27.01.2011

Последний из Юзов

Был в начале прошлого века в Штатах такой журналист — Келлог Дюрланд. В 1906 году его занесло в неспокойную Россию. Пропутешествовав несколько месяцев по варварской стране, он написал книгу, которую прозорливо назвал «Красное правление». Одна из глав, под номером 20, посвящена Юзовке. Называется она — «С русским рабочим». Нарыл это издание дотошный корреспондент «Донецких новостей» Анатолий Жаров. В последнем номере газеты он подготовил очень хорошую публикацию на сей счет. Мы поступили проще — взяли и перевели всю главу на русский язык. Пишет американец о Юзовке забавно, с драматическим непониманием наших реалий и традиций. но тем и любопытен его труд. Для удобства чтения, я снабдил текст подзаголовками, которых в оригинале нет. Итак…

По дороге в Юзовку

Р. Мэдхерст , очаровательный Британский консул юго-востока России, сагитировал меня посетить Юзовку, город в Екатеринославском генерал-губернаторстве. «Поедемте на уикенд, — настаивал он. — Вы увидите самые глубокие шахты и самые большие фабрики в этой стране. Вы увидите условия жизни рабочих и понаблюдаете за их работой. Кроме того, вы увидите британскую колонию в России, которой я горжусь больше всего в этой стране».

Мы прибыли в Ростов-на-Дону. Вообще-то, в Юзовку трудно добраться из любой точки. Мэдхерст телеграфировал Артуру Хьюзу, который управлял делами в Юзовке, что мы выезжаем из Ростова этим вечером и прибудем на станцию в час пополудни. Дорогой от этой станции до Юзовки владеет Новороссийская компания. Договорились, что за нами туда будет прислан специальный поезд.

В наступающей ночи мы быстро добрались до приазовского города Таганрога. Отсюда  наш путь пролегал на запад, внутрь страны. Мистер Мэдхерст рассказывал мне удивительные истории о древнегреческих городах, располагавшихся когда-то вдоль дороги, городах, потерянных для мира много столетий назад. Нагромождения жилищ, сметенных временем, почти полностью скрыты землей и торфом, которые были нанесены морским ветром, но история об их процветании будет рассказана, когда ученые или коммерсанты сметут наслоения веков и откроют погребенные храмы, дома торговцев и реликвии умершей цивилизации.

Под проливным дождем мы пересели на частный поезд , который должен был доставить нас в Юзовку. Это был не совсем поезд – небольшой зафрахтованный  паровоз и товарный вагон, но он отвечал нашим целям. Мы с шумом продвигались сквозь бурную ночь навстречу пылающей огнями Юзовке — их мы могли неясно различать впереди. Вдруг прозвучал резкий сигнал паровоза, тормоза сработали  и поезд  так резко остановился, что Мэдхерст и я столкнулись. Грязная голова машиниста просунулась в дверь и испуганным голосом человек закричал:

«О, барин, барин, что делать? Другой поезд  приближается по этому же пути!»

У меня не было сомнений по поводу того, что надо было делать. В морской терминологии это прозвучало бы так:  «Полный назад!»

Но для Мэдхерста  все было иначе. С  хладнокровием , присущим англичанам, полностью контролируя себя и ситуацию, он ответил:

«Возвращайтесь  в кабину паровоза, нажмите свисток, звоните в колокол — если у вас таковой имеется — и двигайтесь на полной скорости, производя  как можно больше шума, чтобы предупредить  каждый поезд на пути следования. А если они не слышат – проезжайте сквозь них!»

Я задрожал при этих словах. Но Мэдхерст  знал людей, с которыми он имел дело. Встречный поезд подал назад в тот же момент, как  засвистел наш свисток, и мы безопасно добрались до Юзовки.

Артур Хьюз принимает гостей

Мистер Хьюз прислал за нами экипаж, большое открытое ландо, запряженное парой прекрасных черных орловских рысаков, которые передвигались гораздо быстрее, чем местные поезда.

Дом Хьюзов был похож на прекрасный английский загородный особняк, построенный с комфортом, имелась просторная комната для гостей и большая конюшня во дворе.
Нас приветствовал Артур Хьюз и угостил соблазнительно выглядевшим ужином: горячим супом и холодной птицей.

«Простите меня за то, что я послал за вами товарный вагон, джентльмены», — начал он, как только мы вошли в дом, — «но мать одного из работников  заболела и нам пришлось отправить ее в больницу  по другой линии. Я подумал, что в такой ситуации вам лучше добраться в товарном вагоне, а ее отправил в обычном».

Ближе к 4 часам Хьюз провел меня в мою комнату. Пожелав доброй ночи, он задержался на пороге, как бы пытаясь что-то сказать.

«Что такое?» —  спросил я.

«Послушайте, старина, я чертовски не люблю говорить такие вещи, вы – мои гости и все такое – но у нас сейчас тревожные времена. Не затруднит ли вас положить  рядом револьвер?»

Я рассмеялся и уверил его, что я вполне привык к этому в России. Но Хьюз был явно раздосадован тем, что ему пришлось сделать такое предложение.

«Дом охраняется, — добавил он, — и все будет в порядке, но мы должны быть готовы ко всему. Спокойной ночи».

Следующим утром мы с мистером Мэдхерстом встали поздно. Мы медленно поглощали вкусный английский  завтрак, поедая один за другим тосты с мармеладом и запивая все это гораздо большим количеством чая, чем обычно, потому что это был английский чай к завтраку, довольно редкий в России. При этом мой собеседник рассказывал мне историю Юзовки.

История Юзовки

50 лет назад Россия была почти полностью крестьянской, простые потребности людей удовлетворялись домашним хозяйством. Кое-где и до сих пор так. Иностранные старатели были первыми, кто осознал огромные возможности природных ресурсов России и кто начал это доказывать.  Пионером среди них стал Джон Хьюз из Уэльса, он открыл в Екатеринославской губернии возле Азовского моря богатые залежи железа и угля.  Хьюз был настойчивым сыном кузнеца, который упрямо прокладывал себе путь наверх, пока не стал специалистом в судостроении. Он много знал о железе, еще больше о стали. Он знал также, что в такой неразвитой стране как Россия было бы непрактично приступать к разработке железорудных залежей в больших масштабах, при  том, что уголь приходилось бы транспортировать. После тщательных исследований он обнаружил эти ресурсы  по соседству, здесь же, на юге России.  Угледобыча была таким новшеством в России, что там не было профессионалов этого дела. Их нужно было вырастить. Джон Хьюз запросил из  Уэльса  группу  квалифицированных шахтеров, которые приехали со своими семьями и создали британское индустриальное сообщество. Идея Хьюза была сделать из британцев мастеров и бригадиров, так быстро, как это возможно, чтобы затем сформировать класс промышленных рабочих среди русских.

Одновременно с пуском этих предприятий Россия начала строить тысячи миль железных дорог и чтобы поощрить иностранных инвесторов, субсидировала  Новороссийскую компанию внушительными заказами. Через несколько лет в ней работали 12 тыс. рабочих и она выплачивала годовой дивиденд в размере 20%. Британцы были мастерами и бригадирами, а русские рабочими.

Вот так в России появились сталелитейщики и шахтеры. За Джоном Хьюзом и его Новороссийской компанией в этой отрасли стали появляться другие компании, в большинстве своем, образованные во Франции и Бельгии .

Английские работодатели внедрили британские жилищные стандарты и британскую производственную систему. Таким образом, уже на раннем этапе они имели все преимущества западных методов. Зарплаты были низкие и таковыми остаются, потому что они низкие по всей стране. Иногда вспыхивали стихийные бунты, но профсоюзов так и не возникло. Вероятно, общепринятой политикой иностранных компаний стала выплата более высокой зарплаты иностранным работникам, они получали здесь больше, чем за этот же труд дома, а русским рабочим выплачивалась средняя зарплата по стране.

Название Юзовка – это измененное от Джона Хьюза. Мистер Артур Хьюз, мой хозяин, внук старого Джона Хьюза, был единственным членом семьи, оставшимся  работать в Новороссийской компании, управлял рабочими и заботился о собственности и владениях компании.

Инженеров, принесших цивилизацию в какую-то дикую местность, всегда окружал ореол романтики. Они отвоевывали у земли ее богатства  на далеких равнинах и неисследованных горах, в Мексике или Андах, в Южной Африке — или в глубине России. Мое впечатление было таково, что это обычные парни, которые возмущаются, когда  упоминается героическая и живописная сторона их жизни. Хьюз не был исключением.  Богатый человек, отпрыск теперь уже зажиточной семьи, обучавшийся в лучшем английском техническом колледже и в Карнеги-колледже в Питтсбурге, эксперт бессемеровского процесса, рафинированный английский джентльмен по образу мыслей, инстинктам, манерам и речи, 30 лет от роду, начальник 12 тыс. рабочих, беспокойных и жалких, в чужой стране во время революции и всеобщего беззакония. Его жизнь была постоянно под угрозой: однажды он спас еврейскую девушку от пьяных казаков, в другой раз бесстрашно вмешался, чтобы спасти несколько глупых рабочих от банды черносотенцев. Таков Хьюз. Он живет один и хладнокровно занимается бизнесом день за днем, борясь за то, чтобы удержать превосходство своей компании над другими в Евразии, благодаря достоинствам и качеству производимого товара.

Дюрланд остается в Юзовке на 10 дней

Спустя день или два я начал понимать, что имел в виду Мэдхерст, когда настаивал на том, чтобы я провел в Юзовке две недели.

«Хьюз будет в восторге. – сказал он – если рядом будет кто-то, с кем он может говорить на своем языке. И кроме того, в доме появляется второе ружье».

В итоге я остался на 10 дней. В течение этого времени Хьюз делал все, что должен был делать  настоящий благородный хозяин: не только снабжал меня всякого рода нужной информацией, касающейся жизни рабочих, но и всячески старался сделать мое пребывание благополучным. После полудня мы обычно скакали верхом по расстилающейся степи, проносясь над ней как вороны, и возвращались по компасу  с наступлением ночи. Вечерами я был вовлечен в таинство шахмат, постигнуть которое ранее мне недоставало смелости. Огромный индустриальный сектор  России, соответствующий  «черной стране» в Англии, находится в южных провинциях, в основном в окрестностях Екатеринослава. Тут расположены самые глубокие угольные шахты, самые крупные заводы и кузницы и богатейшие разработки железной руды. Здесь на огромном пространстве, перемежающемся степью, между городами и селами всегда видны возвышающиеся башнями следы разработок.  Обворожительные ночи освещаются клубами огня, который время от времени выплескивается протуберанцами из мощных печей. Там плавят руду и где производятся рельсы, которым предначертано  соединить  запад и восток, север и юг, а также стальные балки, который станут мостами через большие реки. Степь – это место глубокой тишины. Огромные океанские просторы не вызывают такое чувство одиночества. Но там, где человеческий труд и промышленность захватили степь и завладели землей и всем, что залегает под полями колосящейся пшеницы, возвели сооружения из камня и металла для удовлетворения нужд цивилизации, вот здесь тишины уже нет ни днем, ни ночью. Летние ветра, которые нежно колышут злаки на огороженных полях, приносят также звуки тяжелых молотов, бьющих по наковальням, точильных кругов, пронзительными гудками и пыхтеньем паровозных топок. Над степью висит мистический дух безграничной природы. Над индустриальными равнинами , в которые трансформировалась степь, звучат отчетливые, как ритмы сердца,  удары повседневной промышленной жизни. А люди, чей труд стал душой этой мощной промышленности, представляют собой прошлое и будущее этой страны. Лишь некоторые из них оставили землю навсегда. Люди, которые задыхаются  перед ослепляющим огнем  горящих топок, которые превращают остывающий металл в прокат – эти люди делают передышку в работе и видят вдалеке свою лачугу из камня и грязи с соломенной крышей, а возле нее – ферму, слишком маленькую и слишком бедную, чтобы поддержать их и их семьи, и которая для них все-таки остается домом. Русский рабочий индустриален по необходимости. Некоторые из них устали от такого двойственного существования и оставили сельское хозяйство. С течением времени так будет поступать все больше людей. «Рабочий класс» перестанет быть инертной массой, каковой он является сегодня, и станет сильным фактором в стране. Но сегодня этот рабочий класс в основном состоит из людей, которые работают на заводах и фабриках, в то время как их семьи работают на земле. Они бросают свои инструменты, откладывают кирки и ломы, оставляют печи и кузницы весной и во время урожая, возвращаются на родные просторы, чтобы сеять и жать.

Поэтому русские рабочие – это рабочие в процессе становления или в лучшем случае, люди не совсем оторванные от земли, рабочие первого поколения, в которых течет крестьянская кровь и сохранились традиции и даже собственность крестьян.

Фраза «русский рабочий» на самом деле аномалия. Русский рабочий —  это явление будущего. В России есть рубящие дрова и черпающие воду, но профессиональные рабочие в техническом английском смысле, обозначающем  людей, вся жизнь которых связана с фабриками и мастерскими, — таких мало.  Здесь много всякого производства: фабрики, литейные цеха, шахты и мастерские, но большая часть людей, работающих там – это представители переходного периода, гибридный продукт, частично крестьянин, частично ремесленник. Крепостничество в России было признанным институтом до вчерашнего дня, и сегодняшние 80% населения – это землепашцы и пастухи, это человек с мотыгой , в техническом смысле  — не рабочий.

Рабочий день, зарплата и жилье

Время  для рабочих в Росси устроено так же, как и для России в целом. И это совсем не то, к чему мы привыкли! Рабочий день русского рабочего — 12 часов. Но количество праздников, церковных и государственных, поражает воображение европейца. На Пасху, например, есть 10 дней, отмеченных красным цветом в русских календарях. Если фабрика станет учитывать каждый рабочий день, это составит 220 дней в году, но немного наберется рабочих, которые отработают их все. Им приходится так регулировать свою жизнь, чтобы иметь достаточно сбережений на праздники. Все это упрощается для них церковными правилами, которые предписывают длинные и строгие посты. В этот период потребление пищи сводится к минимуму, так же, как эффективность и производительность человека. Не является чем-то необычным, когда люди массивного телосложения, очень сильные физически падают от истощения на заводах во время продолжительных постов. Энергия и свежесть действий, интерес к работе невозможны в таких условиях.

Рабочий день начинается в 6 часов. Обычная практика — начинать его на голодный желудок, даже без чашки чая. В половине девятого — получасовой перерыв на «завтрак», который обычно состоит из чая и «пирожков» – разновидность хлеба с начинкой из мяса или рыбы внутри. С 9 до часу -работа без перерыва, затем обед.  Обычный обед – это разновидность супа, под названием «щи» или «борщ», это скорее жаркое, чем суп, потому что он содержит рубленую капусту, морковь и другие овощи, а также ломти вареного мяса. Сначала поглощается  суп, затем мясо. Сладости позволяются только на праздники. Этого хватает до 6 часов, когда рабочий день заканчивается и рабочий возвращается в свою хижину — будь это фермерский дом или снимаемое жилье, и сидит в одиночестве с кипящим самоваром, выпивая много чашек чая и мечтая о сытной пище: мясо и картофель или рыба и картофель и черный хлеб. Чай всегда пьется из стакана без молока и лимона. И совсем не экстравагантность для рабочего — подсластить свой чай несколькими кусочками сахара. Русский сахар продается очень твердым и за счет акцизного сбора в три раза дороже, чем в соседних странах. Рабочие и крестьяне кладут большой кусок между зубами и цедят чай через него. Таким образом, одного маленького кусочка хватает для одного стакана.

Стоимость жизни не особенно низка в России, низки стандарты жизни. Английский рабочий не смог бы жить на зарплату русского рабочего, а американский даже не пытался бы. Фактические цены на еду и арендную плату ниже, чем в Англии, намного ниже, чем в Америке, но и зарплаты соответственно ниже. А уж разнообразие еды в рационе  русского рабочего намного меньше, чем у английского и американского.

Заработная плата обычного работника — 75 копеек или 35 центов в день. Рабочие,  которые стояли у раскаленных металлургических печей, в среднем получают 65 центов  день. В то время как вальцовщики, которые считаются квалифицированными рабочими, ежемесячно  получают 125 рублей или 63 доллара. Это, однако, самые лучшие люди. Другие, составляющие большинство, получают от 25 до 30 долларов в месяц. Шахтерам  иногда платят соответственно объему сделанной работы, а иногда за день труда – как в Англии и в Америке — но в любом случае их общий доход не превышает 15-20 долларов в месяц. Рядовые рабочие обычно не получали  более 20 долларов в месяц. Эти цифры относятся к наиболее высокооплачиваемым отраслям.

Квартирная плата не так уж низка в России. Средняя цена за обычный дом рабочего — 4 рубля или 2 доллара в месяц. Такой дом состоит из двух комнат, кухни  и иногда подвала (кладовки) – зачастую  есть еще наружное помещение, которое иногда снабжено плитой, чтобы в летние месяцы, когда сильна жара, готовить пищу не в главном доме.

Дома рабочих в промышленной России обычно трех типов. Во-первых, дома, построенные и сдаваемые в аренду Компанией и принадлежащие ей или предоставляемые в пользование без платы. Во-вторых, это дома обычных рабочих. И в-третьих, артельные дома или комнаты для несемейного.

Дома Компании – самый простой тип. Обитатели этих домов – только беднейшие рабочие. На каждой фабрике есть неквалифицированные ремесленники, чья зарплата очень низка, поэтому Компания  как-то компенсирует это, предоставляя им жилье. Если такие дома сдаются в аренду, то могут принести доллар или полтора в месяц дохода.

Одна десятая часть зарплаты идет в уплату за жилье. Это повсеместно так, отсюдао можно выводить средние цифры. Люди, проживающие без платы, зарабатывают 10-15 долларов в месяц. Люди, живущие в 4-рублевых домах, в среднем получают 40 рублей или 20-25 долларов в месяц.
Квалифицированных рабочих так мало, что они занимают даже лучший тип домов, обычно предоставляемый мастерам.

Артельный дом, или балаган – любопытное учреждение, распространенное по всей России. От 12 до 16 одиноких людей  живут вместе в специально построенных сооружениях, состоящих из одной большой  общей спальни, общей кухни и столовой и маленькой прихожей для кухарки.
Кухарка обычно — пожилая женщина. Она моет пол, делает всю рутинную работу и вообще полностью ведет хозяйство.  Проживание самое дешевое и жалкое. 12 рублей или 6 долларов в месяц – цена, выплачиваемая каждым жильцом. Сюда включается и пропитание. 1 рубль или 50 центов дополнительно выплачивается за аренду. Кухарка  разделяет траты на еду и общую плату, выплачиваемую каждым жильцом. Спальные удобства очень просты. В некоторых артелях есть настилы из струганных досок от фута до 18 дюймов от пола, на них люди лежат как упакованные сардины, в других каждый человек имеет грязную постель. Имеется печь в углу комнаты, а на стенах – обычно вырезанные цветные картинки. Единственное украшение защищает всегда имеющуюся икону в углу под потолком.

Нравственность и религия

Моральные устои русских рабочих в основном не слишком крепкие.  Религия есть везде или, по меньшей мере, церковность. Но что есть религия в России или что она означает, это трудно определить. Посещение церкви всеобщее. Самое выдающееся здание в каждом селе и городе – церковь. Громкий перезвон колоколов раздается в любой час. Внутри неизменно яркие украшения из позолоты и золота.  Рабочие и крестьяне  всегда снимают шапки и многократно крестятся, входя в церковь, и когда они входят они всегда имеют набожный и жалкий вид. В русских церквях нет скамей или сидений и кафедры. Граждане(по своей воле, насколько я мог выяснить) становятся на колени  и молятся и бьют поклоны, пока их лоб не коснется пола. Я видел извозчика, спящего на козлах своей повозки, и когда товарищ ударил его в спину, он проснулся, с перепугу инстинктивно сдернул шапку и перекрестился. На каждом шагу есть свидетельства  церковной власти и влияния. И все же, что за этим стоит? Никого не шокирует и не удивит, если на улице встретится пьяный священник. Самые набожные неумеренно пьют. Они грабят, воруют товары и соблазняют чужих жен. Поэтому можно сделать вывод, что церковь не имеет влияния на сердца людей и на образ жизни. В то же время ритуалы церкви скрупулезно соблюдались. Посты непременно выдерживаются в ущерб здоровью. Нет дома без иконы.  Но нет и заповеди, которая бы слегка не нарушалась.

Было бы неправильно, однако, утверждать, что русские рабочие – пьяницы. Вовсе нет. Русский рабочий пьет в только определенное  время, обычно, когда получает зарплату. Выпивка не влияет серьезно на бизнес  в индустриальных центрах России. В любом общественном кругу в России есть пьяницы, как и в большинстве стран, но в целом потребление алкоголя на душу населения среди рабочих невелико и за исключением одного дня в месяц, который следует после зарплаты (а также в воскресенья и праздники), рабочие не предаются пьянству.

Нравственность – это совсем другой вопрос.  Джентльмен, который в течение 30 лет был казначеем на одном очень крупном производстве в России, даже заявил мне следующее: «Нравственность неизвестна русским рабочим». В этом отношении не скажешь, что промышленная Россия сегодня не похожа на промышленную Англию сразу после индустриальной революции. Разрушение домов и миграция всегда влекли за собой снижение этических и моральных стандартов.

Разница между русским и западным рабочим

По сравнению с английским и американским рабочим русский находятся на ступень ниже. Он способен на большие физические усилия и напряжение благодаря крепкой телесной конституции, но ослабленный недостаточным рационом и из-за  строгого следования постам, предписываемых церковью, он так ослабляет свои возможности, что с течением месяцев и лет он стоит одну треть английского рабочего и не более одной четвертой американского. «Русский долго смотрит на свою работу, прежде, чем начать”,- говорил мне бригадир. Цифры, предоставленные управляющими и работодателями, показывают, что средний английский рабочий может делать работу трех русских. Русские вялы и бездеятельны.  Они не понимают, куда торопиться. Завтра так же хорошо, как и сегодня. Они не тренированы дисциплиной и не поощряемы наградами, которые способствуют экономии и предприимчивости. Если посмотреть на русского рабочего критически, он – хороший сырьевой материал, но очень сырой и очень грубый. Как и страна в целом, русский рабочий выглядит многообещающе и при определенных условиях, если в него вложено достаточно времени и средств, он может развить соответствующую продуктивную способность. Но его религиозность сначала нужно отрегулировать разумом. Он должен научиться наилучшим образом использовать в полной мере природную физическую силу и экономические условия его существования должны так измениться, что более душевное отношение к работе  покажется для него стоящим затраченных времени и усилий. Он должен принять более высокие стандарты жизни и требовать компенсации за свой труд, что побудит его поддерживать этот достигнутый стандарт. При нынешней системе в промышленности не воздается должное продвижению. Шахтер, например, никогда не может стать штейгером, а штейгер инженером. Заняв однажды более низкую должность, на повышение в дальнейшем можно не надеяться. И главное – следует как можно активнее стереть общую грань между промышленностью и крестьянством. Человек, который летом занимается фермерством, а зимой работает  вальцовщиком, может, несмотря на это быть хорошим фермером, но гораздо менее ценным вальцовщиком. Две линии жизни параллельны, они не пересекаются.

Однажды я забрался в огромную металлическую корзину  и был опущен на 250 футов ближе к сердцу земли. Стены ствола шахты  были облицованы прочной кладкой из блоков наподобие гранита. Машины, которые управляли спуском, были оборудованы самыми современными  приспособлениями для транспортировки, автоматическими тормозами и индикаторами. А в другой шахте все было не так: мне пришлось осторожно  поместить одну ногу в маленькую деревянную штуковину наподобие бочонка, схватиться одной рукой за пеньковый канат, на котором он был подвешен  — и я повис над темным колодцем, называемым шахтой, а другой рукой и ногой поддерживал хрупкий баланс, спасаясь от жесткого контакта со стенками. В это время наверху две лошади двигались по кругу, раскручивая барабан и позволяя штуковине с ее грузом толчками опускаться вниз. Здесь стены шахты были из древесины – грубые деревянные рейки, переплетенные в форме сруба.

В первом случае ощущалось английское влияние, во втором – русское.

Между русским шахтером — и французским, бельгийским или британским  — было следующее различие: у русских в венах не текла кровь шахтеров и традиции подземных рабочих не висели над ними от предыдущих поколений. Там, где другие становятся шахтерами в основном по традиции и воспитанию, русские – это на самом деле крестьяне, оторванные от земли, чтобы найти проживание там, где его можно найти. Шахта – это его случайный выбор, русский столь же охотно  стал бы работать на прокатном стане или обслуживать коксовые печи.

Эта система труда, которая позволяет работникам проводить часть года на свих фермах, а часть – в шахтах и на заводах – симптом русской промышленной революции. Рабочие в этом случае называются «бегунами» и  составляют большой процент от работников в промышленных районах на юге России, результатом чего является то, что они плохие аграрии и посредственные рабочие. Система медленно изменится и рано или поздно будут созданы промышленные города с постоянным населением. Просто русские крестьяне так долго были на земле, что они не имеют ни малейшего желания ее покидать. Когда земля выработана и истощена и годового урожая уже не хватает, чтобы сводить концы с концами, русский уходит в город. Огромная площадь европейской России отдана исключительно под сельское хозяйство, что зачастую заставляет  далеко уезжать в поисках зимнего заработка. Так, северным россиянам приходится путешествовать на расстояние от 15 сотен до 2 тысяч миль к южным шахтам и заводам России. Это большое расстояние для крестьянина. Когда год за годом наступает время сбора урожая, рабочий все чаще избегают возвращения на свой клочок земли, и каждый год некоторые расстаются с этой мыслью и остаются на своей работе. Хотя многим была присуща врожденная любовь к земле и с началом политической революции, витавшей в атмосфере с лозунгом звучавшим из одного конца империи до другого «Землю! Землю!» они вышли  из темных шахтных глубин и с надеждой, что им дадут новые земли и они смогут навсегда оставить свою пролетарскую жизнь. Естественно, такие мысли не создают рабочих лучшего типа, вот поэтому  сравнение шахтеров  донецкого бассейна с шахтерами Англии и Америки не может быть благоприятным.

Дармоеды-инженеры, техника безопасности и детский труд

Самое большое препятствие для развития угольной отрасли в России — инженеры. Русские законы гласят, что главным инженером на каждой шахте должен быть русский или, по меньшей мере, он должен иметь русский сертификат, что в общем-то равнозначно. Существует общее представление о том, что русский инженер  — в редких случаях практический человек. Обученный в заурядной технической школе, он приходит на шахту, щеголяя длинным пальто с серебряными пуговицами и золотым значком. Это пальто редко снимается. Русский инженер  никогда не спускается в шахту, если он может этого избежать. Могу засвидетельствовать, что я обычно наблюдал их, идущих важным шагом всегда в хорошей одежде и больше похожими на офицеров на параде, чем на инженеров-практиков. Неприязнь  по отношению к этим  разодетым теоретикам очень сильна среди бригадиров, управленцев и всех шахтеров.

Приобретая опыт в любой особой области своей профессии, шахтер мог бы стать руководителем подразделения, но выдвинуться из рядов неслыханно и невозможно в соответствии с существующим законом. Если человек желает стать менеджером, он должен решиться на это, прежде, чем вообще идти в шахту, затем пройти экзамен, после которого он сможет занимать другой пост.

Русский шахтер, как большинство русских рабочих, неизменно склоняется к унаследованной идее, что человек там, где земля, а работа в шахте лишь для того, чтобы обеспечить его  едой и одеждой. И если людям дадут землю, он отложит инструменты  и вернется к земле . Это основная причина его  отсталости.  Русский шахтер по природе беспечен и апатичен. Проявлять инициативу и сознательность бессмысленно для него. Он не соблюдает предосторожности в своей работе и обращается со взрывчаткой как если бы это были минералы  такие же безобидные как и уголь. Правительство, понимая это его свойство, снимает ответственность с рабочих и возлагает ее на работодателя, предоставляя высокую компенсацию при несчастных случаях. Работодатель поэтому предпринимает экстраординарные меры предосторожности через своих менеджеров. Эта практика ни в коей мере не плохая. Предполагая невежественность  и беспечность недисциплинированных рабочих, вероятность несчастного случая сводится к минимуму.

Правительство также защищает детей. Мальчики не могут привлекаться к ручному труду или на полный день, пока он не достигнут 15-летия. В возрасте 13 мальчик может пойти в контору  на половину рабочего дня. Чтобы поощрить  обучение мальчика, который прошел третью ступень в обычной школе, ему вычитают 16 месяцев из военной службы. Это сравнительно недавнее новшество, пришедшее, полагаю, из Германии. Невозможно отрицать его ценность  и справедливость.  То, что такие законы могут быть установлены там, где есть такие абсурдные ограничения на продвижение шахтеров, это очень по-русски.

Сегодня России угрожает не только политическая революция.  В промышленности имеется симптом дезорганизации, что предшествует индустриальной революции.  Я встречал русских рабочих, агитирующих вооруженных людей, потому что они хотели больше земли! Это лозунг крестьян. Рабочие выступают за поддержку крестьянства, и если кто-то осуществит такую программу, они готовы покинуть производство и вернуться к земле. Пока рабочие смотрят на свою работу как на временную выгоду, в России не разовьется сильный рабочий класс. Революция вооруженная или безоружная  должна повлечь перемены и с более широкими свободами и возможностью для личного развития, которые Россия вскоре будет иметь, рабочие получат возможность  развивать свою промышленность. В настоящее время основное, что требуется — это перемены, немедленные и радикальные.

Поскольку рабочим не позволено осознавать себя как класс, любая форма организации запрещена правительством. Любое усилие в сторону улучшения промышленности, условий или любые реформы, что было присуще Англии и Америке, неслыханны  и неизвестны в Росси. Удивительно, что русский рабочий  даже при этих условиях настолько хорош, каков он есть. При получении свободы верований и вероисповеданий , свободы от гражданского рабства, свободу организаций русский рабочий найдет дорогу, ведущую к лучшему.

Прощание с последним Хьюзом

На 10-й день моего пребывания в Юзовке я был вызван в Москву телеграммой. Вызов был срочный, поэтому я решил попасть на поезд  на станции в 14 милях отсюда, который отправлялся на рассвете. Хьюз лично посадил меня в тот же экипаж, который привез меня  и мистера Мэдхерста  к нему в дом. Я покидал это жилище с видимым сожалением и в упряжке с теми же черными орловскими рысаками.

«Я посылаю с вами двух  надежных людей, — сказал Хьюз, пожимая мне руку на прощанье. – Оба хорошо вооружены». И мы выкатились за ворота в холодную ночь , где пламя, вырывающееся из печей , освещало близкий и далекий горизонт и где грохот шахтных колес и машин вторгался в первородную ночную тишину, здесь уже неведомую.

Перевод Ирины ЯСЕНОВОЙ

Ясенов