Красный флэш

Известный краевед Валерий Степкин углубился в тему Сталинского казино. Да, существовало и такое, причем довольно долго, и на самой главной улице города победивших шахтеров. 

 

 

Сразу после октябрьской революции, как считают одни, (или октябрьского переворота для других) 1917 года большевики присвоили азартным играм статус социальной патологии, даже учредив должность комиссара «по борьбе с алкоголизмом и азартом».  В ноябре 1921 года власти Советского Союза официально разрешили продажу игральных карт. Общественные организации пытались привить новый быт, отвлечь рабочих от карт. Например, придумали новую политигру. Рабкор сообщал, что «на Чистяковском кусте по инициативе ячеек ЛКСМУ привилась игра в политкарты. На обыкновенные карты наклеивали вопросы политического характера. Карта считается битой, когда на вопрос, наклеенный на карте партнер (игра как в обыкновенного дурака) дает правильный ответ. Партнер,  у которого остаются карты (не смог дать правильный ответ) называют политдураком». Вопросы по сложности делились на 1-ю и 2-ю категории. Кроме политкарт придумали политлоторею и политрулетку.

Но это начинание не получило продолжения, а азарт не возможно было перебороть. По всей стране, в том числе и в Донбассе, стали появляться игорные дома и клубы, средства от коммерческой деятельности которых шли в местный бюджет. Журналист В.Поссе писал: «Неправда, что в игорных вертепах гибнут преимущественно старые и новые буржуи, нет, там больше гибнет советских работников и фабрично-заводских рабочих». Многие из пролетариев, посещавших казино, полагали, что таким образом они приобщаются к роскоши, доступной ранее только «буржуям» — привилегированным слоям общества.

Исследователь Андреевский отмечает: «С появлением НЭПа появился и игорный бизнес. Поначалу было разрешено играть в лото, механический ипподром, карточные игры (винт, преферанс, бридж, безик). Вскоре, правда, свобода игорного бизнеса была ограничена… заведения, получившие разрешение на организацию у себя определенных игр и уплатившие промысловый налог, не имели права организовать у себя какие-либо другие игры без соответствующего на то дополнительного разрешения. Запрещались игры на деньги… Инструкция требовала чтобы вход в заведение был свободным».

27 августа 1925 года Президиум Сталинского окрисполкома рассматривал вопрос о возможности открытия Окружным комитетом общества «Друг детей» Казино в Сталине. Докладывал тов. Денисенко. Докладчик указал, что на тот момент в городе имелось 11процветающих тайных игральных притонов и если откроется легальное казино – это заставит тайные притоны закрыться. А еще появятся средства, которые пойдут на помощь беспризорным детям.

У выступавших были иные мнения. Тов. Лавров, например, считал, что нужно вести борьбу с такими притонами не открытым способом, а другими методами. Кроме того, в других местах, являющихся не промышленными, играет нэпмановская публика, а в Сталине, все-таки, рабочий класс. У тов. Шкадинова было мнение, что первый вопрос – это создание такого заведения (как он выразился «этого дома»), которое будет содержаться с членских взносов членов общества «Друг детей». Он считал, что там будет играть не рабочий класс, а нэпманы, а это даст в руки властей цифры имеющейся в городе нэпмановской публики. Обменялись мнениями и постановили: Открыть казино, а также  уточнить всю его прибыль и общее число нэпмановской публики.

Газета «Диктатура труда» за 1925 год сообщала, что «с 1-го ноября открыто «Казино» – 1-я линия №39. При «Казино» – игры Шмен-де-фер, Преферанс, Винт, Мауз и другие коммерческие игры. Начало Шмен-де-фера в 6 часов вечера. При «Казино» – первоклассный буфет под наблюдением Ксантопуло».

ул.Артема призовой тир оо№33 и о№39  первое казино

Популярностью у небогатой публики пользовалось «электро-лотто», альтернатива казино и игорным домам.

И если в 1926 году в газетах рекламировался только «Альпийский тир», то на следующий год открылся и вещевой тир «Русская горка». К лету 1927 года в Сталине было два «Альпийских тира» (по 1-й линии,33, начало игры с 7 часов утра и на Базарной площади, ларек №27, начало игры с 8 часов) и одна «Русская горка» на Базарной площади, ларек №18, где начинали играть с 8 часов утра.На лето Казино и лото перемещались в Горсад.

Понятно, что детям из сумм, проходивших через игорные заведения, перепадала малая часть. Как тут не вспомнить Остапа Бендера и его помощь детям. Скорее всего, подобного рода жульничество под лозунгом помощи детям было распространенным явлением. Горсовету бесконтрольность в этом вопросе надоела. Начали появляться разоблачительные статьи. В частности, отмечалось, что цель благая – помочь беспризорным детям, но деньги «попадают в карманы ловких владельцев, содержащих на откупу игорные предприятия Окрпомдета».  Казино и Лотто были «сданы в эксплуатацию двум дельцам» — Донцову и Пенько. Пенько был членом профсоюза с 1919 года и платил членские взносы с официального декларируемого  заработка – 135 рублей. Эти лица отдали игорные заведения в субаренду гражданину Лукомскому, выведя себя из- под удара финорганов, но фактически управляя бизнесом.

По договору с Окрпомдетом они получали 20% дохода  Казино и Лотто. Но проведенная проверка показала, что за два с половиной месяца доход казино составил 11 305 руб. 36 коп., от лото 6 667 руб. 14 коп., за аренду буфета – 3 250 руб. Итого: 24 462 руб. 50 коп.

Аренда помещения, зарплата обслуживающего персонала обошлась не более 10 000 рублей. В карман «дельцы» положили 14 462 руб. 50 коп.

К апрелю 1927 г. срок аренды с предпринимателями истек, и было предложено договора с Донцовым не заключать, а Окружному комитету помощи детям «предприятия взять в свою непосредственную эксплуатацию». Но можно только догадываться, по каким причинам это предложение не было проведено в жизнь. Игорный бизнес продолжал оставаться в частных руках.

С средины мая и Казино, и Лотто переехали на территорию Горсада. А Сталинский горкомхоз объявил 8 апреля открытые торги на сдачу в аренду буфетов и помещений под казино и лото, для участия в которых необходимо было предъявить только квитанцию об уплате в кассу Горкомхоза 500 рублей.

В начале сентября 1927 года был сделана следующая попытка к ужесточению надзора: «Город Сталин, как крупный рабочий центр, с давних пор манит к себе разных предприимчивых, темных дельцов. Как на пример можно указать на то количество различных игорных предприятий, которые за последнее время появились в городе.

На одном квартале манит под свою сень «альпийский тир», на другом «казино», на третьем – «лото-джоккер», счастливый номер, горка, метанье колец и т.д.

Не мало рабочих получек съели уже эти «учреждения», не мало лиц толкнули они на преступления или оставили без средств к существованию.

Ни одно из этих «учреждений» не носит марки частного лица. Все они государственные и преследуют самые лучшие цели: помощь больным и раненным красноармейцам, помощь беспризорным детям. Фактически же польза от них только их арендаторам, вернее хозяевам, которые платя незначительный процент какой-нибудь организации (Окркомпом, Компомдет), под маркой которой они работают, наживают себе приличные барыши.

Недавно в Сталине открылось новое такое «учреждение» — лото-джоккер – наиболее азартная игра из всех имеющихся в городе. Посещают ее исключительно рабочие. Нужно ли говорить, что выиграть там что-нибудь редкость. Обычно, все что имеешь там остается, к превеликой радости хозяина.

Этому надо положить предел.

Почин уже сделан. Президиум Сталинского горсовета постановил закрыть наиболее азартную игру «лото-джоккер». Такая же судьба должна постигнуть и остальные игорные предприятия. Чем скорее это будет, тем лучше». 

В прессе были опубликованы мнения трудящихся по игорным заведениям. По поводу лото-джокер мнения разделились: «Вполне согласен с мнением горсовета о закрытии лото-джокер, а за ним и других игр. Рабочий, заходя в то или иное игорное «предприятие», идет выигрывать или проигрывать, не думая о помощи беспризорным. Благодаря азартным играм, реальная зарплата рабочих понижается, а в отдельных случаях рабочий теряет в «предприятиях» всю получку или весь аванс». А вот немного иное мнение: «Поддерживаем горсовет, высказавшийся за закрытие всех вообще игорных предприятий в городе. Но не согласны с тем, чтобы в первую очередь было закрыто лото-джокер. Ибо лото-джокер сравнительно с игрой в казино – игра «безобидная»; в этой игре – ставки от 20 коп.  до 3 руб., не больше. А в казино суммы ставок неограниченны, и ставки бывают до 500 рублей и выше».

Но мало того, что азартные игры растлевали души пролетариев, они буди низменные чувства. За кражу карт в помещении лото был задержан «шахрай Иван Петренко», пытавшийся после кражи дать взятку милиционеру.

Разговоры о вреде казино и лото в прессе шли, но для ограничения или ликвидации пагубного влияния  ничего не делалось. В 1928 году казино продолжало свою работу. Со второй половины 1927 года оно располагалось в доме №13 по Первой линии. Появилось  и вновь открывшееся  заведение – электролото. Это электролото поместили в бывшей конторе Донугля, по адресу: Перавя линия, 47.

Но не могло государство равнодушно смотреть на ростки капитализма в первой  социалистической стране. В мае 1928 года, Совет Народных комиссаров СССР предложил всем союзным республикам немедленно закрыть работавшие игорные клубы и казино. Карты снова были вытеснены из публичной сферы досуга.  Из азартных игр легальный статут получил только бридж, относившийся к интеллектуальным видам спорта, да конные бега, считавшиеся спортивным мероприятием. Двадцатые годы в СССР ознаменовалось массовым открытием ипподромов. Кстати, о тотализаторе на Сталинском ипподроме мы упомянули в одной из предыдущих публикаций.

Ровно через год Центральное административное управление НКВД СССР издало циркуляр, в котором подробно разъяснялись действия правоохранительных органов при обнаружении ими тайных игорных притонов. В этом случае ответственности подлежали «только содержатели притона, владельцы помещения и непосредственные устроители азартных игр». Если игры устраивали частные лица в своих квартирах, то их привлекали к административной ответственности не во всех случаях. Правда, требовалось доказать, что «это помещение приобретает характер игорного заведения», где с играющих владелец или устроитель игр берет плату за вход, за участие в игре, за пользование игральными предметами.

Общее идеологическое  наступление на частное пространство в тридцатые годы отразилось и на отношении к карточным играм среди рабочих. Эта форма досуга стала рассматриваться как времяпрепровождение, граничащее с криминальным.

В августе 1934 бюро ЦК ВЛКСМ приняло специальное постановление «о борьбе с хулиганской романтикой в рядах комсомола», где «картеж» состоял в одном ряду с пьянством и хулиганством и характеризовался как пережиток прошлого, аномалия социалистического общества.

Тем не менее, данная норма не была принята рабочими. Продолжая осуждать азартные игры на собраниях, люди, как и прежде, играли в карты дома.