18.07.2017

Подвиг Азриэля

Одним из самых знаменитых фотографов, снимавших Донецк, был Лев Азриэль. Он начинал еще до войны и закончил много лет спустя после нее. А вот наш читатель Руслан Панасенко обратил наше внимание на то, кем был Азриэль во время войны.

Эта история была размещена на сайте «Юзовка — Сталино — Донецк: страницы еврейской истории». Она изложена родственницей Азриэля — Елизаветой Гиллер — и базируется на публикации другого корифея донецкой журналистики (правда, пишущей) — Бориса Герценова. Приводим ее…

 

Мне кажется, что даже Ванга, ко­торую знает ныне полмира, не взялась бы решить эту задачу — как довезти машину с кузовом, полным инвалидов, лишенных на поле боя кто рук, кто ног, а кто и полголовы, как доста­вить к столам хирургов эту огромную компанию калек. Не говоря уже о том, когда наружный термометр показывает минус 40 градусов! Мне довелось быть в подобной обстановке, так что с ситуаци­ей знаком не понаслышке.

И все же, многим из них удалось вы­жить, хотя автомобиль, в котором их везли на спасение к врачам, уже не из­давал ни одного звука: только что пуля пустяшного, по фронтовой мерке, ка­либра 7.62 мм вычеркнула молодого парня-водителя из числа живых.

Кому суждено было сменить караул и сесть за руль? Вторым в кабине оказал­ся санитар-инструктор, знания которого ограничивались краткосрочными медкурсами. Это был мой троюродный брат, родом из Витебской губернии, только недавно ставший жителем горо­да Юзовка (Сталино), Лева Азриэль. Го­ды спустя стал он известным как фото­репортер по всей Украине. В тот роко­вой час он знал только, где расположен двигатель у ЗИЛа, а ему предстояло оживить машину, заставить заработать этот сложный для него автомеханизм.

И Леве повезло — он несколько раз вста­вил ключ в зажигание и мотор заурчал. Так колеса оказались на скользком льду, и машина покатилась по проложенной дороге.

Главная мысль уже бродила в голо­вах раненых: кажется, возвращаемся к жизни, не останемся мы замерзать на­последок…

Командир полка в свободное время тихо, без барабанного боя вручил сер­жанту Льву Самсоновичу Азриэлю ме­даль «За боевые заслуги «, первую в че­реде других знаков отличия. И не забыл прицепить к гимнастерке еще одну ме­даль, которую остался должен Льву за подвиг при обслуживании станкового пулемета.

А пока его не отпускали неотложные дела, которыми были полны солдатские будни в городе Ржеве. Этот населенный пункт оказался подлинной крепостью, которую никак не могли взять немецкие оккупанты на пути к Москве. Они сами назвали его городом-мясорубкой, где каждый день советская армия выставля­ла по батальону, а то и целому полку за­щитников. Таким образом, Ржев оставался костью в горле наступающей немецкой армии. Ну а то, что там полег­ло много солдат — дело для тех времен и той страны обычное. Помните у Алекса­ндра Твардовского: «Я убит подо Рже­вом»?

Но все когда-нибудь заканчивается… Завершились и, казалось, нескончае­мые бои на пути к Москве. Наши одержали трудную победу, и солдатам, уцелевшим в боях, довелось вернуться к труду: одним на колхозное поле, другим к станкам. И Лева стал ши­роко известным и на земле и… под зем­лей.

Он хорошо освоил дороги к новым цехам, возводившимся на Старобешевской ГРЭС, на металлургическом заводе Азовсталь и имени Ильича. Он мог стать проводником на любой новостройке Донбасса. А с годами рабочее поле фо­токора индустриального края безмерно расширилось, его охотно взяли в свой штат РАТАУ (Радио-телеграфное агент­ство Украины) и ТАСС — главное агент­ство Союза.

В ту пору нередко устраивались выс­тавки новых работ фотожурналистов, где дебютировали молодые люди, учи­телями которых стали такие мастера как Евгений Халдей (напомню: его родиной был Донбасс).

Обычным делом стал выпуск фоток­ниг, и их у Левы Азриэля было немало. Каждое издание получало широкую прессу не только в республике, его кни­ги становились достоянием публичных библиотек и домашних собраний мно­гих любителей.

Несколько лет тому назад болезнь унесла жизнь Левы Азриэля. На память молодым фотожурналистам мастер ос­тавил и свои издания, и четыре высокие награды, привезенные с фронта: две боевые медали, ордена Красной Звезды и Отечественной войны 2 степени.

Борис Герценов.
Холон

А вот — другой временной полюс. 6 сентября 1975 года. Полностью оформленная площадь Коммунаров:

Май 1950 года. Лидия Спивак, «хозяйка Бранденбургских ворот»:

Примерно 1964-1965 годы. Начинающийся сквер за горисполкомом (авторство Азриэля — предположительно):

Начало марта 1965 года. Энтузиасты-лыжники на месте будущего бизнес-центра ПУМБа:

Встреча нового, 1958 года на бульваре Пушкина:

Ясенов