20.01.2009

Глава 14. Вид на Манхэттен

Ветка – часть города к северу от улицы Артема. На севере в районе улицы Полиграфической граничит с Путиловкой, на западе – с одноэтажным сектором привокзального поселка, на востоке ограничена улицей Молодых шахтеров. Центральная магистраль – Киевский проспект.

Танцплощадка на Ветке в 50-60-е годы пользовалась недоброй славой. Была она, скажем мягко, криминализована. Чуть боле (или не чуть), чем в среднем по Донецку. Кастеты мелькали гораздо чаще, чем кастаньеты. Танцплощадка на Ветке была хорошим поводом проверить себя на крепость. Существовала, например, игра с очень простыми правилами. Отправляясь на танцы, компания парней загадывала число. Допустим, восемь. Придя на место, находили восьмую девушку слева от входа. Побеждал тот, кто с ней танцевал. Легко? Да как сказать. Если кавалером «призового номера» оказывался поселковый авторитет, танец был равнозначен поцелую змеи. Но все равно приглашали: малодушие на Ветке – хуже, чем смерть.

Это один из исторических районов Донецка. Тут была пустошь, но люди быстренько ее заселили, превратив ее в оживленный поселок шахты № 8 «Ветка». О слиянии с городом тогда и не мечтали: до центра Юзовки было около часа хорошим пешком, и никакого другого способа регулярного сообщения. Но в середине 20-х слияние состоялось — и теперь без Ветки Донецк невозможен, как святой Владимир без креста.

Сине-зеленый

Помните, как говорил Глебу Жеглову рецидивист Копченый: «С почином, Глеб Георгиевич!». Всем известно: хорошее начало – уже полдела. Наш ветковский почин был еще тот: первым человеком, которого мы с моим неизбежным спутником, фотографом Вагановым, тут встретили, стал тщательно заспиртованный и неимоверно словоохотливый товарищ.

Сине-зеленое его лицо светилось если не радушием, то, во всяком случае, чем-то хорошим. Оказалось, что в нем сидит несостоявшийся мировой рекордсмен по прыжкам с шестом: в свое время ему покорилась высота 5,35, тренера Сергея Бубки он называл просто «Виталиком», а с самим «Серегой» ездил вместе на тренировки – шесты, не влезавшие в троллейбусы, крепили сбоку, на петлях для «рогов». И учились с будущим президентом НОК в одной школе — средней школе 57, если точно. Он даже вспомнил, как звали директора — Давид Абрамович Вайнштейн (согласитесь, сберечь в памяти такое имя может только человек с безупречной внутренней организацией).

Потом ветковского аборигена начала бить крупная дрожь. Ему стало неловко. Пробормотав: «Извините, мужики!», он двинулся в известном ему направлении. Предварительное знакомство с районом состоялось. Настало время углубиться в детали.

Серо-бурое?

На первый взгляд, Ветка – нечто очень серо-бурое. Ничего яркого, свежего. Но это – обманчивое впечатление. Есть и оазисы.

Первый — сквер у Киевского райисполкома. Именно тут находилась знаменитая танцплощадка. На заре нового тысячелетия «пятачок» преобразился: ровные дорожки, широкие, удобные лавочки. И фонтан. Сказочно красивый, когда на город спускается вечер и подсвеченные струи воды искрятся почти всеми цветами радуги.

Оазис номер два — зеленый треугольник позади загадочно бесполезного, на первый взгляд, бизнес-центра «Северный». В советские времена здесь был большой газон, сообщавший Ветке невыразимое очарование. Сейчас остатки зелени можно обнаружить, только если выйти в тыл «Северного». Там хорошо, там тень, а вечером горят шаровидные фонари. Днем там хорошо пить пиво, рассуждая о сюрреализме и О. Робски. Вечером? Ну вечером я лучше выпью пива дома.

Оазис номер три — Ветковские пруды. Над ними нависают плакучие ивы. Хотел написать «…и слышится ленивый плеск рыбы» — но тут же одернул себя: какая, к дьяволу, рыба? Кто о ней слышал за последние 15 лет? Ветковские пруды нуждаются в очистке, возгонке и перезагрузке. Не нужно перенапрягать воображение, чтобы представить, какое изумительное место отдыха могла бы здесь создать пара-тройка миллионов гривень.

Башни-близнецы

Вообще интересно порассуждать, что станет с Веткой через пару десятков лет. Может быть, намек на это дают два строящихся высотных здания в районе Северного автовокзала.

«Свечки»-близнецы вызывают кощунственные ассоциации с нью-йоркским ВТЦ. Высота донецких «близнецов» — 25 этажей. В Нью-Йорке такое строили еще при Теодоре Рузвельте, а для Киевского района города Донецка – действующий рекорд. Впрочем, наверняка скоро появится что-то более грандиозное. Говорят, один донецкий набоб недавно побывал в Париже и, увидев 59-этажную башню Монпарнас, сказал: «Хочу!» Через 5 лет, не сомневайтесь, у нас будет своя башня Монпарнас: Донбасс порожняк не гонит. Вполне вероятно, тут, на Ветке, и поставят — места хватает, штук пять «небоскребов» уже есть, а, как известно, подобное ищет подобное. Если с деньгами в Донецке все останется, как сейчас (а почему нет?), через 20 лет в зеркале очищенных Ветковских прудов наверняка отразятся чудеса донецкой архитектуры, ради которых (а почему, собственно, нет?) к нам начнут приезжать киевские туристы.

Кризис жанра

Впрочем, сейчас Ветка больше напоминает о славном прошлом, чем о светлом будущем. Раскрошенные руины детского сада — похоже, он пришел в негодность еще при освобождении Сталино (тогда родители пугали деток страшными историями о призраках штандартенфюреров, заселивших развалины). Сквозь асфальт пророс бурьян – за апофеоз жизни это никак не сойдет. Куча мусора, вторая куча мусора. Две бабули горячо дискутируют, поминая Виктора Андреевича Ющенко в сугубо общефилософском контексте.

В 70-е годы эти бабули были 30-летними красотками с высокими прическами, в кримпленовых платьях, в туфлях на громадной платформе («Девушки, как вас зовут? – Светки! А откуда вы? – С Ветки!»). Они только что получили квартиру в новом доме на улице Политбойцов (где живут и сейчас), ездили на работу в центр 1-м трамваем (еще живы те вагоны!). Они стояли в очереди за мясом в Северном универмаге (теперь — супермаркет «Сарепта», где реализованы самые смелые фантазии советского человека). Они ходили смотреть кино в ДК имени Горького — там шли протухшие на несколько недель новинки проката (сейчас киномана в ДК и пряником не заманишь). Их детки бегали играть к террикону с риском нарваться на кровожадных метисов с поселка Третий Восточный (сейчас на склонах террикона много гаражей и ни одного метиса).

В 70-е годы эти бабули свято полагали, что, выйдя на пенсию, не будут думать ни о чем, кроме внуков. Они верили в светлое будущее и немного – в Леонида Ильича. Сейчас они говорят о Ющенко. Кризис жанра…

Bonus
Ловкий Грицай
Жил в городе Сталино, на поселке Ветка гражданин по фамилии Грицай. Еще в 1934 году его осудили за крупную растрату. Не удержался человек, покатился по наклонной. А тут — оккупация. Ну, куда уголовничку податься? Ясное дело — в полицию. Точнее — в интендантскую службу полиции, что гораздо более перспективно. И дослужился Грицай до заведующего базой по снабжению. Но вот Красная Армия вымела фашистскую нечисть из города Сталино. Бедный Грицай! — воскликнет иной наивный читатель. И не угадает: ничего ужасного с суперинтендантом не случилось. Еще не стихли артиллерийские залпы, а он уже работал в советском военторге. Там быстренько профукал очередные деньги, а затем перепрыгнул в Петровский райпищеторг — агентом по снабжению. Как ему все сходило с рук — понять трудно, правда, 1944-й год был временем великой неразберихи, и лишь ближе к Победе органы начали налаживать тотальный охват. Итак, Грицай — агент по снабжению. Уже на шестой день работы он умыкает 30 мешков сахару, продает их, а выручку пропивает с подельщиком. Легкие деньги окончательно «сорвали крышу» — Грицай уже не соблюдает никаких мер предосторожности. И вот кульминация — ноябрь 1944 года. Грицай получает 14 мешков сахару для детских садов, школ и больниц. С приятелем он прячет продукт в разрушенном здании, а чуть погодя приступает к реализации. Тут их и заломали. Суровый, но справедливый суд приговорил Грицая к расстрелу.

Ясенов