22.06.2013

Какой ужасный менталитет…

Донецкого менталитета нет. Это ясно всем. Но разговоры о нем продолжаются. Смысла в нх нет никакого, зато букв много, а удовольствия — еще больше. Автор этих строк, используя хорошую погоду и полчаса свободного времени, дал интервью сайту fraza.ua, которое слабонервным не рекомендуется, хотя и не воспрещается.

Евгений Юрьевич, каким образом можно изменить негативные стереотипы, на которых строится отношение многих украинцев к своим донецким соотечественникам?

Если кто-то надеется убедить жителей из других регионов, что в его городе живут не так, как им кажется, то это, как показывает моя практика, совершенно бессмысленное занятие. Никогда не убедишь, что ты не такой, каким тебя представляют. Чтобы человек изменил свою точку зрения, ему нужно долго пожить здесь и открыть свое сознание, которое обычно загораживается стереотипами.

Стереотипы есть у всех, так нас воспитывают, но у некоторых они полностью закрывают мозги, а у некоторых все-таки остаются просветы для новых представлений. Я замечаю, что в Киеве и Западной Украине преимущественно смотрят в нашу сторону с жесткой позицией. Кто-то не видит в дончанах ничего хорошего, у кого-то был негативный личный опыт отношений с выходцами из нашего региона, но чаще всего нелюбовь украинцев к жителям Донбасса — это результат политической пропаганды. Проблема еще и в том, что многие зачастую делают глобальные выводы на основе каких-то единичных проявлений.

Ну, а что такое «донецкий менталитет»? Это перенос социально-психологического портрета местного жителя, который занимается тяжелым физическим трудом, на региональный характер в целом?

Возьмем, к примеру, школьные классы. Есть классы хулиганистые, есть спокойные, есть спортивные, и в каждом из них есть ученики, которые отклоняются от ядра и костяка, но специфика большинства определяет коллективные образы этих классов. Так формируется и менталитет региона, в котором могут жить разные люди, но в тоже время есть нечто стержневое, что позволяет большинству задавать общий тон. И этот тон, естественно, задается, как в хороших, так и в плохих качествах.

Какие основные позитивные и негативные черты донецкого менталитета?

Позитивное — это, прежде всего, трудолюбие. Временами просто нечеловеческое. Если надо, здесь люди готовы работать до седьмого пота. Это каким-то образом впитывается с молоком матери. Не совсем ясно, правда, как это будет трансформироваться дальше, исходя из того, что доля тяжелого физического труда в регионе постепенно уменьшается. Но если отец, дед и прадед были наделены этим чувством, то оно передастся и детям. И если, например, сын не пойдет по стопам отца работать в шахту, то у него это может проявиться в другой профессиональной сфере. Трудолюбие — это наша донецкая особенность со знаком плюс.

А еще — дисциплина. Обычный донецкий человек может, конечно, напиться и прогулять работу, но вообще он четко отдает себе отчет в том, что профессиональные задачи нужно все-таки выполнить. Это идет от того, что здесь всегда доминировала тяжелая промышленность, в которой устанавливались практически полувоенные порядки. Люди не могли позволить себе расхлябанности на работе, потому что для них это было чревато тяжелыми последствиями.

Среди нехороших качеств, следует выделить, конечно же, распространенное в Донбассе бескультурье, но оно также объясняется естественными историческими причинами. Жизнь здешнего человека изначально была устроена так, что в сторону культуры его нужно было специально поворачивать, а это, в принципе, никем и никогда последовательно не делалось. Поэтому проблема бескультурья на массовом уровне в донецкой реальности по-прежнему существует, и она порождает массу негатива в социальных отношениях.

На ваш взгляд, какие исторические предпосылки обусловили нынешнюю местную психологию?

С моей точки зрения, определяющую роль в формировании именно донецкого менталитета сыграл металлургический завод, который появился в шахтерской столице во второй половине 19 века. Главная особенность заключается в том, что основанием для формирования местного характера стали не какие-то естественные и долго развивавшиеся исторические тенденции, а, так сказать, «насильственный акт». Людей заманивали из разных частей Российской империи на эту территорию для выполнения вполне конкретных промышленных задач. Разумеется, в основном сюда попадали крестьяне. Это было больше похоже на какой-то массовый призыв в армию. Как в советской армии, в одну часть мог попасть и киргиз, и калмык, и прибалтиец, и все переплавлялось, формируя некий присущий только этой военной части менталитет. Так и с Донецком. Волей определенных обстоятельств сюда приезжали выходцы из нечерноземных российских и соседних украинских областей, и из этого сложился совершенно уникальный, не присущий никакому другом месту, сплав людей, который исторически был обречен отличаться и от Украины, и от России. Именно этот «массовый призыв в армию» обусловил нынешний донецкий характер.

Вторая отправная точка — это индустриализация 30-х годов. В то время мало в какой советский регион вливали столько средств, как в Донбасс. Это был этап грандиозного промышленного рывка вперед, и очень большого увеличения численности населения. 30-е годы сформировали тот тип дончанина, которого мы знаем сейчас, потому что тогда закладывались не только новые технические законы жизни, но и законы нового социального поведения. Именно этот тип дончанина сейчас считается хрестоматийным.

Ну, а следующая отправная точка — это уже 90-е годы, когда наступила деградация в промышленности, и она вылилась в то, что народ потерял ощущение государственной заботы. Это касается всех, кто был связан с тяжелой промышленностью. Психология донецкого народа испытала очень серьезный надлом, и от этого надлома еще до сих пор не все смогли оправиться. Походите по нашим шахтерским поселкам, где умерла промышленность, и сейчас там люди слоняются с потухшими глазами, ищут какие-то подработки, но не видят перспектив.

А как повлияли на региональное сознание 2000-е годы?

«Нулевые» дали шанс донецкому народу выработать какие-то новые черты, потому что цепляться за прошлое уже было бесполезно, и нужно было встраиваться в новую жизнь. Среди дончан в предыдущем десятилетии развивались качества, которые уже гораздо больше похожи на европейские, чем на советские. Это — гибкость, способность быстро реагировать на изменения в окружающей жизни, открытость сознания, готовность принимать другие ценности. Разумеется, в большей степени это касается людей ориентировочно до 35 лет. Они живут и работают уже по новым законам, и очевидно, что через 20 лет донецкий человек в массе своей будет абсолютно другим, более свободным, динамичным и приспособленным к жизни. Если, конечно, не будет искусственных политических попыток поддерживать и сохранять прежний менталитет.

Получается, что в «нулевых» дончане становились все более вестернизированными в социально-профессиональной сфере, а в политической плоскости, наоборот, происходила «электоральная коллективизация»?

Да, народ живет двойной жизнью. Но здесь нужно понимать, что за год до «Оранжевой революции» в Донецкой области интерес к политике был практически на нуле. Это показывали все соцопросы. Всплеск был вызван искусственно, народ завели, и это было сделано совершенно сознательно теми, кто в этом искал свою политическую выгоду. Но выводить из этого какие-то свойства донецкого характера, по-моему, было бы ошибочным.

Но в целом политическая активность — это нечто скрытое, глубинно присущее дончанину, и порой оно вырывается наружу в очень активной форме. Например, в конце 80-х и начале 90-х Донецк считался одним из самых демократических городов в стране. Но потом «бардак» закончился, и в городе появились хозяева, которые жестко взяли все в свои руки…

Сегодня в донецкой действительности есть еще одна серьезная проблема. У многих людей главное желание — это заработать деньги, и если такие люди видят, что в их регионе и стране большие деньги зарабатываются бессовестным образом, и такие «успешные» люди спокойно себе живут, и никто их не трогает, не считая отдельных исключений, то это очень существенно влияет на общественное сознание. С одной стороны, человека избавляют от установок прошлого, открывают ему сознание, а с другой стороны, в это сознание прямо или косвенно вкладывается тезис о том, что обогащаться на воровстве — это нормально. Это очень сильно портит донецкого человека особенно в последние годы, но это касается и всех остальных регионов Украины, везде картина аналогичная. Этот новый закон — «жить не по совести — хорошо» — сегодня утверждается с двойной силой, и это меня очень пугает, его трудно будет вышибить. Это началось при Кучме, никуда не делось при Ющенко, но именно в последние годы происходит небывалое усиление такой морали.

Национально-политическое лидерство Виктора Януковича, выходца из Донбасса, укрепляет украинское сознание донецких жителей?

Мне кажется, что донецкое происхождение нынешнего президента страны уже не особо вдохновляет патриотические чувства местного населения. Вдохновение было на первых порах, в 2010-м, когда приятно было одержать долгожданную победу, взять реванш за 2004 год, за несправедливое, как считали многие, поражение. Но прошло время, и реального улучшения жизни не происходит, надежды не оправдываются, люди постепенно теряют доверие к власти и перестают себя с ней идентифицировать. Поэтому, на мой взгляд, приход донецкой команды к власти, не привел к росту национального самосознания среди жителей Донбасса вообще. Сейчас, скорее, идет обратный процесс — в сторону регионализации.

Как вы считаете, что может измениться в политическом сознании Донбасса к 2015 году?

Есть один фактор, который может очень сильно изменить массовое сознание в регионе. Это влияние России. Уже не через Партию регионов, а через другие общественно-политические структуры. Донецкие разочарования в деятельности Партии регионов могут дать России шанс, и это может серьезно повлиять на политический выбор Донбасса и результаты голосования в 2015 году. Кремль пытается создать третью силу, это совершенно очевидно. И если такая сила будет создана в мощном виде, Донбасс может стать плацдармом для новой электоральный борьбы между «продонецкими» и «пророссийскими». Такая перспектива есть, если Кремль захочет вложить в нее несколько миллиардов долларов. Четкие очертания этой перспективы, если ей суждено будет реализоваться, мы сможем увидеть уже 2014 году.

Ясенов