Вспоминая по моей просьбе события 1995 года, известный политолог Владимир Корнилов был, по обыкновению, информативен и ироничен. В том году он находился в гуще событий как корреспондент газеты "Комсомольская правда"…

 

— Самым громким делом тогда была обострившаяся война всевозможных кланов, всевозможных структур вокруг Алика Грека. И апофеозом стал взрыв на стадионе "Шахтер". Но война-то длилась, по сути дела, довольно долго. В 1995 году мы стали свидетелями перестрелок в центре Донецка, осады "Люкса" силами милиции, вообще год запомнился подобными событиями. Я тогда общался и с Александром-Ахатем Брагиным на "Люксе" как раз в тот момент, когда у него что-то надеялись найти и решали арестовывать его или не арестовывать. БТРы стояли возле входа в "Люкса", а мы – и я еще одна донецкая журналистка – сидели с хозяином и общались обо всем, о чем только можно: от политики до футбола, от милиции до ведения бизнеса на Украине. А в это время в здании вовсю шел обыск.

 

— Хозяин волновался при этом?

 

— Да нет, он никак это не проявлял, понимал настоящую цену всем этим обыскам и штурмам. И понимал, что придраться к нему было не за что.

 

— Ринат Ахметов не упоминался в ваших разговорах?

 

— Тогда он вообще мало где упоминался. Более того, складывалось впечатление, что он и футболом тогда особенно не интересовался по сравнению с Александром Брагиным. А тот действительно жил "Шахтером", жил своей мечтой. А мечта была какая? Вот как сейчас мы говорим о еврокубках, Лиге чемпионов, так тогда он мечтал вырастить хотя бы одного игрока уровня Канчельскиса и продать его за пару миллионов, обеспечив тем самым на какое-то время футбольный клуб "Шахтер".

 

—Не получилось даже это…

 

— Да, помешал известный взрыв. Мне там тоже довелось присутствовать. И вот, что меня тогда поразило: переполненная ложа прессы (а тогда в ложе прессы порой больше народу, чем на стадионе) начинается матч "Шахтер" — "Таврия", происходит взрыв, стадион дрожит, я бросаюсь на место взрыва, со мной —  спортивный корреспондент газеты "Жизнь", а вся ложа прессы так и просидела, в ожидании непонятно чего, гадая, будет матч или не будет. Это удивительно: никто даже, пардон, не поднял задницу… И когда я прибежал к ним после того, что насмотрелся там, внизу, и у меня спрашивают: "Ну что там?" Я говорю: "Море крови, трупы.." А они отвечают: "Та ну, не бреши". И еще более удивительная вещь случилась. На следующий день газета "Жизнь" вышла с двумя строками о том, что на стадионе "Шахтер" в результате несчастного случая погиб такой-то. И все – имея на руках полный эксклюзив! Это специфика нашей журналистики тогдашней, а спортивной в особенности, там были люди в возрасте, в основном, для них было страшно о таких вещах рассуждать, не то, что писать. Старый подход "кабы чего не вышло". А в это время весь Киев шумел, у фотографа газеты "Жизнь" все мировые агентства в очереди за снимками стояли, а прямые правообладатели этих снимков даже не рискнули их использовать. Так мы тогда жили… Вот, собственно, с этого и началось восхождение Рината Ахметова, о котором, повторю, тогда мало кто знал.

 

— Но еще на коне были два Щербаня, и считалось, что они возьмут свое во всеукраинском масштабе…

 

— Конечно, тогда казалось, что море им по колено. Владимир Петрович Щербань будучи губернатором, пошел, что называется, во все тяжкие. Я думаю, что особенно запомнилось всем дончанам тогда одна вещь — вывеска его фирмы "Дело всех" на всех ларьках, киосках, магазинах и где только возможно. Вся улица Артема была со значком "ДВ". Я помню, тогда приехал в Донецк собкор газеты "Таймс" Анатоль Ливен, потомок тех самых князей, которые владели землями у нас до Юза и во время Юза. Я проводил для него экскурсию по городу. И вот я его вожу по Донецку, объясняю ситуацию и говорю между прочим: "Вот, видишь вывеску "Дело всех", это бизнес губернатора". И вдруг понимаю: коллега куда-то пропал. Оборачиваюсь – и вижу: он стоит посреди улицы Артема и кричит: "А дончане об этом знают?". Ну, не мог человек представить себе, что губернатор может в открытую вести бизнес, да еще и в таких масштабах. Тогда Владимир Щербань закусил удила, пошел воевать со всеми: и с Киевом, и с местными региональными элитами — и через несколько месяцев, когда он, казалось, рулил всеми процессами, стало понятно, что долго так продолжаться не может. И действительно, за свой короткий период губернаторства он успел нажить себе врагов решительно везде.

 

— А Евгений Щербань? Говорили, что он тогда сколачивал мощную политическую силу, способную двинуть его кандидата в президенты…

 

— Я с ним не так тесно общался, но из того общения, что было, я понял: он в последнюю очередь видел себя политиком, он спокойно себе работал, обеспечивая свой бизнес, все остальное для него было вторично.

 

— А я помню его фразу, брошенную в кулуарах: "Мы Вову сделаем президентом и будем спокойно работать"…

 

— Не думаю, что он всерьез вынашивал такие планы, поскольку все-таки отношения у них были не братские, несмотря на одну и ту же фамилию. Но то, что он сам особо не занимался политикой и старался не лезть ни в какие политические и идеологические дебри – это факт. Большинство донецких бизнесменов того периода, кроме Николая Азарова и еще кого-то, всерьез в украинскую политику не собирались влезать, цель была одна: дружить с Киевом и обеспечивать бизнес, надеясь, что Киев окажется своеобразным рефери между донецкими и днепропетровскими. Ну а когда Кучма стал президентом, а Лазаренко премьер-министром, тут уже одна задача была: удержать себя и свой бизнес от наезда днепропетровских. И многие в этой схватке были биты…