Очередные две давно написанные зарисовки моего друга Андрея Зимоглядова о донецкой жизни конца 80-х. На сей раз, он — о двух аспектах так называемой культурной жизни. Ну нет, что-то от культуры в этом было, конечно…

 

Звук

 

Студии звукозаписи, легализованные в Донецке с приходом перестройки, были такими же прорехами в пресловутом железном занавесе, как позднее — видеосалоны. Владельцы «звукашек» не баловали клиентов качественной записью, но конъюнктуру знали отменно. Сейчас, когда в распоряжении музыкальных продюсеров — пресса, Интернет, ТВ и FM-эфир, нужно очень стараться, чтобы не знать основных музыкальных тенденций. В 80-е, для того чтобы «разбираться», нужно было обладать особым чутьем.

 

Одному богу известно, как хозяева провинциальных студий угадывали, что «Коррозия металла» станет объектом культа, а «Свинцовый туман» — не станет, что песни группы Modern Talking будут напевать миллионы, а коллектива Joy — жалкие сотни, что новый альбом Skid Row нужно непременно включить в репертуар, а последней пластинкой Hellstar можно пренебречь.

 

Одна из самых известных и «продвинутых» звукозаписей города находилась в крошечном полуподвальном помещении напротив гастронома «Москва» (рядом с овощным магазином и часовой мастерской). Еще две «студии-мэйджора» располагались на Колхозном рынке и в парке «Сокол». Запись 90-минутной кассеты стоила что-то около пяти рублей. Срок исполнения заказа колебался от трех дней до двух недель.

 

Отдельного упоминания заслуживает «допись»: остаток незанятой заказом пленки, на которую владелец «звукашки» записывал что-нибудь на свой вкус. Так, заказанный мною альбом «Кино» «Группа крови», оказался «добит» песнями из кинофильма «Выше радуги». А концерт Def Leppard «Hysteria» — сборником Александра Малинина.

 

"Лазер"

 

Не все донецкие видеосалоны были тем, чем казались на первый взгляд. Само собой, все они показывали американского оборотня в Лондоне или Чака Норриса в естественной среде обитания. Но лишь некоторые могли дать определённое положение в обществе. К примеру, в Донецке работало модное заведение под названием «Лазер», попасть куда на вечерний сеанс всегда было большой удачей.

В «Лазере» показывали самые новые фильмы. Здесь практиковали настоящий фейс-контроль: пьяных категорически заворачивали уже на входе и если посетитель выглядел слишком молодо, шансов попасть на какого-нибудь «Последнего девственника Америки» у него не было. Репертуар можно было узнать по телефону. Владелец «Лазера» Эрнест был вечно небрит и носил щегольские брюки со стальным отливом — предмет зависти всей окрестной шпаны.

 

«Лазер» был перестроечно-кооперативной инкарнацией небезызвестной нью-йоркской «Студии 54». Он был локальным очажком культуры. Он формировал вкусы местных тинейджеров. Как ни громко это звучит, он воспитывал и поддерживал благоприятный нравственный климат в отдельно взятом районе.

 

Учитывая, что о кассовых аппаратах в те времена не слышали, что аренда была копеечной, а аншлаги стабильными, нетрудно представить, какие неприлично быстрые и внушительные состояния делались в видеосалонах. В середине девяностых я видел Эрнеста — он сидел за рулём новенького Мерседеса. Полагаю, не для него одного видеосалоны стали трамплином в серьёзный бизнес.