24.12.2013

Наследие французских королей

Под таким названием следует далее рассказ совсем не о сокровищах Людовика XIV и не о приключениях незаконнорожденного Бурбона на берегах реки Святого Лаврентия. Речь — об одной из рутченковских шахт, а исполнил это исследование (и заголовок придумал) коллега Славомир. Ему и слово.

В сознании простого донбассовца французские монархи всегда ассоциировались с солнцеподобными Людовиками, одетые в тончайшие испанские кружева и обильно напудренные белоснежной луарской пудрой. Однако, не каждый вспомнит, что были ещё иные французские короли… Короли легендарного Солнечного Камня, облачённые в скромные инженерные мундиры и тоже припудренные, но только угольной пылью….

Немногим более 140 лет назад, в феврале 1872 года ухари мужики под чутким надзором специалистов французского «Горнопромышленного общества на Юге России» с трудом вогнали в мёрзлую землю Бабаковой горы разметочные колья под устье будущего ствола новой крупной шахты. Шахты, которой было уготовано пройти практически вековой путь. Пережить смену поколений и целых эпох. Она видела Т.Драйзера, Л.Кагановича, Н.Хрущёва. В шахтном посёлке сменялись приставы и управляющие, комиссары и атаманы, бригадиры и ударники. Менялось многое. Был только вечен сизый породный отвал, подпирающий низкое небо, да гудок, призывавший на работу добытчиков горючего камня.

Каждый, кто направлялся из центра города в сторону Текстильщика, проезжал через знаковое в донецкой повседневности место – фабрику игрушек. Видел седой террикон у дороги и шеренги приземистых добротных домов вокруг, с виду простых, как бабушкин утюг и одновременно загадочных, как джунгли Амазонии… Это и есть тот самыйпосёлок шахты №31, в просторечии «тридцать первая» — живая и здравствующая легенда донецкой истории, сундук с загадками и табакерка с сюрпризом.

Испокон веков эти земли были во владении рода Рутченко, балканских сербов, десятилетиями служивших верой и правдой Государю Императору Российскому. На протяжении столетий время в этих местах как будто в одночасье замерло. Бескрайняя ночная степь жарко обдавала одинокого путника терпким ароматом чабреца и полыни, да изредка грустно и протяжно выл на ущербную луну старый степной волк на дальнем кургане.

Гоняли пастухи по холмам и балкам здешним, стада овец тонкорунных, крестьяне поднимали волами жирные степные чернозёмы. Река жизни текла размеренно, и никто никуда не торопился… Прогресс, в своей замасленной и прокопчённой форменной горняцкой тужурке, заглянул в эти места в конце 60-ых – начале 70-ых годов девятнадцатого века. Нагрянул в лице французских предпринимателей, проведавших от соотечественника своего, геолога господина Ле-Пле, о богатствах недр донецких. Да и подстёгивали вечные недруги, англичане. Уже совсем рядом, через балку, за Смоляниновой горкой вовсю копошились в кальмиусской котловине, уголёк ломая, рельсовое производство зачиная.
Некоторые отечественные специалисты недооценивают роль геологических исследований Ле-Пле, проводимых им в этих местах. Дескать, не оценил он по достоинству значимость местных угольных месторождений. Однако неоспорим тот факт, что изыскания француза были самыми фундаментальными и системными на несколько ближайших десятилетий вперёд. И альтернативы этому научному труду практически не было.

Нет смысла воспроизводить хронологию образования французским капиталом Горно-Промышленного общества на Юге России. Попытаемся восполнить и добавить ряд моментов, которые могут быть интересны.

Господствующей высотой на этой территории является Бабакова Гора. В честь кого она названа? То ли по имени запорожского казака Бабака, обитавшего, когда-то в зимовнике в недалечей балке — Бабаковой, то ли от степного сурка – бабака, в изобилии водившегося в этих местах, достоверно сказать сложно. Бабакову гору с востока подрезает Птичья балка, а с запада Черепашкина. Вот на этой самой горе и решили французы закладывать центральную шахту будущего рудника — №31. Местность в округе была достаточно обводнённой, на склонах горы совсем ещё недавно весело журчали родники и шумел болотный тростник. Так что выбор возвышенного места для возведения высокопроизводительной капитальной шахты был вполне оправдан.

Строительство шахты велось параллельно с возведением посёлка… Интересный факт — с северной стороны от террикона, ещё 7-8 лет назад сохранялись первые дома ещё той, французской постройки – так называемые «инженерские особняки». В них проживал до 1930-х годов уже советский управленческий и технический персонал: директор шахты, главный инженер, главный механик. Главный бухгалтер жил отдельно, в доме, построенном уже советской властью. Видно, уже в те времена считали, что технарей и финансистов надо держать раздельно, во избежание образования устойчивых коррупционных связей. Связи связями, а главный инженер и директор не избежали молоха сталинских репрессий в 1937 и бесследно сгинули в горниле ГУЛАГа.

Интересная деталь — крыши французских инженерских особняков крыли черепицей, причём двух видов. Дома второй, поздней волны постройки – мариупольской. А первые, самой что ни наесть французской – индивидуального клеймения — «Марсель 1872». Материал стен строений был стандартный и в те времена общепринятый — тёсаный карьерный дикарь, камень-песчаник. Дорогостоящим кирпичом отделывали лишь оконные проёмы, слуховые окна, чердачные проходы, карнизы. В одном месте до сих пор сохранился участок стены, якобы ещё той – французской старой шахтной конторы, сделанной, наверное, ввиду исключительности строения, целиком из кирпича.

Французы, надо признать, были куда демократичнее чопорных англичан и изначально, с момента закладки и строительства шахт, охотно вводили в структуру компании русских инженеров. В своё время на шахте работали Авдаков, Ауэрбах, В. Рутченко. Личности исторически известные, и в нашей промышленности, и не только угольной, – легендарные.
Попробуем разобраться, что представляло собой типичное угледобывающее предприятие в эпоху зарождения и развития угледобычи в старом Донбассе.

Шахта №31, как крупное и технически совершенное для того времени предприятие закладывалась в 1872 году при самом действенном участии русских специалистов. Первоначально, ствол прямоугольного сечения имел максимальную глубину 164 метра и крепился «в замок» дубовыми плахами. Потом, со временем, появился горизонт 240 и горизонт 360. Изначально газоносность разрабатываемых угольных пластов была невысокой, а вентиляция достаточной, поэтому рабочие имели открытые шахтёрские лампочки «Бог в помощь» на конопляном масле и, скрываясь от штейгера по глухим и тёмным подземным «куткам» — курили. Обушок был основным орудием производства. Благо уголь был достаточно податлив и «поймав кливаж» опытный забойщик валил его по «слабине» целыми «глудками». Шахта разрабатывала Смоляниновскую свиту пластов: непосредственно Смоляниновский пласт, Парасковиевский, Ливенский. И свиту Уразовскую: 1-й Уразовский пласт и Подуразовский или, как его ещё называли, 2-ой Уразовский. В довершение на краю шахтного поля, брали и Семёновский пласт Семёновской свиты. Впрочем, его, как и легендарный Смоляниновский, ввиду отличного качества и благоприятных геологических условий практически полностью выбрали в пределах шахтного поля уже к концу 1930-х годов.

Вообще-то, касаясь качества рутченковских углей, необходимо отметить несколько занимательных моментов, не лишённых при этом, толстого, как бюргерский бутерброд с ветчиной, налёта банальной выдумки:

— итальянский флот в эпоху царизма был бессменным и благодарным потребителем нашего угля, ввиду исключительно высокой калорийности, теплотворности и малого содержания материнской золы. Что для судовых машин того времени было принципиальным показателем;
— до сих пор бытует красивая легенда, что уголь Ливенского пласта, ввиду своих каких то особо исключительных качеств, поставлялся для каминно-бытовых нужд Королевского двора Великобритании (и это при наличии в британской Метрополии знаменитого валлийского кардифа)
— уголь Смоляниновского и Парасковиевского пласта, измельчённый в шаровых мельницах до состояния муки-«нулёвки»,  являлся компонентом секретной рецептуры твёрдого ракетного топлива. Для чего, в своё время, на Рутченковском коксохимзаводе было организовано обособленное закрытое производственное подразделение с суровыми и бдительными военпредами;

Доставка добытого угля из лав к коренному штреку осуществлялась саночниками, чей каторжный труд неоднократно и очень ярко описывался русскими и советскими писателями. Выборка породы, поверхностная и частично подземная откатка были уделом натруженных женских рук.

На обустройство шахтного хозяйства промышленники, как правило, не скупились. Чего стоит, например, сплошное дубовое крепление шахтного ствола. На чулковских шахтах Рутченковского Горнопомышленного Общества для крепления стволов (в частности, на шахте №8) использовалась тоже отнюдь не дешёвая сибирская лиственница. Старые горняки с 31-ой вспоминали, что креплённый дубом ствол до 164 горизонта в призрачном свете шахтёрских ламп отдавал благородной синевой морёного дерева и даже на вид имел такую прочную структуру, что «…казалось, — дай по нему обушком от души — непременно искру выбьешь…»

Кстати, дубом французские горнопромышленники крепили не только ствол. Благородное дерево шло на крепление и особо ответственных горных выработок (что, впрочем, делали и их коллеги англичане на юзовских «Центральной» и «Заводской» шахтах). Шахтёры с донецкой «Ново-Центральной» (нынешней «им. Горького») вспоминают, как в середине 1960-х провели сбойку по Смоляниновскому пласту с 31-ой и попали на старую, видимо, дореволюционную выработку. «…Непередаваемое ощущение, как будто попали в иной мир… Деревянные оклады крепи, тонкие рельсы узкоколейки на 600-ой колее, состав маленьких, будто игрушечных вагонеток под конный крюк, махровые гроздья шахтной пыли, свисающие с кровли причудливыми растрёпанными канатами, сухой затхлый воздух, хранящий в себе следы Времени и — тишина… Для полноты антуража не хватало старика Шубина с едва коптящей лампочкой «Бог в помощь» и вывернутом овчинном тулупе….» Так образно и не по-шахтёрски поэтично, вспоминал один из очевидцев этот исторический момент.

После революции 1917 года наступили сложные для шахты и шахтёров времена… Горные выработки затопило, шахта не работала… Ситуация изменилась к лучшему в начале 20-х. Большевики вовремя сообразили , какое поистине сказочное богатство скрывают в себе рутченковские недра и бросили на восстановление шахты не только людей, но и необходимые средства…

Первая половина 1920-х годов знаменуется коренным техническим перевооружением шахтного хозяйства. На конном дворе лошадей немного потеснили одни из первых в Донбассе подземные электровозы. Рядом с неприметным обушком тяжёлой громадой уже высились врубовые машины. Паровой подъём, в основе своей, уступил место более прогрессивному и производительному — электрическому… И всё это техническое великолепие — лучших иностранных марок… В частности, электродвигатели и привод главного подъёма был прославленной американской фирмы «Дженерал электрик». Недаром советские партаппаратчики, когда хотели удивить гостившего в 1927-м с официальным визитом в Сталино знаменитого Теодора Драйзера — поразить его, американца, широтой новаторства угледобычи и электрификации шахтного хозяйства, — привезли писателя именно сюда — на 31-ю…

Однако, добро и худо живут рядом…. Бездумная механизация и стахановские темпы добычи не преминули аукнуться сначала в ноябре 1931-ого. А потом и в 1937-ом… Врубовки намололи столько угольной пыли, что, когда пыхнул метан на верхнем горизонте, она сдетонировала и положила не один десяток горняков, закрутив в своём грозном подземном шествии стальные рельсы в изящные и причудливые кольца.

Бросив инженерно-руководящий состав аварийной шахты в топку репрессий, Советская власть вновь низко поклонилась обушку и дедовский инструмент прожил на тонких пластах ещё не один год…

Самой известной личностью, оставившей свой исторический след на 31-й, был не Драйзер, не Абакумов и не грозный министр-матерщинник Засядько. Им был «крёстный отец советской кукурузы» и пламенный борец за мир во всём мире, будущий глава Советского государства Н.С. Хрущёв. В начале 1914-го он, с волчьим билетом в кармане за участие в беспорядках на заводе Боссе, с большим трудом устроился на Рутченковский рудник слесарем шахтного подъёма и проявлял недюжинное мастерство верхолаза, сноровку и бесстрашие, обслуживая верхняк шахтного копра. Тот имел высоту под 30 метров, и в случае чего, свидание с землёй было бы нерадостным… Редкая специальность и профессиональные навыки уберегли его от мобилизации и промозглых окопов Первой мировой войны, а возможно, и жизнь сохранили. Но рутченковский этап жизни будущего Первого секретаря Партии тема совсем другой, отдельной, и чем то лиричной истории.

Великую Отечественную шахта встретила тотальной трудовой и боевой мобилизацией. А когда немцы подошли к Сталино и захват города стал неминуем, советские взрывкоманды поработали на флагмане «Рутченковугля» так усердно, и от широкой славянской души, что возобновить угледобычу она смогла только в 1954 году.
Перевалило экватор первое послевоенное десятилетие, и в 1957 восточное крыло шахты сотрясает ещё один взрыв, стоивший жизни 17 горнякам. К этому времени в свете укрупнения советского промышленного хозяйства шахта №31 входит в шахтоуправление №19-31, куда, помимо «французской» же №19 входит и «советская новостройка» шахта №14, пущенная в 1954 году на южной окраине Рутченковки. По тогдашней моде шахтоуправление имело свою газету с непритязательным, как первомайский транспарант, содержанием и одновременно здорово обязывающим названием — «Шахтёр Рутченковки». Как к такому нахальству относились другие не менее шахтёрские и не менее рутченковские шахтёры с той же №30, №17-17бис, №29, можно догадываться, но догадки, понятно, будут идеологически невыдержанными и незрелыми.

Закат легендарного угольного предприятия начался во второй половине 60-х. Руководство отрасли пришло к выводу, что на ценных, но маломощных угольных пластах «…можно только крысам шнырять, а не советским шахтёрам работать», и в 1967 году бывшую главную французскую шахту Донбасса закрывают. В начале 1970-х на территории уже отошедшего в иной мир угольного предприятия начинают возводить крупнейшую в Европе фабрику игрушек. Ныне же от некогда большого рудника остался только террикон и послевоенная контора, возведённая немецкими военнопленными в далёком 1947 году. На затопленных горизонтах так и остались невостребованными превосходные коксующиеся угли ещё на полвека непрерывной работы. Коснётся ли шахтёрская рука этого наследия французских королей — вопрос риторический, а может быть, и бестолковый.

Дмитрий МАРЧЕНКО

Фото из архива автора.

Такой была знаменитая тридцатьпервая в эпоху своей молодости, во второй половине 1880-х

…..А такой, в 1910-м

Почему такие разительные изменения налицо?
А это уже тема отдельной рутченковской истории.

__________________________________________________________________________

Бывшая шахта 31 на карте города: 

slavomir