«Больше лирики, товарищи!»

В удивительный день 28 мая 1965 года Донецк проснулся другим: по решению Совета Министров СССР, педагогический институт получил статус университета. Впрочем, город уже давно был к этому готов: еще в 1953 году появилась Университетская улица (на месте бывших Скотопрогонной и Складской). Название внедрили авансом, потому что идея витала в воздухе. Ну, а с приходом к руководству областью Владимира Дегтярева был взят курс на превращение Донецка в культурный и научный центр. И появление университета стало лишь вопросом времени.

Вообще, все должно было случиться гораздо раньше. Еще 14 июня 1940 года состоялось заседание бюро обкома партии. В одном из постановлений были слова: «Просить ЦК КП(б) Украины поставить вопрос перед СНК УССР о создании университета на базе Сталинского пединститута с 1 ноября 1941 года, закрепить материальную базу и кадры». Но случилось так, что осенью 1941-го город Сталино волновали совсем другие проблемы.

С начала 50-х и по середину 60-х было предпринято еще как минимум три попытки «продвинуть вопрос». Но только в 1965-м все, наконец, получилось. О первом университетском выпуске «Газете…» рассказали два его представителя – физик Сергей Лозанов и бывшая студентка филологического факультета, по скромности отказавшаяся назвать фамилию. Тогда она была просто Розочкой…

Валюта, пистолет и звезда союзного уровня

Не сказать, что курс Розочки был более продвинутым, чем предыдущий, поступавший еще в пединститут. Она вспоминает, что среди людей старше ее на год были поистине культовые личности: Юрий Багров, Александр Григорьев, Лариса Чикарамис. Талантливые «массовики-затейники»: энергичные, острые на язык. Некоторые, как Багров – с изрядной коммерческой жилкой, что тогда было явлением необычным. Поговаривали, что Багров за это и пострадал, сел по делу о валютных махинациях. А у Григорьева вроде бы дома был обыск, и милиция нашла пистолет. Судачил об этом весь университет…

Изменение статуса вуза вскоре сказалось. Стали появляться новые курсы, внедряться новые методики преподавания. Розочка вспоминает, как благодаря знаменитому Михаилу Гиршману в Донецк приезжали специалисты из ВГИКа – вести факультатив по театральному искусству. Благодаря своим связям, Гиршман привез также одну замечательную тетеньку из Львова, читавшую просто исключительные лекции по литературе. Гиршман уже тогда был звездой с репутацией союзного уровня, хотя и считался крайне придирчивым преподавателем. Кое-кто сдавал ему экзамены раз по десять…

А еще был профессор Журавлев, он вел курс «Математическая лингвистика». Тогда, на заре эры ЭВМ, любили смешивать жанры, соединять точные и гуманитарные науки. В стране была актуальна тема интеллектуального противоборства физиков и лириков…

Как сатирики-физики победили пьяницу-математика

Сергей Лозанов, конечно, считает, что физики были «круче». «Гуманитарии не выдерживали конкуренции в споре с нами, — вспоминает он. – У них никогда не хватало аргументов на весь спор. Они люди эмоциональные, у них в голове одни ассоциации. Мы умеем мыслить четко, а тогда, в 60-х, мы к тому же были очень начитаны. Штудировали литературные журналы, знали наизусть стихи Вознесенского и Евтушенко…».

Команды КВН на факультетах университета появились чуть позже. Тогда, в 1965-м, их аналогом были студенческие «капустники». Лозанов участвовал в одной грандиозной постановке. Давали пародии на всех преподавателей – причем, пародии довольно злые. Одного математика изобразили в виде буриданова осла, который не в силах выбрать между бутылкой водки и симпатичной студенткой. Этот чахоточного вида преподаватель был известен как записной ловелас, а на занятия являлся с перегаром, слышным на расстоянии пяти метров.

Вскоре после «капустника» математик исчез с факультета. Лозанов склонен приписывать это великой силе сатиры.

Затерянные на Лукоморье

Внеучебная жизнь в университете была интереснее, чем учебная. Это понятно – так бывает почти всегда. И даже комсомольский организационный тоталитаризм сейчас, с высоты своих лет, тогдашние студенты воспринимают сквозь некий романтический флер. «Эти комсомольские акции тогда были более искренними, не такими заформализованными. Люди вкладывали в них душу», — утверждает Розочка.

Впрочем, жизнерадостный человек даже учебные мероприятия проведет с удовольствием для себя. В конце концов, во время лекций на последних партах можно было прекрасно расписать «пулечку» или, на худой конец, сообразить партию в модный тогда «кинг» — дамский преферанс, как его называли.

А году примерно в 1966-м все вузы Союза были вовлечены в грандиозное мероприятие – составление гидрографической карты СССР. Свою разнарядку получил и Донецкий университет. Причем важным для страны делом занимались не только те, которым это полагалось по профилю (биологи или, там, физики), но и, например, филологи – они бродили вдоль рек и озер, собирая местные легенды и фольклор, связанный с водными ресурсами. Одна бойкая бригада девочек-филологинь, дойдя до побережья Азовского моря, посчитала свою миссию выполненной, нашла одинокую избушку на курьих ножках, напросилась к хозяйке на постой и отлично провела там некоторое время, накупавшись до одури. А в это время в университете забили тревогу: как так, целая группа студенток исчезла с маршрута!

Когда девочки нашлись, им дали, как говорят мастера украинского кинодубляжа, «добрячого прочухана». Гидрографическую практику, разумеется, не засчитали, искупать грехи отправили на строительство главного корпуса университета. Таскали камни, месили бетон и с тоской вспоминали избушку на азовском взморье, остро постигая очередной урок жизни: за всякое удовольствие приходится платить…

Новому времени – новый имидж

Преобразование пединститута в университет, конечно, оживило городскую жизнь. Хотя бы потому, что больше стало студентов и факультетов – а значит, во много раз больше абитуриентов и связанных с этим родителей. Кроме того, в 1965 году в Донецк из разных частей Союза был прислан целый легион профессоров и преподавателей. Характерно, что первый ректор университета, химик Леонид Литвиненко, тоже был «легионером». До Донецка он работал в Харькове.

Появление «универа» нарушило шкалу ценностей в донецком высшем образовании. Долгие годы непререкаемым лидером здесь считался политех. Что было вполне логично для такого подчеркнуто индустриального города, как Донецк. Университет стал полноценным конкурентом ДПИ – и по статусу, и по преподавательскому составу, и по «качеству» студентов. Университет, кроме того, задал тенденцию в интеллектуальном развитии города. Донецк становился более гуманитарным. Это, с точки зрения тогдашних областных властей, было очень правильно. Пора было рвать со сложившейся репутацией Донецка как «города синих терриконов и таких же жителей». Пора было создавать более светлый образ. Университет внес в это дело грандиозный вклад.

Сеанс бесплатной депиляции

Вряд ли об этом задумывались студенты, посредством которых этот сдвиг и осуществился. Они просто получали высшее образование, причем даже последствия обучения для них не слишком изменились: распределение после выдачи дипломов происходило, как и прежде, в обычные школы.

Как и прежде, девочки получали «корочки» медсестер военной службы, изучая в течение трех лет медицину. Наша собеседница Розочка до сих пор помнит, что в специальном вкладыше была указана Красногоровка как место, куда ей как военнообязанной следовало бежать в случае начала боевых действий. Прохождение практики для этих «ускоренных» медсестер иногда превращалось в цирковой аттракцион: однажды, например, чуть не сожгли пациента, волосатого, как гиббон. Робкая гуманитарная девушка, разогревая медицинские банки, чиркнула спичкой – и тут же полыхнул спирт. Помимо острых ощущений, пациент получил сеанс бесплатной депиляции. В общем, все выжили…