Автор — Елена ЗГИННИК

 

В декабре 1934 г.  журналист, беседчик, документалист и писатель Александр Бек посетил Сталино. С 1931 года он работал в редакции горьковской «Истории фабрик и заводов». Первая повесть А. Бека «Курако» была опубликована в мае 1934 г. в журнале «Знамя». Посвящена она известному русскому металлургу-доменщику, сыгравшему большую роль в становлении Юзовского металлургического завода Михаилу Константиновичу Курако.

Мечтой А. Бека было написание большого романа о доменщиках Донбасса. Для этого ему необходимо было провести в нашем городе целый ряд бесед. Автор создавал так называемый «Кабинет мемуаров», задуманный А.М. Горьким. К сожалению, весь архив «Кабинета» сгорел во время войны, а роман «Доменщики» так и не был написан. Но свои впечатления о встречах с выдающимися людьми нашего города писатель отразил в книге «Почтовая проза: Письма, дневники, встречи, заметки, наблюдения». Записи из дневника о беседах в А. Бека в г. Сталино имеют большую ценность для изучения истории нашего города и его замечательных жителей. Интересно, что многие названные в дневнике люди в дальнейшем были подвергнуты репрессиям и о них известно очень мало.

3 декабря 1934 г. Александр Бек находился в Харькове. Уже там он планировал первые встречи, которые проведёт в нашем городе. Прежде всего ему очень хотелось встретиться с молочным братом знаменитого доменщика и героя своей первой повести Михаила Константиновича Курако – М. Максименко. Писателя также интересовал директор Сталинского металлургического завода  Иван Гаврилович Макаров. И не удивительно. Этот высококлассный специалист возглавлял завод дважды — в период 1922-1924 и 1932-1936 гг. Александр Бек планировал пробыть в Сталино дней семь-восемь. Думал попросить у Первого секретаря Сталинского обкома КП Украины Саркиса Артемьевича Саркисова разрешения поселиться в Сталино месяца на два со стенографисткой за счёт завода.

9 декабря 1934 г. Александр Бек посетил Сталинский металлургический завод. Здесь его уже знали, читали повесть «Курако». «Сегодня же начну серию бесед с Максименко. Впервые я увидел этого своего героя (я ведь описывал его в повести) и весь дрожу от нетерпения: скорей бы услышать его рассказ. Говорил с директором завода Макаровым, он меня встретил очень тепло», — писал в дневнике А. Бек. По словам писателя, Иван Гаврилович отнёсся к нему с уважением и даже некоторой нежностью. А. Бек увидел дом, где жил Курако и остановился в гостинице «Металлургия».

11 декабря 1934 г. писатель встретился с культпропом Донецкого обкома Сергеевым. Его предупредили, что чиновник очень занят и просили пройти только на 5 минут, но когда писатель начал ему с большим подъёмом и энтузиазмом рассказывать о знаменитых доменщиках – Иване Петровиче Бардине, Владимире Ивановиче Гулыге, Максиме Власовиче Луговцове, Валерии Ивановиче Межлауке, Адаме Александровиче Свицыне, он заслушался и увлёкся. В итоге за беседой они провели целый час. А. Бек показал ему стенограммы, оставил их у него до следующей встречи. Метод беседы, который применял писатель, показался Сергееву очень интересным, он даже попросил, чтобы талантливый беседчик доложил о своей работе донецким писателям. Повести «Курако» чиновник ещё не читал, но автор его так заинтересовал, что он сказал: я прочту её в этот же вечер. Александр Бек вышел от него в прекрасном настроении.

«С Макаровым бесед пока не начал. Веду беседы с рабочими – старыми доменщиками, с Максименко и др. Добрался-таки я наконец и до рабочих, с удовольствием слушаю их. Сегодня провёл беседу с Сидоровым,- он учился вместе с Луговцовым в школе и вместе работал в химической лаборатории. Завтра беседа с матерью Луговцова и ещё с одним его другом детства. Пока эти рассказчики дают мне немного – некоторые штришки. Мне это нужно, чтобы сразу по приезде в Москву начать писать первую главу», — записал А. Бек в своём дневнике.

13 декабря 1934 г. писатель планировал начать беседы с И.Г. Макаровым. Пока же в Сталино особенно интересных бесед у него не было. М. Максименко оказался очень неразговорчивым, каждое слово приходилось из него выжимать. «Зато есть ценнейшая находка. Оказывается, отец Луговцова, старик горновой (он умер в прошлом году), в последние годы жизни писал свои воспоминания – исписал несколько тетрадок. Теперь эти тетрадки у меня в чемодане. Ура! Ура! Ура!», — записал А. Бек в своём дневнике в этот день. Эти замечательные тетрадки затем станут основой повести А. Бека «Влас Луговик».

14 декабря 1934 г. писателю немного не повезло. Оказалось, что вечером Макаров уезжает, и придётся провести с ним только одну беседу. А. Бек запланировал пробыть несколько дней в Мариуполе, два дня в Харькове и затем вернуться домой в Москву.

15 декабря 1934 г. писатель порадовался: «Здесь, в Сталино, у меня дела очень хороши. Вчера начал беседы с Макаровым. Он очень неразговорчивый, но раскачался. Рассказывал два часа о своём детстве, дошли до одиннадцатилетнего возраста. Он вошёл в колею, понял, чего я от него жду, и мы договорились, что придётся провести ещё бесед 15. Это очень хорошо».
В этот день А. Бек побывал ещё раз у Сергеева. Повесть чиновник прочёл и она ему понравилась. Писатель сказал, что ему надо приехать со стенографисткой месяца на два и на это потребуется тысяч пять, помимо денег, ассигнованных «Сталью». Сергеев заверил,  что он может на это рассчитывать.

15 декабря 1934 г. восторгу А. Бека не было предела: «Сижу на станции, жду поезда, он опаздывает на два часа…Чувствую себя хорошо, — выпил в буфете две рюмки водки и готов обнять весь мир. Ну, не молодец ли я? Целый месяц разъезжаю на четыреста рублей – билеты, гостиница, пропитание – и всё-таки держусь на поверхности!»

16 декабря 1934 г. в Мариуполе он с огромным интересом читал записи старика Власа Луговцова и вспоминал всё то, что рассказывали о нём его сверстники и родные. «Он будет прекрасным типом в «Доменщиках». Вечный труженик. Смирение и труд – его философия. Когда прорывается чугун и гремят взрывы, он сбрасывает горящую рубаху и бежит к печи – спасать чугун, направить его в канаву. Старый Юз сказал ему: «Вы самый лучший рабочий на заводе» — и этими словами всю жизнь гордился Влас. Прекрасный, колоритный тип. Находка. У меня сейчас чешутся руки. Хочу сесть писать. Плод начинает созревать, опасно и неправильно дать ему перезреть».

Остаётся только пожалеть о том, что большинство этих замечательных бесед так и не было опубликовано.

В апреле 1935 года Александр Бек посетил город Сталино во второй раз. Он продолжал работать над большим романом о доменщиках Донбасса для «Кабинета мемуаров». Снова в нашем городе ему необходимо было провести ряд бесед.

18 апреля 1935 г. Александр Альфредович прибыл в г. Сталино. В этот же день он успел провести две беседы – с директором Сталинского металлургического завода Иваном Гавриловичем Макаровым и соратником знаменитого доменщика Михаила Константиновича Курако Михаилом Фёдоровичем Жестовским. Это был успех, поскольку писатель собирался проводить ежедневно по две беседы.

Сталино встретил А.Бека не очень гостеприимно: «Здесь очень плохая погода. Четвёртый день непрерывно льёт дождь. Для меня это очень неприятно, — изрядно стесняет свободу движений, как-то не хочется шлёпать по грязи. Впрочем, добрые люди одолжили мне галоши, и это меня спасает, а то ботинки полетели бы к чёрту».

19 апреля писатель задумался над композицией романа «Доменщики». Хорошо ли было то, что он начинал с биографий? Не пресно ли это, не скучно? В первой главе он размещал биографию Власа и Максима Луговцовых, во второй – Владимира Ивановича Гулыги. Но ему представлялось, что главы нужно перестроить. Сразу дать действие, борьбу, «ввести читателя в сердце повествования».
Начать следовало со сцены проводов В.И. Гулыги, когда он уходит с Юзовского завода и уезжает сколачивать миллион.

Каким-то чудом в книге «Почтовая проза» сохранилось 20 страниц текста погибшего в Великую Отечественную войну романа «Доменщики». В них – история жизни одного из самых интересных людей Донбасса – Владимира Ивановича Гулыги (подробнее о нём можно прочесть в материале «Доменщик-поручик»).

Автор предполагал, что это будет один из центров задуманного романа. Здесь можно было бы ввести и знаменитого металлурга Ивана Павловича Бардина.

Дальше писатель раздумывает над тем, чтобы дать сразу и историю жизни Власа Луговцова в связи с историей Юзовки. А если не удастся, то отступить в 1910 год и описать сцену встречи Нового Года в доменном цеху и назначение М.К. Курако начальником цеха. К сожалению, эти материалы не сохранились.

21 апреля А. Бек провёл три беседы – с сестрой и матерью Максима Власовича Луговцова, с женой И.Г. Макарова и с М.Ф. Жестовским. Всего было проведено пять бесед, и это ещё очень мало. Интересная беседа намечалась у него в выходной день с профессором-хирургом, который делал операции директорам Сталинского и Макеевского завода Ивану Гавриловичу Макарову и Георгию Виссарионовичу Гвахария.

22 апреля в Сталино наступил первый солнечный день после непрерывных дождей. «Я вздохнул радостно, а то опустился было, ботинки грязные, брюки грязные, пальто – моё изящное пальто – тоже. Сегодня я приоделся и почистился», — обрадовался писатель.

В этот день Александр Альфредович посетил обком партии. Общался с культпропом Сергеевым, который сделал свою приписку на ходатайстве журнала «Знамя» насчёт субсидии от Енакиевского завода. Через десять дней писатель собирался туда поехать.

25 апреля А.Бек с удовлетворением записал в своём дневнике: «…Успехи у меня очень хорошие, — с Макаровым здорово продвинулись вперёд. Вчера был выходной день, — мы начали беседовать в одиннадцать утра и кончили в одиннадцать вечера с двухчасовым перерывом на обед. Работали две стенографистки, сменялись через каждые два часа. Ещё один такой день, и воспоминания Макарова будут закончены.

Это прекрасная фигура, изумительный характер, дикая непокорность Пугачёва соединяется в нём с железной выдержкой и дисциплинированностью члена партии. Он войдёт у меня в последнюю главу «Доменщиков» и безусловно будет украшением повести. Это очень, очень крупный («крупнятина») и радостный успех для меня».
А. Бек радовался тому, как у него было налажено дело. Каждый день он проводил по две-три беседы, как и задумывал. Но о работе над рукописью думать не приходилось. Он был занят только организацией бесед. Дни пробегали незаметно, в трудах и заботах.

27 апреля он снова задумался над композицией романа. В этот раз писатель отказался от мысли начинать с главного: «Пусть первая глава останется такой, какова есть, иначе Влас и Максим пропадут, и кроме того, Гулыга будет выпячен ещё сильней, и весь роман может свестись к роману о Гулыге. Этого я не хочу».

Рассказ о жизни И.Г. Макарова А. Бек собирался всё же сделать заключительным мощным аккордом книги. Материал об этом изумительном человеке писатель уже наработал. Ему очень хотелось приступить к работе над рукописью. Но беседы не прекращались. В этот день было назначено свидание с Г.В. Гвахария. Осталось дождаться от него машину.

Беседы с директорами Сталинского и Макеевского заводов растянулись на несколько дней. 29 апреля А. Бек записал в дневнике: «…Здесь я скомбинировал так, что провожу беседы сразу в двух городах – в Сталино и в Макеевке (расстояние между ними 20 км). В Макеевку езжу беседовать с Гвахария – директором завода. В одиннадцать часов вечера приходит от него машина, я сажусь со стенографисткой, и в четыре утра машина доставляет нас по домам. Работали уже две ночи, сегодня вернулся на рассвете, и сегодня же предстоит третья ночь. А потом ещё четвёртая. Беседы изумительно содержательные, захватывающие, поражаешься какой-то полной раскрытости души и у Макарова и у Гвахария, когда они рассказывают. Эта раскрытость подарена не мне – истории…».

Беседы волновали писателя, приносили ему радость, несмотря на то, что от бессонных ночей он чувствовал себя довольно уставшим. Но он гордился своими успехами. Уже было наработано 20 бесед очень хорошего качества с виднейшими металлургами для «Кабинета мемуаров»». Как же всё-таки жаль, что он погиб во время войны!