Лучшие люди Юзовки

От Павла Мерхелевича остались книги, которые он читал. И какие это разные книги! «Практик-монтер». Литературно-политический журнал «Дело» за 1882 год, на первой странице — печать с надписью: «Музыкально-драматический кружок при заводе и шахте НРО». Энциклопедический словарь 1907 года – бесплатное приложение к журналу «Вокруг света». Антикварное издание пьес Фонвизина, чуть ли не екатерининских времен. «Живописная Россия» — энциклопедического формата, еще одно бесплатное приложение. От узкоспециальной литературы до всеохватной… Чем же он, на самом деле, интересовался?

«Это был работяга с широчайшими интересами, он знал побольше многих нынешних инженеров!», — говорит внук нашего героя, Геннадий Мерхелевич. Разносторонний был человек – занимался астрономией, пел в заводской самодеятельности. Откуда же взялся этот самородок?

Один из тысяч

В Юзовке Павел появился в 1891 году. Как именно это случилось? Примерно так, как и у тысяч других молодых людей того времени, живших где-то в окрестностях Дикой Степи. В начале 90-х годов XIX века и завод «Новороссийского общества», и поселок Юзовка продолжали развиваться. Темпы развития стали просто сумасшедшими. Рабочих рук постоянно не хватало, повсюду только и говорили: «У Юза нужны люди, едем туда!» С 1899 по 1892 год население поселка увеличилось на треть. За последующие восемь лет – еще на 60%. На глазах Юзовка из зачумленной деревеньки превращалась в солидную географическую единицу, способную соперничать с уездным Бахмутом по крайней мере статистически, если не статусно. Павел Мерхелевич был одним из тех бесчисленных тысяч, которые приехали сюда в надежде заработать на более достойную жизнь. И, в итоге, сформировали слой исконных юзовцев.

А такие, как Мерхелевич, были не просто исконными – лучшими юзовцами.

Он приехал из Таганрога. В судьбе нашего города этот азовский порт сыграл особую роль. Оттуда на место будущего завода в 1870 году волами тащили первое оборудование и материалы. Из Таганрога и в дальнейшем доставляли английские детали и установки. То есть, маршрут был налажен. И для 16-летнего Павла Мерхелевича, жившего рядом со всем этим, слово «Юзовка» не было абстрактным. А вот Таганрог… Таганрог оказался всего лишь временной пристанью.

Поляк-самоучка

Отец Павла, Флориан Францевич, был польским дворянином. После восстания 1863-64 годов, когда гордые шляхтичи в очередной раз попытались ускользнуть из отеческих объятий царя-батюшки, был выслан из родных пределов. В восстании он активного участия не принимал – но, видимо, горячо сочувствовал. В качестве «ссыльной глухомани» ему определили Таганрог. Там у него в 1875 году и родился сын Павел.

Каким-то удивительным образом сын польского дворянина приобрел страсть к технике. В общем, перебраться в Юзовку ему было просто-таки предначертано. Здесь Павел поступил на завод слесарем, довольно скоро начал специализироваться по теплотехнике. О дальнейшем его продвижении можно судить по сохранившимся документам: «С 21 марта 1896 года по 15 сентября 1902 года при механическом цехе в качестве слесаря по капитальным ремонтам паровозов; с 1902 года исполнял обязанности монтера в том же цехе по ремонту и установке паровозов и электрических машин; с 17 марта 1910 переведен в железопрокатный цех в качестве надсмотрщика по отделке стальных шпал для конно-полевой ж.д.». Другая справка: «Служил в электрическом отделе «Новороссийского общества» с 1 мая 1911 года по 23 апреля 1918 года в качестве механика по установке паровых машин, вращающихся трансформаторов и двух турбогенераторов».

Павел Мерхелевич был высоким, здоровым мужиком. Оставшееся от него обручальное кольцо обычному человеку свободно на большой палец наденется. Своими сильными, большими руками он мог сделать, кажется, все. Дом был заполнен всякими штуками его изготовления – от немудреных поделок до настенных часов. Вот – пенал с его инструментами и медной пластинкой, на которой выгравировано: «Павел Мерхелевич. 1914 год». Кронциркуль, привезенные из Англии стальные линейки с надписью London…

Светлое будущее

Раньше, когда говорили о дореволюционной истории Юзовки, было принято нагнетать мрак. Все картины прошлого сливались в безрадостное серое пятно, припорошенное угольной пылью. Это правда — город начинался довольно беспросветно. Но к тому времени, когда здесь появился молодой Павел Флорианович, уже начались серьезные сдвиги. Двадцатилетняя история завода показала: нужна своя техническая интеллигенция, свой средний класс. Даже англичане понимали, что иностранцы этого обеспечить не смогут – более того, как раз уже начался их отток из Юзовки. А для того, чтобы воспитать свою рабочую интеллигенцию, перед пролетарской массой нужно распахнуть какие-то светлые дали. Нужно, чтобы рабочий понимал: если он будет добросовестно относиться к делу, совершенствоваться, стремиться к большему – у него появится шанс вырваться из угрюмого барака в обеспеченную, достойную жизнь.

Вот как описывает тенденцию исследователь ранней истории города Теодор Фридгут, которого так приятно цитировать в отсутствии других серьезных исследований: «Тридцать лет спустя после начала истории Донбасса капиталисты дозрели до проведения политики, которая помогала их рабочим адаптироваться к требованиям и перспективам индустриального общества. Вечерние курсы и воскресные школы начали появляться на переломе веков. Рабочие, в основном получившиеся из крестьян, получали возможность развить в себе вкус к культуре и профессиональной самооценке, что помогало им улучшить непосредственное окружение, а также развить экономическую и социальную мобильность».

Именно тогда, в середине 90-х, и произошел этот перелом. Как всегда и везде, индустриализация несла с собой большое угнетение и большие возможности. Тот, кто не имел достаточно воли, подчинился обстоятельствам. Тот, кто был достоин лучшего – тот его в Юзовке получил.

В результате, еще до революции у Павла Мерхелевича появился свой служебный транспорт – фаэтон, на котором его доставляли к заводской проходной. Самое интересное, что фаэтон остался за ним и после революции. Перемена власти кардинально не изменила его судьбу – хорошие специалисты оказались нужны и большевикам. Вот еще один документ – от 14 мая 1919 года. Выборное заводоуправление бывшего «Новороссийского общества» и представитель ревкома свидетельствуют, что старший турбинный мастер Мерхелевич «во всякое время по делам службы должен совершать поездки по рудникам, ввиду чего просим не отказывать в свободном пропуске в означенные места и обратно в Юзовку».

Семейное дело

В Юзовке отпрыск дворянского рода женился на простой девушке из слободы Макеевка. Старшего сына Виктора повел на завод, когда парню исполнилось 14 лет. Оба связали с главным предприятием нашего города всю жизнь. Их совокупных рабочий стаж – более века. И это – тоже довольно типично для Юзовки/Сталино/Донецка. Семья жила на Ларинке, на улице Конторской, рядом с заводом. Сейчас такого названия на карте нет – расширение предприятия сожрало Конторскую. Мерхелевичи переселились на улицу Горького, к другой заводской оконечности. Из окон квартиры был виден террикон шахты «Центрально-Заводская», тогда еще работающей – на вершину то и дело поднимались вагонетки с породой. По утрам двор дома часто был засыпан блестящим черным мелким мусором – отходами металлургического процесса. Центр города, неповторимая донецкая романтика…

Виктор Мерхелевич на заводе тоже был видным человеком. Родился он в 1911 году, еще до войны дорос до руководителя среднего звена. А когда завод эвакуировали, остался «на хозяйстве». Что это значило? При отступлении наши вывели из строя основные мощности предприятия. Металлургическое производство было невозможно без серьезной реконструкции. И тогда на базе каких-то производств Сталинского металлургического завода создали… гончарную мастерскую. Ее и возглавил младший Мерхелевич.

После освобождения завод вернулся в нормальное состояние. Виктор Павлович долгое время был заместителем начальника цеха ремонта мартеновских печей. Потом создали цех подготовки производства (подача всякого материала для выработки металла — огнеупорного кирпича, руды, металлолома и так далее), и Мерхелевича поставили туда первым начальником. Ушел на пенсию по «горячему стажу». «Он всю жизнь спал с телефоном под подушкой, в 3 часа ночи запросто мог раздаться звонок, кто-то объявлялся с неразрешимым вопросом — куда ставить прибывший состав? Я ему говорил: «Батя, отключи телефон, поспи спокойно!» Он отвечал: «Если я отключу телефон, я вообще не засну!», — вспоминает сын Геннадий.

А старший Мерхелевич, Павел Флорианович, умер в 1942 году. Не выдержало сердце… На заводе он проработал фактически до последнего дня своей жизни. Тогда, в 1940-50-е начало уходить первое юзовское поколение – те люди, на горбу и на мозгах которых вырос миллионный город. Город, где с самого начала сила и ум ценились на вес золота.