Елена Божко продолжает радовать нас редкими видео старого Донецкого телевидения, в рассказ о которых искусно вплетает личные воспоминания. Сегодня — очередное, в его эпицентре — приезд в Донецк Театра кукол Сергея Образцова в 1964 году…

 

Самым ярким впечатлением о детстве остаются в памяти человека игры. К примеру, у моего среднего брата (есть и старший) Витьки, было любимое занятие — играть с куклой. И звали этого кумира — Люся. Конечно, я не помню ее (шесть с половиной лет разницы), но на фото по случаю моего дня рождения, видно, что Люся была верной подружкой и утешительницей всех бед Витьки, которые только могла причинить семье неуемная харизма брата.

Когда я родилась, у нас исчезла машина «Победа» (в общем, меня поменяли – то есть машину поменяли на меня, таково было условие мамы: или машина или третий ребенок), все предметы детского восхищения тоже исчезли (вернее не появлялись), так как средств на проживание не хватало. С Люсей моему брату пришлось расстаться в инфекционном отделении горбольницы № 25, в которую он угодил с каким-то заболеванием, домой врачи категорически запретили ее забирать, мотивируя тем, что на ней остались бациллы. Его горю не было предела, но со временем все прошло – он стал усиленно изучать математику, полюбил литературу и даже заинтересовался йогой.

У меня первая кукла появилась в 12 лет, ее привезли из Одессы (немецкая, с бесчисленным набором расчесок, одежек и всякого такого). Но она так и не пришлась мне по сердцу, в силу того, что это было оправдание родителей, которые не взяли меня на свадьбу к старшему брату. А вот куклу Катю, которую мне подарили одноклассники на 16- летие, я отлично помню. Ее можно было держать на руках, как настоящего малыша, водить за руку, и личико у нее было такое милое.

Ах, какой радостью наполнялось детское сердце, когда я смотрела спектакли для детей и представления театра кукол. Мне так хотелось самой играть этих маленьких человечков. Но установка моего отца была аскетичной – только учеба («Ты должна получить высшее образование, а значит учиться в школе очень хорошо, и ни о  чем другом не думать», — так говорил мой отец). Единственным послаблением «строгого режима» были походы в кино в ДК по воскресеньям. За хорошую учебу мне выделяли 10 копеек на кино и 22 копейки на мороженое. Поэтому, наверное, моим главным заполнителем досуга после окончания школы, стало более углубленное увлечение театром и кино.

В ритме жизни комсомольской юности, получения образования, утверждения себя, как личности, промчались годики с наилучшими моментами. Но я рада, что любовь к театру моя не остыла, по сей день. И, если было бы иначе, я бы пропустила мимо своего внимания документы, которые рассказывают о приезде на гастроли в Донецк, в далеком 1964 году, Центрального театра кукол под руководством Сергея Образцова. А пересеклись эти сведения, в несочетаемых уголках бескрайних архивных просторов.

Первую информацию я почерпнула из объяснительной записки к годовому отчету Донецкой областной филармонии за 1964 год, где указано, что театр кукол Образцова, дал 12 спектаклей, и прибыль составила от каждого концерта 100 руб. на общую сумму 1, 2 тыс. рублей. Нельзя не отметить, что тот год был урожайным на гастроли таких известных артистов, как: дуэта М. Миронова и А. Менакер, Людмилы Зыкиной, Иосифа Кобзона, Майи Кристалинской, Олега Анофриева.

Моим вторым помощником стал каталог оцифрованных киносюжетов студии телевидения. И вот копия сюжета о приезде в Донецк театра кукол из Москвы, у меня в загашнике. Снова кино немое, но, слава Богу, текст приложен. Из которого узнаем, что артисты начали свои гастроли спектаклями в Донецком театре оперы и балета. А, главное, и репертуар расшифрован. Мой любимый «Необыкновенный концерт», «Под шорох твоих ресниц» и «Волшебная лампа Аладдина». В кадре мелькают виды аэропорта, улыбающиеся лица встречающих, актеров, где-то на 45-й секунде сюжета появляется художественный руководитель театра, ни на миг, не останавливаясь перед камерой, труппа спешит показать донецкому зрителю свои работы…

Ну, и как же не заглянуть в документы Донецкого областного театра кукол – находим статью Сергея Владимировича «Режиссер условного театра», которая была опубликована еще в 1940 году в журнале «Театр», № 11.

Статья перепечатана и дается в сокращении. Хранится она в рукописном журнале «Донецкий кукольник».

Но что меня поразило до глубины души — 79 лет тому назад ее написал гениальный человек, а что изменилось за эти годы? Если в классическом понимании театра кукол, как искусства, на мой, взгляд – ничего!

Ниже я приведу выдержки из этой статьи, которые как нельзя лучше раскрывают смысл существования театра кукол:

«Что такое кукла? Кукла – это условное изображение человека или животного из дерева, тряпки или папье-маше. Условность эта состоит вовсе не в том, что кукла маленькая, а человек большой. Каких бы размеров кукла не была, она всегда остается куклой.

…Кукольный театр – это определенный прием, и работать нужно в этом приеме, понимая, зачем мы занимаемся кукольным театром, зачем именно этим приемом мы вскрываем какие-то стороны человеческой жизни.

…Кукла не может сыграть настоящего человека, но ту часть человека, которую нам интересно вскрыть, и которая поможет разобраться в человеке, кукла может сыграть.

Значит, пользу мы приносим и помогаем людям обнаружить в жизни что-то, чего раньше люди не замечали. А это и есть самое главное…

…Театральная выразительность куклы огромна. В чем-то она гораздо сильнее человека.

…Лишенная физического, человеческого тела, она может показать человеческую страсть с какой-то особой чистотой. Романтическая любовь у кукол может стать по-настоящему высокой, нежной, трогательной, образной в самом лучшем смысле этого слова.

…Уже на репетициях «Лампы Аладдина» мы обнаружили, что куклы на «тростях» обладают широким, большим жестом, красотой движения тела, пластической грацией, что эти куклы великолепные любовники, что поцелуй кукол Будур и Аладдина остается до конца реальным и значительным, и что их объятия способны вызвать слезы, ибо кукла становится правдой человека именно потому, что это «изображенная» правда, а не «подменная».

…В театре кукол нет разницы между человеком, оленем и кроликом. Все они бутафорские, сделанные и, следовательно, обладают одинаковой степенью условности, а, значит, и одинаково реальны.

…Ведь всякое произведение искусства мы можем воспринимать, как реалистическое только тогда, когда условность, взятая в его основу, не нарушена внутри этого произведения искусства.

Эта единая условность дает сказке или спектаклю настоящую жизнь.

…Странно, когда пьесы делят на сказочные и современные. Сказка – это жанр, а не определение времени…».

 

На фоне мчащегося, на всех парусах в космос XXI века, так хочется закричать: ЛЮДИ! НЕ ЗАБЫВАЙТЕ ТЕХ, КОГО УЖЕ НЕТ С НАМИ, ПОМНИТЕ ИХ ДОБРЫЕ ДЕЛА! Ведь опыт прошлого («дореволюционного», «совкового» или еще какого-то) – это просто опыт.

Что можно еще добавить – что все мы родом из счастливого детства, потому что, возвращаясь со школы, кино или с улицы – тебя дома ждали, даже, если с лозинкой в руках (как моего брата Витьку)!