоклассный, а вот поселок – так себе. Дмитрий Иванович Менделеев, побывавший у нас с правительственной инспекцией за год до смерти Юза, в своих письменных впечатлениях отразил эту двойственность. Развернутое на степных просторах современное металлургическое производство привело его в восторг. А о заводском поселке Менделеев пишет коротко и емко: «Там страшно».

В южной части Юзовки, на Ларинке и Масловке, было поприличнее. Там жили англичане и весь заводской менеджмент. В недрах нынешнего Ленинского района уцелел дом с характерной британской башенкой, очень аккуратный, какой-то весь не наш. Там, как долго считалось, жили родственники сэра Арчибальда Бальфура, одного из акционеров «Новороссийского общества», большого человека даже по английским меркам. На самом деле, он жил в другом доме с башенкой, его теперь нет. Такой нешаблонной архитектуры в старой Юзовке было днем с огнем не найти. Настоящим английским городом она не стала. Но какие-то европейские черты впитала.

Кстати, далеко не все хотели, чтобы эта европейскость себя обнаруживала. Даже название Юзовка, данное как бы «полуавтоматом» (ну, просто как иначе назовешь кучу домов, притулившихся к заводу!), пытались заменить чем-то более славянским. В середине 1890-х годов ряд видных жителей подали в губернию прошение о присвоении поселку городского статуса и переименовании его в Смолянинов. Аргумент был прост: главный угольный пласт, на котором и развернулся металлургический завод, назывался Смоляниновским, по имени одного из местных помещиков. Не было бы пласта – не было бы и завода, а значит – и поселка. Слушать юзовских мещан никто не стал, и все осталось, как было.

В общем, с самого начала истории города его название оказалось заидеологизированным . С этим будет покончено только в 1961 году…

На самом раннем этапе своей истории город напоминал маленького мальчика при большом и знаменитом папе. Приезжему в Юзовке смотреть было совершенно нечего. Несмотря на то, что в начале 20 века на центральных улицах появились деревья и  модная архитектура стиля «модерн», выглядела Юзовка убого. А вот завод, к которому она была приписана, гремел на всю страну. Благодаря энергии и пронырливости Юза, возникло образцовое (с технологической точки зрения) предприятие, изучать работу которого приезжали и чиновники, и специалисты, и журналисты (в числе последних – знаменитый в будущем писатель Александр Куприн). Все они шли по дорожке, проложенной Менделеевым: хвалили производство, ругали жизнь.

Первое поколение горожан – самые отдаленные наши предки – представляли собой одну категорию людей: готовых на все. В Донбасс ехали, спасаясь от голода. Центральная полоса России и Поволжье в большом количестве выплескивали своих неудачников, не сумевших вписаться в жизнь и зарабатывать на нее. В Юзовке они получали шанс. Юзовка стала для них тем, чем был Клондайк для героев Джека Лондона – призрачной мечтой, которая может дать достаток, если очень хорошо постараться. По-настоящему разбогатеть на Клондайке смогли, как известно, немногие. Среди юзовских поселенцев тоже преобладали те, кто свой лузерский статус блистательно подтвердил и в новых условиях. Их можно понять: переместившись из сельскохозяйственной бытовой среды в городскую, притом резко индустриальную, они испытывали длительный шок, который перерастал в неисцелимое отупение, если с ним не бороться. Боролись, как могли – в основном, вино-водочным способом. Получалась беспрекословная рабочая масса, во всем зависимая от работодателя и способная только на бессмысленный стихийный протест вроде знаменитого «холерного бунта» 1892 года.

Но были среди юзовских первопоселенцев и другие. Они не подчинились обстоятельствам. Они сумели приспособиться к ними заставили их служить себе. Из них получались квалифицированные рабочие, мастера, средний класс. Эта прослойка и сформировала настоящий донецкий характер – работящий, целеустремленный, последовательный и очень-очень добрый.

Три большевика

Мой друг Руслан Мармазов, пресс-секретарь футбольного клуба «Шахтер» и профессиональный историк, как-то сказал: «Представляешь, а ведь могла в одной юзовской пивной возникнуть такая компания – Лева Задов, Лазарь Каганович и Никита Хрущев!» Ну что ж, ситуация действительно совсем не фантастическая, хотя на первый взгляд кажется, что этих людей ничего не могло объединять. На самом деле, общее было, и это – социал-демократическая партия большевиков.

Лев Задов – один из самых известных анархистов в советской истории. Между тем, начинал он как более или менее верный ленинец. В предреволюционные годы он был пролетарием таким, каких еще поискать – несколько лет работал на металлургическом заводе каталем. Это самый тяжелый труд в доменном цеху. Катали подавали в печь руду, известняк, уголь. Здоровье каталю требовалось колоссальное. Но Лев Задов был парнем не только здоровым, но и нахальным. Горбатиться в доменном до конца своих дней он, конечно, не собирался. И при первой возможности ушел в политику. Возможность представилась сразу после Февральской революции, когда в Юзовке сформировали первый городской совет. Лева стал одним из самых видных его деятелей. Но потом в Юзовке воцарилась тревога – приближались немцы, австрийцы, время чистой политики заканчивалось. Лева плюнул на все, ушел в красноармейцы, и в Юзовку вернулся только через полтора года, когда город был занят доблестной армией батьки Махно.

Лазарь Моисеевич Каганович, один из самых стойких сталинских оловянных солдатиков, попал в Юзовку в конце 1916 года, будучи одним из самых известных и активных большевиков Екатеринославской губернии. Классный сапожник, он устроился на обувную фабрику «Новороссийского общества», попутно выполняя задачу укрепления городской партийной ячейки. Судя по всему, Каганович был идеальным вербовщиком, способным «ушатать» любого беспартийного товарища до состояния полного большевизма.

Одним из таких неопределившихся юзовских пролетариев и был шахтер Никита Хрущев. Каганович завербовал этого способного молодого человека, положив начало его блистательной карьере. Правда, Хрущев знал своего вербовщика как Бориса Кошеровича – под таким псевдонимом  Лазарь Моисеевич жил и творил в Юзовке. На пересечении улицы Федора Зайцева и проспекта Труда до сих пор существует подвал, в котором, по преданию, скромно существовал Каганович.

В общем, три знаменитых человека запросто могли как-нибудь пересечься в юзовской пивной.

От Артема до барона Врангеля

По самым скромным подсчетам, во время Гражданской войны власть в Юзовке менялась девять раз. Началось все с того, что Донбасс вошел в состав Донецко-Криворожской республики, созданной выдающимся большевиком Артемом. Весной 1918 года ДКР самораспустилась в преддверии прихода немецких и австрийских войск, которые заняли территорию Украины согласно условиям Брестского мира.

При немцах был порядок и стабильность, хотя не было свободы.  Когда в конце 1918 года немцы ушли к себе в Германию – разбираться со своей революцией, свобода настала. И воцарился такой хаос, что уже немножко захотелось назад немцев или хотя бы австрийцев. «Красные» и «белые», не имея возможности надолго удержать за собой Донбасс, поочередно занимали Юзовку. А с лета по декабрь 1919 года город был ставкой Добровольческой армии под командованием барона Петра Врангеля. Да-да, того самого, который через год станет «последним белогвардейцем». Трудно сказать, где он жил в Юзовке. Вполне возможно, что, как и все наши великие приезжие – в гостинице «Великобритания».

Именно в Юзовке Врангель и слетел со своего поста. Считая, что главнокомандующий Вооруженными Силами Юга России Антон Деникин неумелым руководством гробит «белое дело», он позволил себе публично критиковать начальника. При всем своем либерализме, Антон Иванович этого не стерпел и отправил строптивого барона в отставку. С гордо поднятой головой тот покинул Юзовку, чтобы через несколько месяцев объявиться в Крыму и показать, как надо спасать «белое дело».

Из цикла материалов к 140-летию Донецка, опубликованных в газете «Сегодня»

Ясенов