Продолжаем потихоньку (в год по главе) переводить и публиковать части книги Теодора Фридгута «Юзовка и революция», этой библии краеведов 90-х. За истекшие годы в истории города нарыто столько, что Фридгуту и не снилось. Тем не менее, книга остается фундаментальным трудом, вобравшим в себя множество источников. Перевод на общественных началах сделал Виктор Гриза. Мы имеем дело с первой частью главы 3 «Новая Россия вступает в пору зрелости: экономическое развитие до 1914 года». Вторая часть будет чуть позже…

 

 

Конечно, Джон Юз, должно быть, напоминал Пастухова более, чем все промышленники Юга России — отечественные или иностранные. Что могло бы быть мотивацией для человека в возрасте пятидесяти пяти лет, состоявшегося профессионально, и в положении — имевшего значительную независимость и власть как глава «Mill Wall Engineering Co» — заставить себя начать все заново в чужой стране, в бесплодном и отдаленном уголке? «В этой безлюдной степи, с ее неблагоприятными условиями, Юз столкнулся с препятствиями, которые при всей его энергии было бы трудно преодолеть даже в более цивилизованном месте. Более конкретно: он как новичок, был незнаком с местным языком и климатом». Юз по-видимому, так и не изучил русский язык и, как говорят, обозначал свое имя в русских документах как «1-03 «, считая это цифросочетание приближенным к кириллической транскрипции своего имени. Я в долгу перед Майклом Кейзером за эту частичку юзовского фольклора. Его источником был г-н Дональд Кроуфорд, который на протяжении многих лет был официальным представителем департамента внешней торговли британского правительства.

 

Ни сам Юз, ни его потомки не оставили нам много подробностей, но вся его жизнь говорит о личности, которая ценит независимость и готова изменить действительность.

 

Советские историки в Донецке — должностные лица, которым я поставил вопрос о мотивации Юза, единогласно приписывают его присутствие в Донбассе жадности. Это был шанс получения сверхприбыли за счет использования дешевой рабочей силы и богатых ресурсов. Хотя я не стану предполагать, что Юз был равнодушен к прибыли, однако следует помнить, что он был человеком, потерявшим немалую выгоду, покинув Англию. Тот факт, что он оставался активным в Юзовке до конца своих дней и отстаивал развитие предприятия энергично и до конца предполагает гораздо более весомую мотивацию: преданность профессиональному мастерству наряду с другими чертами.

 

Физически он был описан как «сильный, круглолицый, коротко бородатый, с толстыми, кривыми ногами как у бульдога.» Биограф его пишет о нем как о человеке с «открытым лицом, ясными глазами, заразительным и красивым смехом, а также командным тоном голоса… не терпящим возражений.» Портрет, который использовался в публикациях «Новороссийского общества» и, по общему мнению, когда-то висел в его лондонском офисе, показывает длинное, крепкое, суровое лицо, бородатое и мрачноватое.

 

Юз был трудолюбивым и обучал своих сыновей таким же образом. Все четыре — Джон-младший, Артур, Айвор, и Альберт — играли активную роль в управлении завода. Альберт, который впоследствии будет отвечать в «Новороссийском обществе» за  доменные печи и аналитическую лабораторию, получил техническое образование в Лондоне, затем нанялся в качестве простого рабочего в химическую лабораторию, изучая физику, химию, механику и минералогию по ночам, учась в Королевском колледже. Первые дни Юзовки описаны как «простые и патриархальные». Юз посещал своих работников в их домах, делал подарки на свадьбу или новорожденным. Он был, несомненно, патриархом, установив правила для каждого аспекта жизни, на работе или в обществе, он был откровенно авторитарным в своем подходе, верующим в ответственность чиновников. Будучи в командировке и отсутствуя в Юзовке, он услышал о вспышке холеры в Донбассе и поспешил написать к Министру государственных имуществ в Санкт-Петербург: «Каждый раз, бывая в Южной России, я убеждаю рабочих воздержаться от употребления водки как можно больше, а также избегать употребления большого количества огурцов и дынь, и особенно незрелых плодов. Кроме того, я убедил наших врачей, как и нашу полицию, что надо заботиться о чистоплотности и вентиляции домов, а также самих людей, так как все врачи согласны, что чистота является врагом заболеваний.»

 

Долгое время после смерти Юза в 1889 году, «Новороссийское общество» полностью контролировало политическую, социальную и экономическую жизнь Юзовки.

 

Патриарх был, пожалуй, даже деспотом, но он вызывал восхищение во многих кругах. Это сообщают рапорты инженера Лебедева, которого российское правительство приставило присматривать за Юзом. В них его рельсы были сначала описаны как «дрянь», т.к. они служили всего год, в то время как британские — шесть лет. Однако, когда Юз умер, Лебедев восхвалял его как «одного из самых энергичных и почетных лиц, занятых в горнодобывающей промышленности». Весь тон некролога показывает искреннее восхищение и глубокую привязанность. Никто иной, как Никита Хрущев, также высоко оценил честность Юза.

 

Юз умер 17 июня 1889 года, в гостинице «Англетер» в Санкт-Петербурге в возрасте семидесяти пяти лет. Никогда не почивая на лаврах, он приехал в столицу России, чтобы продолжить планы: как для экспорта юзовского угля в Средиземное море, чтобы конкурировать там с британским углем, так и для продажи юзовского чугуна в Санкт-Петербурге. В период роста русского национализма, когда на деятельность иностранных инвесторов часто посматривали косо, он получил блестящий хвалебный отзыв в санкт-петербургской газете «Биржевые новости»: «Англичанин по происхождению, он русский в душе, и мы можем смело сказать, что он желал промышленного успеха России так же страстно, как и любой русский «.

 

Генетические истоки Юза, вероятно, надо искать в его ученичестве на Cyfartha –  металлургическом заводе, где его отец был инженером. Завод принадлежал и управлялся семьей Крэйшоу и передавался из поколения в поколение. Крэйшоу придерживались сложного набора норм, регулирующих заводскую дисциплину, и имели строгие правила для домашних работников. Они также регулировали образование и медицинское обслуживание сотрудников, строго придерживаясь принципа выплаты заработной платы в денежной, а не натуральной форме, и организовывая пути снижения стоимости продуктов питания для своих работников. С учетом всех этих деталей читатель найдет, что отношения Юза с его работниками построены на тех же принципах.

 

Соображения технической самодостаточности были единственными факторами, определяющими положение в Юзовке. Князь Ливен был готов дать в аренду и, в конечном счете, продать все 20 000 десятины земли своей, в чем и заверил завод, предоставив возможности для расширения и долгосрочных гарантий владения. Собственностью Ливена было Смоляниновское месторождение лучших коксующихся углей в Донбассе, пласт которых достигал шести футов толщиной и был открыт господином Ле Пле в 1837 году. Местная железная руда, хотя и не самого высокого качества (в ней содержалось всего 42 процента железа по сравнению с более чем 60 процентами в руде Кривого Рога, который должен был стать возможным источником поставки для всего Донбасса), была под рукой, и, следовательно, могла быть поставлена без необходимости развития неразвитого железнодорожного транспорта. Наличие поблизости известняка и воды реки Кальмиус были окончательными аргументами в установлении места. В раннем докладе о ходе строительства на площадке, инженер Шостак оценил выбор Юза, отметив, что близость к углю и воде была более важна, чем к железной руде, и что Юз уже имел контракт на 150 000 пудов железной руды, которую должен был поставить по разумной цене. Хотя Шостак писал, что до  ближайшего месторождения железной руды от завода Юза было тридцать пять верст, Юз уже открыл железную руду на своей земле, но держал это в резерве (и тайно): «Она лежит в непосредственной близости от доменных печей и может быть извлечена без труда».

 

Хотя Юз убедился, что там было достаточно железной руды, чтобы прокормить свои доменные печи, особенности его контракта лишь более убеждали его в необходимости обладания своими собственными ресурсами. Когда Криворожские железные рудники были разработаны и связаны с Донбассом, «Новороссийское общество» купило там обширные запасы и разработало свои копи. Опытный деловой человек и, видимо, не транжира, Юз тяжело торговался по каждому контракту, не желая быть легкой добычей для местных жителей. Он жаловался, что помещики «не зная реальной стоимости их минералов, и, боясь спросить слишком мало, просят цены, которые во многих случаях выходят далеко за пределы стоимости». Что касается крестьян, у которых Юз хотел арендовать месторождения руды, и через чьи земли  доставлял свою руду на завод, Юз видел в них «не желающих принимать справедливую компенсацию за их минералы, постоянно прерывающих меня, думая этим получить более выгодные условия». Юз возражал, играя с одной стороной против другой, с удовлетворением отмечая, что о его деятельности стало известно, и новые предложения руды стали стабильными. Экономическим результатом тщательного выбора площадки Юзовского завода было то, что на протяжении всей истории завода независимый контроль сырья позволил производить продукцию дешевле, чем у большинства его конкурентов. В 1896-м году экспертиза стоимости сырья на пяти Донбасских крупнейших металлургических заводах обнаружила, что Новороссийский завод израсходовал 10,89 копеек на каждый пуд чугуна, в то время как другие четыре завода израсходовали в пределах от 11,7 копеек до 20 копеек за пуд.

 

Технологическое преимущество местоположения было велико, но другие доводы были малы, чтобы рекомендовать это место. Оно находилось в более чем 1000 километров от Москвы и более чем в 350 километрах от Харькова, ближайшего значительного города. На ферме князя Ливена было две хижины и пара овец, и вокруг них, насколько мог видеть глаз, простиралась пустая степь, «совершенно открытая местность, лишенная любого рода растительности». Физические проблемы были огромны. Кальмиус поставлял немного воды в летний период, и была хроническая нехватка воды, даже после того, как реку перекрыли плотиной в 1890 году, потратив сумму 100.000 рублей и создав пруды глубиной сорок футов. Даже когда насосные помпы откачивали шахтные воды, те использовались для паровых котлов. Такая нехватка воды была фактом природы повсюду в Донбассе и играла видную роль в санитарных проблемах региона. Пустота на местности также означает, что не было никакого жилищного фонда; Юз строил с нуля жилища для всех тех, кого он привлекал на свои фабрики и шахты. Учитывая быстрый рост его предприятий и населения, для жилищного строительства должен был всегда наблюдаться критически короткий срок. Здесь трудности Юзовки встали в полный рост, часто в еще более резкой форме, чем во всем Донбассе. Хотя ближайшими соседями Юза, полковниками Рыковским и Иловайским, у которых  были действующие малые угольные шахты в своих поместьях, в течение пятнадцати лет или более  было построено несколько рабочих поселков для своих трудовых мигрантов, они также столкнулись с серьезными проблемами жилья, когда иностранные фирмы приобрели возможности для ведения дел и началось быстрое развитие.

 

Фактическое строительство Новороссийского завода и шахт началось только в начале августа 1870 года, когда Юз приплыл в Таганрог с восемью судами паровых котлов, подъемников, компрессоров, огнеупорного кирпича и всеми инструментами, большими и малыми, которые необходимы в производстве. В то же время, было начато строительство десятков километров железнодорожных путей к железнодорожной линии Константиновка, что дало связь с недавно открытой Курско-Харьково-Азовской линией. Юз приложил большие усилия, чтобы подключить свои шахты, фабрики к внешнему миру через эту линию, и экономический эффект от этой коммуникации послужил моделью для других шахтовладельцев, которые пришли инвестировать в такие коммуникации позже. Оборудование,  импортируемое Юзом из Англии, с трудом тащили сто километров от порта Таганрог на повозках степными тропами. И на первых этапах операций по выплавке чугуна бесконечные поезда воловьих телег доставляли железную руду из пятнадцати различных участков добычи с расстояний до сорока верст. Видимо, приобретение многочисленных источников руды не только создало достаточный запас для доменных печей Юза, но и помогло в его переговорах с поставщиками, поскольку мы обнаружили, что в то время как ему платили 10,5 копеек за пуд в 1870 году, в среднем руда стоила ему в течение семи лет только 7,5 копеек за пуд.  Плата крестьянам за право прохода через их земли установилась к этому времени до 1/6 копейки за пуд. В первые годы «Новороссийское общество» имело стадо в 2500 волов для перевозки угля, руды и известняка, но в итоге они были заменены внутренними железнодорожными заводскими путями сообщения. Тем не менее, пока воловьи телеги были основным транспортом, поставки руды, очевидно, могли быть прерваны весенней оттепелью и осенними дождями, а также по другим причинам, ибо мы находим у Лебедева в докладе от 1 апреля 1875 года сведения о нехватке руды для доменной печи, и отметки о возобновлении ее работы только через месяц.

 

С самого начала, Юз был осведомлен о трудностях и недостатках в его владениях и намеревался быстро их исправить. Чтобы обеспечить себе контроль над водоснабжением на будущее, он приобрел землю, которая располагалась по обоим берегам Кальмиуса и арендовал еще больше земли, рассчитывая получить дополнительные перспективные месторождения железной руды. Таким образом, Юз накопил в общей сложности около 20.000 десятин (55.000 акров) земли, которая фактически, по соглашениям с компанией, была его личной собственностью, а «Новороссийское общество» имело свободный доступ к ней для своих операций.

 

Английская версия соглашения между Юзом и Ливеном содержит требование дать часть земель Юзу и присовокупить к ним дополнительные земли, проданные ему по пятнадцать фунтов (150 рублей) за десятину. Проект соглашения предусматривает свободный дар земли компании. Князь Ливен, в письме в «Новороссийское общество», написанном в начале 1874 года, говорит, что Юз передал свои права на землю компании. Юз купил всю концессию в 1889 году, заплатив 2,5 миллиона рублей. Айвор Юз пишет, что в 1896 году «работы, производимые более 8000 рук, делают собственность Общества, состоящую из поместий в размере около 55000 акров». Он пишет о городе, также расположенном на «собственности Общества».

 

Строительство доменной печи и завода пошло медленнее, чем ожидалось. Как позже вспоминал Юз, министр финансов предупредил его, что, когда он прибудет на юг, его реальные проблемы только начнутся. Хотя сам Юз «энергично работал с утра до вечера» и с ним были его валлийские квалифицированные рабочие, без которых «было бы невозможно выполнить обязательства, которые он взял на себя, «вербовка русских была затруднительна, и те, кто были готовы работать, использовались в промышленном строительстве. Рабочей сила была недостаточной для такого амбициозного проекта. Все население Юзовки в 1870 году состояло из 164 человек, в том числе только 42 семьи.

 

Юз боролся с трудностями, связанными с природой, людьми и международной политикой, по поводу которых он несколько печально заметил: «одна за другой, а иногда и две, и три за один раз.» Его оборудование было задержано вялой русской бюрократией. Франко-прусская война нарушила графики доставки и задержала поставку дополнительного оснащения. Разразилась холера, что привело к гибели нескольких английских и русских рабочих Юза, болезни других и почти к прекращению строительства. Наконец, но не в последнюю очередь, наблюдался необычайно ранний и сильный снегопад.

 

Юзовский счет достижений и преодолений трудностей был не просто свидетельством мужества. Крайний срок для завершения строительства доменной печи и начала производства уже был продлен до ноября 1870 года и будет вновь продлен до 24 апреля 1871 – на девять месяцев после начала строительства. Отчеты Лебедева шли ежемесячно, и отчеты независимых наблюдателей, таких как Шостак, были также доступны для власти. Наверное, для Юза не составляло секрета то, что и на месте, и в столице считалось,  что проект после многих тяжелых попыток и болезненных трудов может быть мертворожденным.

 

В день крайнего срока, 24 апреля 1871 года первая домна была задута, заряжена и загружена, но ее пришлось закрыть еще до 2 мая из-за неисправности зарядки и бракованных материалов, из которых был изготовлен клинкерный (огнеупорный) кирпич. К счастью, успехи в ее восстановлении и активизация добычи угля в юзовских шахтах, отраженные в положительных отчетах Лебедева и Шостак, вселили в Юза уверенность. Лихорадочная работа в восстановлении доменной печи продолжилась, и к 15 ноября 1871 года, Лебедев мог сообщить, что ремонтные работы завершены, и что имели место огневые испытания домны. Прошло еще два месяца, пока Юзу удалось отправить триумфальную телеграмму министру финансов: «В субботу 22 января доменная печь начала работать. Все идет хорошо». Устойчивое производство чугуна началось, и следующим было первое успешное производство пудлинговой стали восемь месяцев спустя и первое производство железных рельсов в сентябре 1873 года.

 

В ближайшие два года мы видим становление базиса «Новороссийского общества».

 

Численность рабочей силы неуклонно росла — до 800 работников в 1872 году, 850 — в 1873 году и до 1295 — в 1874 году. Производственные трудности по-прежнему еще имеют место быть и с ними сталкиваются, ибо, если отчеты губернатора точны, стоимость объема производства в 1872 году была 360 тысяч рублей, но упала до 200 000 рублей в следующем году и восстановлена лишь до 300 000 рублей в 1874 году. Юз быстро утвердиил «Новороссийское общество» как центр производства железнодорожных рельсов Юга России. Лебедев сообщил, что «Новороссийское общество» имеет более чем достаточную мощность, чтобы выполнить все свои обязательства по производству. В конце двух лет производства, в июне 1874 года, Юз производил от 160 до 170 тонн чугуна в неделю, легко превышая договорные обязательства. Вторая доменная печь находилась в стадии строительства, и его завершение позволяло удвоить производство. В календаре 1873 года «Новороссийского общества» отмечалось, что произведено 350 000 пудов рельсов, это тоже будет удвоено, когда начнет действовать новая доменная печь. Юз жаловался, что работая ниже проектной мощности, его завод теряет прибыль и что работая на полную мощность он может удвоить число рабочих и использовать 2600 квалифицированных сотрудников и 600 простых работников; что в таком случае он бы предоставил России в четыре раза больше железа и сталь, чем было тогда произведено. Добыча угля и чугуна неуклонно росла почти до конца века, хотя присутствовали трудности с переходом на стальные рельсы на протяжении более трех лет после 1878 года, несмотря на почти двухлетнюю подготовку. (См. таблицу 3.1.)

 

 

Таблица 3.1:  Производство «Новороссийского общества», 1873-1912 (в тыс. пудов)

Год         Уголь    Чугун       Железные рельсы    Другая железная продукция

1873      3,850      487         143                              19

1874      3,882      479         165                              35

1875      4,251      436         363                              173

1876 ​​    5,809      599         606                              164

1877     6,009       896         864                              267

1878     7,293       1,477      907                              255

1879    7,440        1,431      576                              158

1880    7,029        806          198 (чугун.рельсы) 125

253 (сталь.рельсы)

1881    9,739       1,191      62 (чугун.рельсы)   145

833 (сталь.рельсы)

1882    11,331    1,879      1,392                           105

1883    10,234    1,765      1,176                           93

1884    11,018    1,678      572                              158

1885    13,883    1,962      1,581                          177

1886    13,867    2,322      1,462                          188

1887    15,489    3,125      1,726                          283

1888    17,351    3,321      1,666                          294

1889    16,860    3,726      1,974                          350

1890    18,570    5,230      2,938                          327

1891    21,516    4,868      2,920                          259

1892    24,187    6,023      3,401                          392

1893    28,223    7,322      3,523                          311

1897    37,023    15,114    5,435                          н.д.

1899    43,598    17,732    5,889                          н.д.

1903    46,080    8,764      3,431                         1,246

1904    57,536    15,219   4,255                         1,850

1911    86,234    14,674   3,077                         2,669

1912    81,013    15,833   5,143                         2,526

 

График роста в таблице 3.1 иллюстрирует экономические условия, в которых действовал «Новороссийский завод». Добытый уголь шел почти полностью на кокс и на собственные потребности. Так как очень мало угля предназначалось на сторону, кризис на рынке не повлиял на устойчивый рост добычи угля. Скачок в производстве чугуна в 1877 году отражает ввод в строй второй доменной печи в середине 1876 года в ожидании крупного заказа правительства. Падение производства рельсов и других железных товаров два года спустя отражает трудности, вызванные переходом на сталь, и чтобы восполнить этот объем, «Новороссийский завод» был сосредоточен на продаже чугуна другим производителям. Полностью загрузив печь номер два, Юз  писал в Санкт-Петербург, что он «взял на себя обязательство производить еженедельно сто тонн чугуна. Русские рабочие теперь стали хорошо обучены для того, чтобы наша система работала» и добавил: «Мы сейчас хотим держать только полностью занятых рабочих.» Третья домна не была задута до 1890 года, пока американские разработчики не закончили печь, способную производить 10000 пудов в день. Еще две были задуты в следующем году, а в 1900 году работали уже семь доменных печей. Устойчивый рост производства с 1876 по 1890 год отражает технологический прогресс и растущие навыки рабочей силы, завербованной Юзом, прерывающиеся иногда только провалами бизнес-циклов. Цифры в конце 1890-х годов указывают на большой скачок вперед, достигнутый в этом десятилетии, а также продолжающееся влияние нестабильного рынка и усилия руководства «Новороссийского общества» снизить свою зависимость от производства основного продукта – рельсов — путем развития продаж других специализированных товаров из железа (в случае «Новороссийского общества» — это большие пролеты железных мостов до 180 метров в длину.) В то время как завод становился последовательно прибыльным, он не восстановил свой предыдущий уровень динамики развития даже при новом скачке спроса накануне Первой Мировой войны и никогда не достигал годового объема в 17,7 млн. пудов чугуна, произведенных в 1899 году.

 

По некоторым данным, у Юза были три печи уже в 1884 году. Но третья доменная печь, хотя действительно и существовала, была маленькой и производила железо-марганцевые и другие специальные сплавы и, видимо, работала с перебоями.

 

Рост рабочей силы был гораздо более беспорядочным, демонстрируя освоение новых навыков и технологий, наряду с капризами бизнес-цикла. Неуклонный рост числа шахтеров относительно количества заводских рабочих также является фактом. Этот вопрос имеет важное значение не только как фактор общественной жизни Юзовки, но и в качестве иллюстрации различных путей развития, которыми следуют металлургия и уголь: трудоемкие в шахтах, капиталоемкие на заводах. Таблица 3.2 показывает развитие рабочей силы на шахтах и заводах «Новороссийского общества» в Юзовке.

 

 

Таблица 3.2: Кадровый состав «Новороссийского общества», 1870-1913

Год      Шахтеры   Рабочие     Всего        Год      Рабочие    Шахтеры    Всего

1870    —                 —                  64              1891    1399           6734           8143

1871    —                 —                 451             1892    2064           5367           7421

1872    —                 —                 —                 1893     —                4938           —

1873    —                 —                 —                 1894     —                5553           —

1874  370               1436          1806            1895     —               6000           —

1875   —                  —                 —                 1896     3160         6466           9626

1876 ​​  —                 2135           —                 1897     3975         8807           12782

1877    —                2237            —                1898      5058         11000         16058

1878    —                1956            —                1899      5658         8319           13977

1879    —                1956            —                1900      5839         7150           12989

1880    —                2000            —                1901      6226         8925           15151

1881    —                2160            —                1902      4465        4309            8774

1882    —                2400            —                1903      5452        4986            10438

1883    —                2400            —                1904     6524         5805            12329

1884   625             2400           3025          1905      —               —                —

1885   —                 2400            —               1906       —              —                —

1886   —                 2574            —               1907     7095         6340          14435

1887   —                 2580            —               1908     7350         6050           13400

1888   —                 2601            —               1909     7918         6052           13970

1889   —                 3372            —               1910    7891          6171           14062

1890  1773            6326           8099         1913     9935         8045            17980

 

Если мы сравним уровень производства на душу населения в 1874 и в 1903 году, самый ранний и самый последний годы, за которые мы имеем полные данные в отношении персонала и производства, чугуна, то заметим, что добыча угля снижается с 10492 пудов на шахтера до 8452 пудов, а производство чугуна растет с 334 пудов в расчете на одного работника до 1758 пудов.