Илья Варламов — один из ведущих российских блогеров. Он пишет решительно обо всем. Было бы странно, если бы он не написал о нынешнем Донецке. Во второй половине февраля в его блоге появился пост о том, чем сейчас живет наш городок. Так это увидел он глазами девушки, которую попросил…

 

 

По официальным данным, год назад здесь было около миллиона жителей, а сейчас, по разным оценкам, осталось примерно 600-700 тысяч. Многие не хотят уезжать, потому что боятся потерять своё имущество и бизнес, кому-то просто некуда ехать и кажется, что в других частях Украины их никто не ждёт. Не ждут, видимо, и в России: говорят, что у нас сложно устроиться на работу, найти жильё и как-то себя обеспечивать, особенно людям с детьми. Из-за квот приходится ехать в отдалённые регионы, многих отправляют в небольшие городки самых разных областей.

Официальный прожиточный минимум составляет 1720 гривен (3456 рублей) в месяц, но и эту сумму не все наскребают: банки не работают, зарплаты задерживают в среднем на три месяца. Мы привыкли рисовать себе картину разбомбленного города, в котором почти не осталось людей, но жизнь здесь, на самом деле, продолжается, только со своими особенностями. Открыты многие кафе и бары, туда-сюда ездят таксисты, работает опера. Журналистка Вероника Сильченко по моей просьбе поговорила с местными жителями и подготовила репортаж о жизни в Донецке.

01. Город производит неоднозначное впечатление. С одной стороны, на окраинах, где обстрелы идут с самого начала, — разруха. В Петровском, Октябрьском, Киевском районах все магазины хотя и работают, но стоят полупустые.

 

02. В центре всё по-другому: почти все дома целые, горят фонари, всё подсвечено, иногда даже днём. Как сказал один таксист: «А что тебе, жалко? Это ж халява!». Центральный Ворошиловский район долгое время совсем не обстрелилвали, да и сейчас он считается гораздо более безопасным, чем остальные.

 

03. После Евро-2012 появилось много табличек с надписями транслитом: «Artema Str», «Prospect Myra». Мира здесь так пока и нет, только перемирие объявили.

 

04. В центре купить можно практически все. В больших магазинах типа местного «Обжоры» войны будто и не было: мясо, рыба, алкоголь, все на месте. Еще вчера на одном из прилавков нашелся неплохой выбор «вражеского» шоколада Roshen.

 

05. Алкоголя тоже хватает.

 

06. На все вопросы по поводу поставок продавцы и менеджеры отвечают заготовленной фразой, почти так же, как ополченцы рассказывают, откуда у них оружие: «Это все со склада. Все еще на складах есть. Никто нам ничего не поставляет».

 

07. И если свежесть хлеба действительно заставляет задуматься о его возрасте и происхождении, то пачки сигарет с русскими надписями в духе «курение убивает», которые еще в сентябре здесь встречались только у тех же ополченцев, наводят на ещё большие подозрения. Российские сигареты, рыбные консервы — совсем такие, как еще недавно выдавали с гуманитаркой, — постоянно попадаются на прилавках магазинов. Особенно интересно там выглядели посленовогодние мандарины, причём е остались в стороне даже окраины: хлеба нет, сигарет всего два вида, а мандаринов — полный прилавок. Говорят, многое попадает сюда контрабандой.

 

08. Торговля идёт.

 

 

 

 

12. Российская гуманитарная помощь до людей доходит с перебоями. Здесь то и дело отводят тебя в сторону и говорят: «Ты там скажи у себя в Москве! Они нам ничего не дают! Все крадут». Всё идёт через администрацию ДНР, и чтобы что-то получить, нужно приехать не менее трех раз: сначала записаться, потом получить талон, а потом и саму помощь. В последний раз выдали килограмм крупы. Кажется, пшенки.

 

13. Есть ещё фонд богатейшего человека Украины Рината Ахметова, он раздаёт гуманитарную помощь без участия местных властей.

 

14. Никаких талонов не надо, есть прописка – есть и гуманитарка. Конфеты, консервы, овсянка. Получить её могут, правда, не все: нужно быть пенсионером или принадлежать к одной из других льготных категорий населения. Так или иначе, очереди стоят часами. Люди волнуются, кричат друг на друга, дерутся. Повсюду бегают таксисты, совсем как на вокзалах Москвы. «Такси, кому такси? Петровка, Октябрьский, такси!».

 

15. Есть несколько пунктов во всех районах. Если идут сильные обстрелы, то работают только те, что в центре.

 

16. Таксист — самая популярная профессия года. Учителя, врачи, и даже, временами, ополченцы теперь работают таксистами на полставки. Один бывший водитель скорой помощи говорит, что с тех пор, как банкоматы «накрылись», это самый надежный способ получить наличку. Особенно если брать ночные заказы. Безопасность таких поездок — всегда большой вопрос, но, по его мнению, опасно сейчас везде, а деньги платят только в такси.

 

17. Банкоматы перестали работать в конце ноября. С тех же пор магазины не принимают карты. В Донецке сейчас принимают наличные и только наличные.

 

18. Ни один банк официально здесь не работает. Есть национальный банк ДНР, но он только обналичивает счета и выдаёт пособия.

 

19. Рубли, евро, доллары – обменять на гривны можно все. Актуальный на сегодняшний день курс: доллар 24 покупка, 28.50 продажа, евро 25 – 31 рубль 0.37 – 0.45. На рынке всегда можно найти менял, у которых курсы выше официальных. Местные почему-то часто зовут гривны рублями, а администрация то и дело обещает ввести собственные деньги, но это скорее для атмосферы. Что-то купить можно только за гривны. На фото закрывшийся обменник со старыми курсами. В центре сейчас работает всего один пункт на улице Артёма (главной улице города). Говорят, что у остальных проблемы с документами.

 

20. Цены растут буквально на все, особенно дорожают сахар и алкоголь. По сравнению с Киевом почти в два, а то и в три раза. Как повезет. В аптеках очередь бывает редко. Для сравнения, Галазолин, который в России стоит около 30 рублей, здесь еще два месяца назад дорос до 30 гривен (60 рублей). Как при таких ценах неработающему населению удается выжить — остается загадкой. По словам властей, официальный прожиточный минимум здесь составляет 1720 гривен (3456 рублей) в месяц. Многие рассказывают о помощи родственников из России, кто-то существует на бабушкины пенсии (1200 гривен или 2411 рублей, поступающие нерегулярно), кто-то растрачивает последние накопления.

 

21. Даже в семьях рядовых ополченцев застой. Ежемесячную зарплату, 360 долларов (около 20000 рублей или 9000 гривен), не платят с середины января. Один из горловских командиров, Шуша, говорит, что это все из-за бюрократии. Тем временем с билбордов призывают вступить в ополчение и стать легендой.

 

22. Здесь сражаются за русский мир, отсутствие войн, а также против лживых европейских ценностей.

 

23. В городе до сих пор много плакатов, призывающих приходить на прошедшие 2 ноября выборы.

 

 

25. С билбордов дружелюбно смотрит председатель совета министров ДНР Алексей Захарченко. Обычно премьер-министр — это человек в костюме с галстуком, но Захарченко везде появляется в камуфляже. Даже с Кобзоном дуэтом пел в военной форме, за что тот позавчера попал под санкции Евросоюза.

 

26. Недавно украинское правительство ввело разрешения на въезд и выезд из зоны АТО. Чтобы оформить постоянный пропуск на выезд, сперва нужно доехать до контрольного-пропускного пункта, подать документы и ждать несколько дней (официальные сроки — до 10 дней). Эти пункты завалены написанными гражданами ДНР от руки бумагами и работают довольно медленно, но зато легендами о том, каким мукам подвергаются приезжающие, обрастает быстро. Некоторые еще никогда не пытались выехать, но и не собираются, потому что верят, что без пропуска это невозможно. Весь процесс описан здесь.

 

27. С другой стороны, есть люди, которые часто ездят на украинскую сторону: например, для пенсионеров это единственная возможность получить пенсию (её выдают наличными). Для этого они объединяются в группы или отправляют вместо себя родственников. Помимо этого, система пропусков отразилась на бизнесе. Ввоз медикаментов и раньше не был простым, сейчас положение ещё более сложное.Бизнес «Ивана» (имя изменено в целях безопасности собеседника) был связан как раз с медикаментами. Доставка и распространение лекарств в данный момент не приносят ему совсем никакой прибыли, и, работая себе в убыток, бизнесмен старается сохранить бизнес и спасти от национализации помещения, которые являются его частной собственностью.
«Никто не поставляет лекарства. Продаю то, что осталось на складах. Для меня сейчас важно, чтобы хватало на зарплату персоналу. Они получают 1000 гривен (2000 рублей) в месяц, а продаем мы, дай Бог на 500-700 (1000-1400 рублей) гривен в день, если потом все расходы посчитать, выходит ну максимум 100 гривен (200 рублей) прибыли, в лучшем случае».
Бизнесмен рассказывает, что самое тяжелое время было летом. Приходили люди с автоматами, устанавливали свои правила. Однажды арестовали его сотрудника, директора сети аптек: ботинки не понравились, рубашка дороговата. Пришлось заплатить 50000 гривен (100000 рублей). Иван говорит, что не может уехать. Его аптеки зарегистрированы на конкретные адреса, здесь у него квартира, семья. Себя он называет «последним из могикан» — все друзья уже давно уехали.

 

28. Большая часть баров и кафе продолжает работать, в центре — почти все. Например, подвальный «Ганджубас» местного бизнесмена Анисима. Летом он уезжал, но в ноябре решил вернуться к работе. Здесь настоящий андерграунд: тёмное подвальное помещение, в котором играет хорошая музыка, солдаты сюда не ходят. Самый большой минус в том, что почти все музыканты уехали. Раньше у них выступали известные местные группы, приезжали гости: Пятница, Шнуров, Тайгер Лилиз; Бумбокс вообще дал у них свой первый концерт, но сейчас с этим сложно. Все поменялось.

 

29. Владелец исправно платит 20 процентов налога правительству ДНР и на вооруженных бандитов не жалуется. Говорит, что у каждого сотрудника есть телефон военной комендатуры, мол, будут обижать — звони. Крыши у них, говорит, нет. А вот проблемы с финансами такие же, как у всех, — лишь бы хватило денег на зарплату. Если раньше их команде было 10 человек: бармены, администраторы, повара, то сейчас осталось всего 5, считая самого бизнесмена. Пиво периодически заканчивается, но хозяин не жалуется.
«Ты сейчас пиво из Запорожья пьешь, так что как брали взятки, так и берут. И те, и эти. Все из Украины возят нам. Хотя, что-то, конечно, и тут покупаем в магазинах».
Недавно в баре снова был концерт, выступала местная группа. Вход был платным, и этого хватило, чтобы заплатить музыкантам. Народу, по мнению Анисима, было как раз достаточно: все столы заняты, но люди могут спокойно ходит, вставать, кушать. Своих гостей хозяин знает в лицо, каждого поименно, и отмечает один факт: молодежь по большей части уехала.

 

30. В ресторане «Мохито» проходит акция: при заказе одного пива второе — в подарок. Мексиканский ресторан по соседству обещает кесадилью + пиво всего за 35 гривен (70 рублей), но людей все нет. Редко когда здесь всё заполнено хотя бы наполовину, но ополченцы с дамами бывают везде. Во многих кафе и барах разрешают куриь, встречаются знаки «вход с оружием запрещен», но это скорее для атмосферы, потому что никто не обращает на это внимание, и оружие у всех с собой. Из молодежи здесь только спутницы ополченцев, поглощающие суши в огромных количествах.

 

31. Ещё одну героиню этого репортажа зовут Лилия. Она студентка, в свободное время занимается танцами. Раньше её коллектив выступал с гастролями по всей стране, ездил за границу, но сейчас всё изменилось. Выступают только внутри ДНР: чаще в барах, ресторанах, на корпоративах. По крайней мере, за это платят. Уезжать Лилия не хочет, потому что ей только исполнилось 18, и это ее первый год в университете. Многие студенты перевелись в Винницу и там учатся дистанционно или ездят на сессию, а она осталась. Недавно пыталась тоже перевестись (для этого нужно было заполнить форму на сайте университета, указать телефон и электронный адрес), но никто не ответил. «Наверное, уже не берут», — говорит девушка. «Те, кто в Винницу перевелись, получат украинский диплом, а мы донецкий и российский, ростовского университета. Только для этого нужно будет какие-то еще экзамены сдать. Пока не знаю точно. Мы не учимся сейчас. Только дистанционно. Потому что стреляли сильно». Лилия говорит, что по клубам и барам они не ходят, собираются по домам, так безопаснее. За пределы ДНР не хочет ехать, не поддерживает правительство Украины. Говорит, что люди с родственниками в России переехали туда, но у нее в России родственников нет.

 

32. Некоторые на лето уезжали в Крым. Ксения, жена одного из барменов «Ганджубаса», вернулась только в ноябре вместе с мужем. Владелец позвал.«Никто из нас не воюет, — говорит Ксюша, — и в семье брата тоже. Вот ребенок (племянник) ходит и занимается спортом, фигурным катанием. А так сидим дома. Временно школы закрыты. Мы вернулись с Крыма, было как бы перемирие, но все бомбили. Центр был безопасным местом, можно было не переживать, спокойно выезжать. А с тех пор, как стали и центр бомбить, из дома не выйдешь. Мне страшно, допустим, в больницу выехать. Мы до сих пор, допустим, не можем результаты анализов забрать с некоторых больниц, ну потому что страшно ехать». Ксения на шестом месяце, но снова уезжать, снимать жильё и жить с чужими людьми не хочет. «Какой смысл ехать куда-то и жить плохо?» — спрашивает она. Все их знакомые, которые живут в Кировском районе, либо уехали, либо сидят в подвалах.

 

33. На окраинах сейчас многие попрятались по подвалам от холода, обстрелов, диверсантов — бесплатным пивом, которое предлагают в центре, их не выманишь. По словам одного из лидеров ДНР Бориса Литвинова, диверсантов здесь очень боятся: говорят, что минометчиком, наводчиком или шпионом может оказаться кто угодно, опасность повсюду. Из-за этого разрешена смертная казнь, летом, как рассказал Борис, были полевые суды, людей расстреливали. Последние месяцев пять приговорённых просто держат в тюрьмах, объясняя это подготовкой к формированию единой судебной системы. В день задерживают примерно два человека.

 

Когда-нибудь в Донецке всё наладится.