Одиннадцать лет волнений

Для того, однако, чтобы понять, на какую почву падает агитация, начатая Союзом, следует остановиться на истории рабочего движения на горнозаводском Юге в предшествующее десятилетие. История эта чрезвычайно богата и интересна эпизодами, но, к сожалению, имеющиеся у нас под рукой скудные данные позволили нам исчерпать самую незначительную часть вопроса.

Дело в том, что все воспоминания шахтеров и рабочих о их прошлом начинаются с известного юзовского бунта 1892 года. Начнем с него и мы. Кто знает даже теперешний быт шахтера и заводского рабочего в Донецком бассейне; кто видал те ужасные «каютки» и «балаганы», в которых ютятся шахтеры; те казармы-остроги, в которых расквартированы заводские; те землянки, в которых должна жить менее требовательная часть рабочих; кто знает, какие системы расплаты с рабочими царили и отчасти царят (например рудник Жуковского в Волынцеве) на южных шахтах и заводах; кто знает, в какой страшной кабале вследствие этого у лавочника и кабатчика находился шахтер и металлургический рабочий; кто знает, как на каждом шагу жестоко попирается человеческое достоинство и личность горнозаводского рабочего на нашем Юге, — тот поймет, какая бездна ненависти и озлобления накопилась в груди этой 160-тысячной армии, тот поймет все те неудержной волной прокатившиеся после 1892 г. по горнозаводскому Югу бунты, которые охватили собой почти все каменноугольные шахты.

Итак, безысходная нужда и кабала, невероятные жилищные условия, бесчеловечное обращение рудничного и заводского начальства — вот причины, побудившие юзовских рабочих под влиянием слухов о холерных беспорядках на Волге «бунтоваться».

Беспорядки продолжались несколько дней (это было в начало августа 1892 г.), в них принимало участие все окрестное рабочее население свыше 30 тысяч. Власти первые два дня были совершенно бессильны, и весь город был в руках рабочих. Властное требование рабочих освободить 100 арестованных товарищей, например, было полицией исполнено беспрекословно.

Гудок на заводе гудел беспрерывно, и в Юзовку прибывали все новые и новые толпы. Часть невежественных шахтеров, несмотря на протесты заводских рабочих, принялась разбивать и грабить лавки и магазины, начались пожары, уничтожившие большую часть города.

Толпа была до того густая, что казаки местной сотни и полиция, не имея возможности пробиться в толпу, пробирались поверх: они ходили по головам и шеям многотысячной толпы, меся ее, словно тесто, шашками и нагайками. Вскоре прибыли войска с Шуваловым (тем, что был в Одессе градоначальником) во главе. Началось страшное избиение. Старожилы говорят, что сам Шувалов застрелил несколько шахтеров, осмелившихся спьяна подойти и его лошади. Общее число убитых достигло сотни*. 

* Приблизительная цифра.

Арестовали несколько сот человек, разумеется, произвольно и предали их военному суду. Несколько рабочих было приговорено к смертной казни и повешено. Остальные в количестве нескольких десятков отправлены на каторгу. В потоках крови хотело правительство потопить первый стихийный взрыв шахтерского недовольства и озлобления, но расчеты правительства не оправдались. Широкой волной в течение 90-х годов разлилось бунтарское движение по всем шахтам Юга, и редко найти рудник, на котором пример юзовцев не подействовал заражающим образом. Отметим только известные нам случаи из этих волнений: на шахтах Голубовских**, Горловских, Прохоровских.

** На Голубовских шахтах беспорядки были в середине 90-х годов (точно определить время не удалось). Они выразились в том, что шахтеры бросили работу, изломали вагончики, спустили машину, сбили помпы, били лавки, контору. Пошли по соседним шахтам и селам, чтобы поднять народ. Власти призвали крестьян усмирять шахтеров. Наконец, приехал губернатор Мартынов с двумя сотнями казаков и ротой солдат. Была произведена «экзекуция». 20 человек было осуждено в Луганске на ссылку и каторгу.

Но эти репрессии не подавили стихийного проявления недовольства шахтеров и заводских рабочих Донецкого бассейна, и к концу 90-х годов опять вспыхивает эпидемия бунтов и стачек. Начавшись с Юзовки, беспорядки эти обошли следующие рудники: французской компании (возле Юзовки), Древицкого, Прохоровский, Марковский, Макеевский, а также заводы: Никополь-Мариупольский, Русский Провиданс, Юзовский, Макеевский, Константиновские стекольные и др. (перечисляем только известные нам случаи). Наконец с наступлением кризиса вспыхнули беспорядки в Горловке, а также на некоторых шахтах возле Луганска.

Отметим некоторые подробности этих беспорядков и стачек:

После описанного бунта 1892 г. в среде юзовских рабочих не замечалось признаков движения, кроме единичных протестов, вызванных чересчур бесцеремонными поступками цеховых мастеров вроде Джинкинса, Джона Прейса и др., кончавшихся обыкновенно удовлетворением протестантов. Работы в механическом цехе завода Юза производились с 6 часов утра до 7 часов вечера, в праздничные дни отдыха не полагалось. Кузнецы выгоняли по 40 и более упряжек в месяц, смотря на мастера, предоставлявшего частые сверхурочные работы, как на отца и благодетели. Работа с 6 до 7 часов вечера считалась посвященной на содержание больницы и врачей, и мнение это поддерживалось в рабочих администрацией завода.

К 1 января 1898 г. были выданы рабочим новые расчетные книжки, в которых, вероятно, по недосмотру были напечатаны полностью новые положения о нормировке рабочего дня, о сверхурочных работах и прочее. Но в первую же получку контора спохватилась, книжки были отобраны и заменены новыми. Работы же производились по-старому в пользу больницы. Директор Юз, зная, что в конце концов невозможно будет заставить рабочих работать вопреки закону, думал в более или менее отдаленном будущем подарить им этот час как бы от своего имени. Но рабочие не дожидались этого благодеяния и решили систематически бастовать и 6 часов вечера, пока заводоуправление не признает за ними этого права официально. Начали котельщики, которые ежедневно стали обходить все цеха завода, призывая бросать работу в 6 часов, а тех, которые сопротивлялись, заставляли сплою. Подобная забастовка продолжалась около недели и, несмотря на все усилия господ Берна и Вилиамса, забастовке нельзя было, ввиду законных требований, придать характер бунта. В конце концов требования рабочих были удовлетворены, и юзовские рабочие впервые праздновали победу.

Шахтеры на рудниках французской компании живут в невероятных условиях. Мы упоминали уже о всех этих «балаганах» и «каютках». Это в сущности землянки, в которые свободно проникает атмосферная влага во время дождя и снега, в которых зачастую ютятся вместе с детишками и женами шахтеров свиньи и телята. Особенно ужасна жизнь в балаганах, где ютятся зачастую по нескольку семей. Вот эти-то ужасные условия и послужили главной причиной, побудившей шахтеров этого рудника к беспорядкам. Вызваны были власти и войска. Даже екатеринославский губернатор, прибывший на ст. Рудничная (возле которой находятся рудники) по этому делу для усмирения, признал требования шахтеров подлежащими удовлетворению (Юзовский бунт 1892 г., между прочим, впервые обратил внимание общества и правительства на жилищные условия; была образована особая комиссия, осматривавшая жилища рабочих и вообще быт шахтеров; с того времени на многих рудниках заведены каменные постройки) . Впрочем, рудники французской компании и до сих пор славятся своими невозможными квартирами.

До чего ненормальны отношения между русскими рабочими и иностранцами-мастерами на горнозаводском Юге, показывает следующее происшествие (именуемое «бунтом») на упомянутом руднике. При установке новой подъемной машины при шахте № 10 несколько десятков рабочих подошли к мастеру с вопросом, выходить ли завтра на работу. Бельгиец, умевший лишь ругаться по-русски и не слыша в толпе знакомых слов, вообразил, что это «бунт», и, недолго думая, выхватил револьвер и стал стрелять в толпу. Хоть, к счастью, никто не был ранен, но обозленные рабочие начали производить на шахте беспорядки, скоро, впрочем, окончившиеся.

Осенью опять повторились на том же руднике беспорядки из-за новой системы расплаты; кончилось дело тем, что в конторе и домах рудниковой администрации перебиты были все окна.

Началась она с того, что заработная плата грузчикам была уменьшена задним числом: при найме было обещано по 75 коп. в день, рассчитали же по 70 коп., что и вызвало общий протест со стороны грузчиков. Они забастовали и потребовали, собравшись толпой у конторы, справедливого расчета. Прибывшая сотня казаков оттеснила рабочих (около 700 чел.) от конторы к базарной площади, где последними было разрушено здание почты и убит почтовый чиновник. Дело это разбиралось в Таганроге, причем даже прокурор отказался от обвинения. Рабочие глубоко были возмущены зверствами казаков при усмирении «бунта». Например, два конных казака гнали немого рабочего до деревни Макеевки, отстоящей от завода версты на три. У несчастного, говорят, не осталось живого места на теле. Казаки врывались верхами в казармы, грабили и истязали беззащитных, разоряли шахтерские кухни и хлевы и т. д. и, наконец, сгоняли рабочих к трехсаженному обрыву и заставляли бросаться вниз, спасаясь от нагаек. Стачка проиграна.

В субботу перед троицей здесь на шахте № 7 был убит динамитным взрывом запальщик. Штейгер и десятники почему-то скрыли этот факт от рабочих и оставили труп в шахте. Спустившись в понедельник под землю, шахтеры нашли там убитого своего товарища. Возмущенные этим, шахтеры забастовали и, собравшись у конторы, требовали штейгера, успевшего куда-то скрыться, для расправы. Между тем вытребованные из Макеевки казаки не являлись. Тогда владельцы рудника прибегли к оригинальному способу усмирения манифестантов. У владельца гостили родственники юнкера (казачьи) и студенты. И вот с наступлением сумерок юноши эти, одетые в казачью форму, выехали с заднего двора верхами, сопровождаемые служителями и стражниками (тоже казаки — Марковский рудник в Донской области) и бросились на толпу рабочих (около 300 человек) с нагайками и гиком, достойным славных предков. Произошла свалка, многие рабочие, не понимавшие, откуда взялась военная сила, и обратившиеся в бегство, были избиты. Так усмирен был этот «бунт» юнкерами и студентами!

Беспорядки эти достаточно известны в литературе. Не будем касаться их в подробностях. Поводом стачки вначале были пререкания между муфторезами и администрацией завода (Никополь-Мариупольского) из-за заработной платы. К муфторезам присоединились и другие цехи и отделения Никополь-Мариупольского завода. Выставлены были требования улучшения питьевой воды, повышения платы и удаления некоторых мастеров. Когда часть рабочих, собравшихся у конторы, была арестована и отведена под конвоем (мимо завода Русский Провиданс) в город, остальные рабочие бросились отбивать товарищей. К ним присоединились и провидансовцы, которые также забастовали и предъявили аналогичные требования. Произошло в долине речки Кальчики столкновение с конвоем, арестованные были отбиты, но при этом один из рабочих был убит. Толпа устремилась опять к заводу, к конторе, где собрались власти с исправником во главе. Здесь рабочие были несколько раз провоцированы, и без всякого со стороны рабочих повода солдаты дали залп в толпу. Опять убитые и раненые, в конце концов стачка подавлена. Требования рабочих потом отчасти были удовлетворены.

Память об этих беспорядках еще до сих нор сильна у мариупольцев.

Привилегированное положение мастеров-иностранцев и обученных рабочих по всему Югу создало рознь между ними и русскими рабочими. То там, то сям эта рознь прорывается и отдельных личных столкновениях, в небольших волнениях, но самое крупное из столкновений имело место осенью 1899 г. на Константиновских заводах, где (главным образом на стекольных заводах) особенно много бельгийцев. Накипавшая в течение долгого времени ненависть к иностранцам выразилась здесь в настоящем «бельгийском» погроме. Трудно указать, что именно послужило поводом этого погрома, но достоверно известно, что вся бельгийская колония была разрушена. Суд, состоявшийся над виновниками этих беспорядков, отнесся к ним сравнительно мягко, и они отделались тюрьмой.

Рудник Успенского знаменит своими непорядками и прославился страшной катастрофой зимою 1902/1903 г., стоившей жизни 60—70 шахтерам. Неблагоустройство рудника является постоянной причиной несчастий с шахтерами, что, естественно, настраивает шахтеров самым недоброжелательным образом к владельцу. Это и было главной причиной беспорядков 1899 г. на этом руднике. Подробности о них неизвестны.

Шахтеры на Юзовском руднике (центральная шахта в заводе) ввиду уменьшения заработной платы (попудной) за добычу угля (с 11/2 на 11/4 коп.) забастовали в количестве 700 человек. Стачка была хорошо организована: не выходили лишь на работу, оставаясь дома и не нарушая ничем тишины. Прибывшим на место екатеринославским губернатором были собраны недовольные рабочие с предложением назначить депутатов для выяснения требований. Зная по опыту, какая участь ждет депутатов, рабочие таковых не назначили, и стачка была признана «бунтом». По словам рабочих, одна винная лавка была разграблена по наущению полиции и само разграбление было начато неизвестными рабочим лицами. По предписанию губернатора все стачечники (700 человек) были высланы на родину без права получения паспортов на выезд в течение трех лет.

Вызваны были катастрофой на шахте. Подробности неизвестны.

Начались они из-за понижения заработной платы. В 6 часов утра рабочие собрались около шахты № 10 и дали тревожный гудок. Забастовало до 800 человек. Потребовали директора. Во время переговоров надзиратель с урядниками и полицейскими врезались в толпу женщин и детей, стоявших поодаль. Рабочие рассвирепели, обратили в бегство полицию и стали громить лавку, контору, дома служащих и прочее. К полудню разошлись. К вечеру прибыла сотня казаков и начальник округа Клунников. Вечером загудели гудки на всех Прохоровских шахтах. На следующий день на шахте № 10 (по списку полиции) над предполагаемыми зачинщиками учинена была под наблюдением и по приказанию Клунникова экзекуция. После этого казаки направились к № 27, где били всех попадавшихся на улице нагайками. По дороге им встретилась толпа чернорабочих с котомками, шедших с вокзала железной дороги на заработки. Несчастных страшно избили нагайками и арестовали. Когда выяснилось, что эти люди непричастны к прохоровским беспорядкам, Клунников заявил: «ничего, пусть это им будет, сукиным сынам, авансом!» И на других шахтах подобным же образом свирепствовал Клунников, сгоняя шахтеров нагайками на работу. Стачка прекратилась. На № 10 плата понижена, на прочих номерах оставлена прежняя.

На шахты приняты шпионы. Некоторых засекли до полусмерти. Около десяти человек было предано Таганрогскому окружному суду. Наказание — тюрьма.

Благодаря начавшемуся в 1901 г. угольному кризису масса рабочих осталась без дела, а все прибывающие из центральных губерний новые партии, увеличивая число голодных и недовольных рабочих, заставили полицию и администрацию озаботиться об удалении столь опасного элемента, для чего было предложено всех желающих отправлять бесплатно на родину (общее число шахтеров, отправленных на родину, по некоторым сведениям, достигало 10 000). Для выдачи рабочим бесплатных билетов были назначены крупные промышленные центры, как Юзовка, Горловка, Волынцево и другие. И вот в марте 1901 г. толпа шахтеров, доведенная до крайней нищеты и голода в ожидании исполнения горловской конторой формальностей по выдаче бесплатных билетов, бросилась на базар в количестве до 1000 человек и расхватала съестные припасы, причем ни насилий, ни грабежа не было. По другим сведениям, разгромлено было помещение полиции. Шахтерами расхищены были только хлеб да тарань и тому подобные предметы шахтерского потребления. Галантерейные и даже гастрономические лавки не были тронуты.

Беспорядки начались так. Рабочие ввиду заявления о понижении расценков (по причине кризиса) решили забастовать. Во время объяснений с инженером между одним рабочим и этим инженером произошло столкновение, причем инженер выхватил револьвер и выстрелил в упор в толпу. Он с трудом спасся от разъяренной толпы. Начались беспорядки, толпа в течение двух дней ломала машины, громила контору и квартиры некоторых особенно ненавистных служащих и инженеров. Казаки прибыли по окончании беспорядков. Более 20 человек были преданы суду Харьковской судебной палаты (в Таганроге). Наказание — тюрьма.

Дело было так. Объявлено было о понижении расценков на 25% и об увольнении 200 рабочих. Началась стачка, сначала в доменном цехе, потом в листопрокатном (350), которые потребовали сокращения рабочего дня на один час. Примкнули и прочие цехи. Домны были потушены, и завод остановился. Среди стачечников распространялись прокламации местной группы и потом Донского комитета. Нашлось 30 человек изменников, которые поддались увещеваниям заводоуправления и согласились растопить потушенные домны. Полиция и солдаты долго не могли между тем проникнуть на завод благодаря непролазной грязи (завод расположен за городом). До вооруженного столкновения не дошло. Благодаря неорганизованности стачка вскоре прекратилась. Требования стачечников не удовлетворены (за исключением одного — «не увольнять товарищей»).

В течение лета и осени на обоих заводах вследствие кризиса рассчитано около 1000 народу. Перед рождеством, на «Николае», было закрыто доменное отделение (было выгоднее покупать готовый чугун на других заводах) и рассчитано сразу 300 человек рабочих. Это вызвало серьезное брожение среди рабочих, которые решили послать в Петербург телеграмму с требованием, чтобы Плеве заставил заводоуправление выдать уволенным рабочим двухмесячное жалованье и не высылать их с квартир до пасхи. Мечты их были скоро разбиты. Жандармерия, разумеется, не допустила депеши к министру. Взамен этого выданы рассчитанным рабочим бесплатные билеты, и все они (300 человек) отправлены на родину. Между тем расценки вследствие кризиса понижались все более и более, что довело наконец рабочих листопрокатного цеха до решимости устроить стачку (на обоих заводах) . Обе стачки вызвали большое волнение среди рабочих. В них приняло участие до 500 человек. Требование — оставить прежние расценки и удалить некоторых мастеров. Директор Туманов поспешил на заводе Русский Провиданс рассчитать 100 рабочих, что угрожало крупными беспорядками. Вследствие этого по настоянию горного инженера все рабочие были приняты обратно, и требования рабочих отчасти удовлетворены. В Никополе стачка сопровождалась большими сходками, на одной из которых была произнесена длинная речь. Стачка никопольцев выиграна частично.

Здесь забастовало 750 человек рабочих вследствие несвоевременного расчета, который и раньше практиковался не раз. Продолжалась стачка с 16 по 20 января, так как заводоуправление не соглашалось сразу на немедленную выдачу «получки». Наконец, требования были удовлетворены, и стачка мирно прекратилась.