07.10.2016

Донецкое свободомыслие

Когда говорят, что Донецк всегда был городом рабов, городом привыкшей к повиновению массы, мне вспоминаются два эпизода из его истории. Это джазовые фестивали и это шахтерские забастовки.

Правда заключается в том, что работа на донецких предприятиях действительно требовала повышенной, полувоенной дисциплины. Шахты, метзаводы, машиностроение — здесь вольности могли привести к летальному исходу. Процесс требовал четкости и однозначности, вырабатывал у людей нужный условный рефлекс, внешним проявлением которого была готовность к подчинению. Но правда и то, что такая психологическая модель касалась только вертикали. Отношения по горизонтали, вне производственного цикла, строились совсем по другому принципу, здесь царила полная бытовая свобода, иногда на грани анархии. Это была компенсацция за сверхнапряжение и четкую иерархию вертикали.

Донецкая свобода имела еще одно измерение — многочисленную техническую интеллигенцию. Это крайне креативный и независимый слой. Даже в очень жестких сталинских реалиях он умудрялся сохранить свои базовые качества, пусть даже в каких-то усеченноых размерах. Именно из этой среды (а также из медицинской, сходной по психологическим параметрам) вылупился донецкий джаз. В то время, как за подобное увлечение в СССР можно было получить реальный срок, город Сталино с изумлением наблюдал, как в вузах (и не только) возникают довольно дерзкие джаз-банды. Происходящее настолько превосходило рамки местного междусобойчика, что неизбежно выкипело из донецкого котла и выплеснулось на весь Союз. В итоге, Донецк получил джазовые фестивали, на которые народ съезжался отовсюду и которые всюду котировались. Парадоксальный город, не вписывавшийся в однозначные рамки, подарил свободную музыку не слишком-то свободной стране.

Через двадцать лет тот же город, где, казалось, системой все схвачено и перехвачено, нанес той же стране удар под самый дых. Примерно так бьют хорошие специалисты в уличной драке — очень сильно и очень точно. О причинах и реальных движущих силах шахтерской забастовки сейчас не будем, об этом уже все сказано. Речь о ее характере. Как только из донецкого человека вынули жесткую вертикаль, он тут же начал растекаться по горизонтали, где всегда плескалась безбрежная свобода. И Донецк стремительно вынесло в авангард антисоветского движения, где местный пролетариат почувствовал себя очень комфортно — как будто специально был создан для развала системы, а не для рабского повиновения. И с увлечением принялся крушить устои. Об этом вспоминают все меньше, но именно донецкий горсовет, а не львовский или какой-то еще, считался самым демократическим в Украине после альтернативных выборов 1990 года. Без шахтерских забастовок он таким никогда не получился бы. И показательно, что вместе с забастовочными лидерами ядро горсовета составила техническая интеллигенция, почуявшая запах столь необходимой ей воли.

Потом пошли уже совсем другие процессы в совсем уже другой стране. Горизонталь и вертикаль продолжали свою вечную борьбу — она не окончена и никогда не кончится…

Ясенов