Василий Петрович Миронов умирал тяжело. Специалисты кремлевской лечебницы, как могли, старались облегчить страдания первого секретаря Донецкого обкома партии. Но перед  болезнью равны все – ну, или практически все. Василий Петрович умирал тяжело, но мужественно. Накануне 1 мая 1988 года он уехал из Кунцево, где располагалась правительственная лечебница, в Донецк. Стоял на правительственной трибуне, приветствуя праздничную демонстрацию, улыбаясь сквозь боль проходящим землякам. Больше он Донецка не увидит. 11 июня 1988 г., Миронов скончался.

Василий Петрович был первым мэром Донецка — если аналогом «мэрства» в советской иерархии считать должность председателя горисполкома. Миронов занял этот пост в марте 1961 г., когда город еще носил название Сталино. Осенью его переименовали в Донецк. Миронов попал на перелом эпох.

Что такое Сталино? Гроздь шахтерских поселков, объединенных партийной волей и экономической целесообразностью, плохо соединенных в единое целое. Пыль и степной ковыль. Дома с соломенными крышами в самом центре города.

Что такое Донецк? Мощный индустриальный центр, массивы новостроек, шикарная улица Артема. Миллион роз, живописные газоны и раскидистые фонтаны. Самый зеленый промышленный город мира по версии ЮНЕСКО.

Эти изменения происходили как раз при Миронове.

Когда говорят об изменении облика города, прежде всего вспоминают тогдашнего партийного лидера области Владимира Дегтярева. Этот харизматичный деятель жил в Донецке и буквально фонтанировал идеями по его благоустройству. Какова была роль Миронова? Когда мы спрашивали об этом бывших функционеров, ответ получали от всех практически идентичный: без практической работы Миронова половина проектов Дегтярева так и остались бы великолепными фантазиями. Они нашли друг друга: мощный генератор идей – и отличный организатор, умевший добиться реализации самого невероятного плана.

Откуда он?

Люди, создававшие Донецк, как правило, рождались где-то в других края. Миронов родом – из-под Пензы. В Сталино семья отправилась, как и все, чтобы прокормиться. Эту задачу, в конце концов, решили: большая семья стала жить лучше. Правда, не безоблачно, а там и война началась, вынудив Мироновых покинуть областной центр и скрываться в одном из сел, в колхозе имени лейтенанта Шмидта.

Говорят, все великие люди вырастают из хулиганов. Василий Миронов, вроде бы, таким не был, среди сверстников выделялся другим: целеустремленностью, серьезностью, решительностью. Поэтому его партийная карьера вряд ли могла сильно удивить людей, знавших его в юности. Молодого паренька, пошедшего было по отцовской линии (начал работать слесарем на заводе металлоконструкций), быстро приметили и двинули по комсомольской линии. И Миронов не подкачал.

Собственно, он никогда и не подкачивал. В этом позже имели возможность убедиться все, кто с ним сталкивался.

Авторитет

Среди сотрудников Василия Петровича – редкостное единодушие: его вспоминают как «отличного мужика», «умнейшего руководителя», «чуткого начальника». Понятно, что сквозь занавесь времен недостатки виднеются неотчетливо, но все-таки, подобное единодушие о чем-то говорит.

Очень эмоционально, например, высказался бывший заместитель заведующего оргтотделом обкома КПУ Александр Кушнир:

— Он был одновременно и отцом, и товарищем. И умнейший человек был, конечно. Вспоминаю один случай, когда ЦК КПСС направил делегацию в Италию по какому-то траурному случаю. Возглавил ее Горбачев, тогда — второй секретарь ЦК, а в состав входил Василий Петрович. Так вот,  Горбачев до самых последних дней жизни Василия Петровича считал его одним из самых умных людей, с которыми ему приходилось встречаться. Он никогда в выступлении не применял высокопарных выражений, говорил простым языком, понятным для любого работника. На бюро обкома Василий Петрович подводил итоги, говорил 3-4 простые фразы, доступные понимаю любого человека — и ты понимаешь, что  это действительно то, что необходимо делать. Никогда не спешил с ответом, но всегда говорил взвешенно и мудро.

Товарищи Миронова отмечают, что какие-то человеческие слабости были ему присущи. При этом, у него каким-то образом сохранялась репутация самого «правильного» руководителя в тогдашнем донецком номенклатурном бомонде. Возможно, потому, что он не позволял слабостям сказываться на работе.

Рассказывают одну почти легендарную историю. Как-то заходит Миронов в горкомовскую столовую – а там уже, рассевшись по местам, поджидают его подчиненные разных рангов. И, лучась удовольствием, первый секретарь с порога говорит: «Товарищи, у меня только что случилось важное событие. Мой сын купил «Волгу»! Теперь в нашей семье есть машина!» Трудно себе представить, что у человека, который до этого 15 лет проработал председателем исполкома крупнейшего города нет личного автомобиля. Тем не менее, так и было. Впрочем, председателю исполкома личная машина во все времена была не очень-то нужна…

Странный карьерист

Василий Миронов был рыжеват. Говорят, рыжие – хитрые. Говорят, без хитрости в советских коридорах власти трудно было сделать карьеру. Трудно сейчас понять, насколько он был ловок, но его резюме, как сейчас бы сказали – блистательный пример поступательного движения наверх. От комсомола – до первого секретаря обкома, по всем ступенькам без пропуска. В какие-то хитрости, конечно, приходилось пускаться. Но, будь он классическим «рыжим», двигался бы по номенклатурной лестнице быстрее. 15 лет на одном посту, пусть даже довольно высоком, совсем не свидетельствуют о каких-то особенных карьерных качествах.

Нормальный карьерист никогда не позволил бы себе схлестнуться на бюро обкома с самим Дегтяревым. А ведь было! Вспоминают, как однажды Дегтярев сгоряча покритиковал городские власти Донецка в том, что они не представляют себе реальных проблем жилищного строительства. С ответным словом встал Миронов – и в присущей ему спокойной, уверенной манере на конкретных фактах и цифрах объяснил, кто тут, на самом деле, чего не понимает.

Дегтярев такое прощал редко. Миронову прощалось почти все. Его авторитет перевешивал личные амбиции начальства. Вера подчиненных в его всемогущество иногда приобретала комические масштабы. Люди, работавшие с ним, были уверены: Василий Петрович «разрулит» любую ситуацию.

Кто круче? Все!

На мемориальной доске, которую несколько лет назад повесили на здании горисполкома, Миронов – в украинской «вышиванке». Товарищи по работе не склонны приписывать это какому-то украинофильству Василия Петровича. Скорее, тут – дань партийной моде: если в «вышиванке» расхаживает первый секретарь ЦК КПУ, то эта мода «транслируется» на все нижестоящие уровни.

На этой мемориальной доске портрет Миронова окружают объекты, которые Донецк приобрел при нем: дворец молодежи «Юность», цирк «Космос». Что из построенного в городе – его личная заслуга? Ответа на этот вопрос «Газета…» так и не получила, сколько не старалась спровоцировать собеседников на откровенность. Общее мнение таково: славу чудесного преображения города из довольно  невзрачного, типичного в своих недостатках областного центра – в светлый «город-мечту» должны разделить Дегтярев, Миронов и тогдашний первый секретарь горкома партии Шульгин.

«А мы все успевали!»

Один наш собеседник на просьбу вспомнить самый яркий момент от общения с Мироновым, рассказал такую историю. Как-то он, работавший с ВП в горкоме, пришел устраиваться инструктором в обком, и признался, что в свои 40 лет все еще неженат. «Как? До сих пор? Чем же ты занимаешься? По бабам ходишь, что ли?» — «Хожу, Василий Петрович!» — сказал инструктор. «А мы вот все успевали!» — наставительно заметил Миронов.

Это была, конечно, шутка. Инструктор не женился до сих пор, но успевать стал больше. А как же – Миронов сказал!

Справка
Коммунист, человек, член обкома…

Василий Петрович Миронов родился 16 января 1925 г. в селе Дубасово Пензенской области в семье крестьянина. Работать он начал в 18 лет — слесарем на Сталинском заводе металлоконструкций. В 1947 г. стал выдвигаться на комсомольскую работу. Был первым секретарем Донецкого горкома комсомола. С 1955 г. — на партийной советской работе. С 1961 г. – председатель Донецкого горисполкома. С 1976 г. – первый секретарь Донецкого горкома КПУ. С 1982 г. — первый секретарь Донецкого обкома. Умер 11 июня 1988 г. в Москве.