16.09.2013

Скрипач в городе

В 1984 в сопровождении четырех бывших одноклассников (хотя одноклассники бывшими не бывают) пришел немного прожечь жизнь в недавно открытый ресторан "Уголь-83". О нем, придуманном к одноименной выставке в тыльной части комплекса "ЭкспоДонбасс", ходили легенды. Прийти туда было все равно, что выйти в открытый космос. Разумеется, "Уголь" нас поразил. Необычайные, шикарные по советским меркам интерьеры. Мягкая мебель, кожаные "уголки", на которых мы примостились. Не успели мы освоиться – как вдруг в зале появился молодой чернявый человек и начал играть на скрипке. Это было совсем уже белогвардейщина, в нашем тогдашнем понимании… Мог ли я думать, что почти тридцать лет спустя буду сидеть за одним столом с этим самым скрипачом и вспоминать прошлое?

Зовут его Виктор Маевский. Сейчас ему 63 года, но он продолжает играть. Даже моим невооруженным ухом слышно, что техника у Маевского – великолепная, намного более, чем ресторанная. Место его нынешней работы – ресторан Arkadia. Там, над Третьим городским прудом, в щекочущем соседстве с элитным поселком "Липки", мы с ним и встретились.

Виктор Маевский родился совсем не в Донецке, а в Грозном. Там пошел в школу обычную, и начал учиться в школе музыкальной по классу скрипки. Конечно, по настоянию родителей. Вряд ли они надеялись вырастить из сына великого скрипача. Но вскоре стал понятен масштаб его таланта. Как-то на отдыхе в Ялте, где бедный Витя вынужден был исполнять задания на лето – гаммы, этюды, и прочее подобное – его игру услышал знаменитый скрипач Юрий Янкелевич, профессор Московской консерватории. И сказал родителям: "Этого мальчика надо учить дальше. Привозите его в Москву!" Так далеко родители отпускать Витю поостереглись. Нашли компромисс – город, где и родня была, и высшее музыкальное учебное заведение. Этим городом оказался Донецк.

В него Маевский влюбился с первого взгляда. На фоне Донецка с его широкими светлыми улицами и тотальной зеленью, Грозный казался ему деревней. Молодой студент музучилища обожал, как и все тогда, проводить время на "Бродвее" – улице Артема. Вот как он об этом вспоминает: "Любимым местом в Донецке и у меня, и у множества других людей была улица Артема, особенно в выходные дни по вечерам – ее с 19 часов перекрывали для транспорта, и она становилась пешеходной на протяжении от библиотеки Крупской и до самого ДМЗ. Какие там были гуляния! Просто яблоку негде было упасть. Мы, студенты и студентки, собирались у библиотеки, в сквере у оперного театра. Могли долго сидеть там, болтая и наблюдая за тем, как публика фланирует мимо. Это происходило почти каждый вечер, но это не надоедало. Обсуждали все темы, которые волновали тогда молодых людей. Делились музыкальными новостями, обрывками информации о "Битлз", позднее – "Дип Перпл", "Лед Зеппелин" и тому подобной музыке. И сами тоже гуляли, конечно. Причем наряжались на эти прогулки, как на концерты не наряжались! Надевали рубашки с модными тогда жабо, стильные брюки, самые дорогие костюмы. Помню одного щеголя, который даже с тросточкой по улице Артема выхаживал – и все смотрели на него со смесью восхищения и недоумения. Знаете, и атмосфера совсем другая была вокруг этих гуляний. Не было драк, криминала, пьянства. Я мог возвращаться домой в четыре утра – и быть уверенным, что ко мне никто не придерется на улице. Девушка могла совершенно спокойно одна возвращаться домой после вечеринки. Весь донецкий бандитизм начался несколько позже… ".

Может, причина такого большого количества людей на улицах — малое количество ресторанов и кафе в тогдашнем Донецке? Да, и это тоже сказывалось, соглашается Маевский и добавляет: "В рестораны было не попасть. Их было мало. Кстати, там работали просто великолепные музыкальные коллективы. Как правило, с медной группой, с сильнейшими вокалистами, причем все это исполнялось еще вживую, без электричества – аппаратуру только начали применять. Это было по-настоящему здорово!"

После окончания училища он – единственный из своей группы – был взят на работу в филармонию, в ее оркестр. Людей из филармонии поразили способности Маевского, в частности, "читка с листа" – то есть, он исполнял любое произведение с ходу, в первый раз увидев ноты. В общем, его уровень удовлетворил руководителей филармонического оркестра, и он был взят сразу первой скрипкой.

Виктор Маевский в оркестре филармонии

В это же время, в 1971 году, началась и его ресторанная карьера. Этому способствовал дядя Маевского, Михаил Лифшиц, бывший солист оперного театра, к которому племянник обратился в поисках какой-то подработки. Дядя вспомнил, что в ресторане "Уголек" директором работает его знакомый по театру Юрий Яковлевич Деменко. Дальше у Маевского начинается совсем иная жизнь, и мы замолкаем, окончательно уступая слово маэстро.

"Уголек"

"Деменко тогда был самым молодым директором ресторана в городе – но уже имел обширнейшие связи, а "Уголек" был единственным донецким заведением, работавшим до часу ночи. И как раз в 1971 году его реконструировали, приспособив под специальную шоу-программу, придуманную самим Деменко. О, это была фишка "Уголька"! На открытие приехали люди из обкома, горкома партии. Начиналось все красиво: официантки в шикарных таких кокошниках спускались с подносами по лестнице, пели и обходили гостей. Было очень красиво!

Вот Деменко меня и взял на работу. Когда прослушал, сказал: "Даю тебе два номера в шоу-программе. 140 рублей тебе хватит?" Хватит ли мне? Ну, еще бы – 140 рублей в то время было хорошей зарплатой. Каждый день 10 часов вечера, ну максимум – в пятнадцать минут одиннадцатого у меня заканчивался концерт в филармонии. И я несся стрелой, вниз по Комсомольскому проспекту – надо было успеть к без пятнадцати одиннадцати, когда шел мой первый номер в шоу-программе. Она была яркой, красочной – и кого там только не было! Всех эстрадных знаменитостей, приезжавших в Донецк, туда старались заполучить. Как-то прихожу в "Уголек", смотрю – в уголке на стульчике сидит какой-то неприметный человек и тихо-тихо так на гитарке наигрывает. "Кто это?" – спрашиваю у коллег. "Как? Ты не узнаешь? Это же Высоцкий!" – говорят они мне. Так я выступил в одном концерте с этим легендарным человеком.

Помимо того, что платил директор, были еще и дополнительные заработки. Денежные люди из публики после окончания шоу-программы могли заказать нам что-то по своему желанию – что-нибудь одесское, например. Тогда уже шли просто танцы, и меня оставляли, чтобы я поиграл немного. Скрипка пользовалась необычайным спросом – еще бы, в Донецке это была экзотика, только в старом "Юбилейном" еще работал седой скрипач, имя я запамятовал. И все! В общем, получался дополнительный заработок. Иногда за один заказ платили 25 рублей – а это были сумасшедшие деньги, на них я мог спокойно накормить и напоить, например, компанию из четырех человек, еще и осталось бы!"

"Нистру"

"Но это все продолжалось недолго. В ноябре 1971 года я сам написал заявление в военкомат, чтобы меня забрали в армию. Были на то личные причины.

Виктор Маевский — военный дирижер

Эстрадный ансамбль "Элегия", организованный Маевским в армии

Вернувшись через два года, поступил в консерваторию, и уже на первом курсе в нашем кругу друзей-студентов прошел слух, что в ресторан "Нистру" на Калиновке набирают музыкантов. Я предложил коллегам прослушаться там. Специально разучили молдавские мелодии – я в библиотеке Купской взял баянные ноты, мы их освоили и так все это выдали на прослушивании, что нас взяли без разговоров. Заведовавший "Нистру" Кушнарев, известный всему городу как начальник "Плодовощторга", был от нас просто в восторге. Состав у нас действительно набрался замечательный, и музыканты все впоследствии реализовались, а еще у нас был солист с самым настоящим оперным голосом, он так исполнял романсы, что публика буквально таяла. Несмотря на то, что "Нистру" находилось не в центре, а уже почти на автомагазине, в публике недостатка не было. Нас любили, и этот период, пусть и недолгий, все равно я вспоминаю с особенным теплом. Хотя иногда эта любовь и оборачивалась не совсем приятной стороной. Время шло, нравы менялись, и уже приходилось исполнять номера по индивидуальному заказу, подходить к столику "нужных людей", играть специально для них. Это тогда еще было непривычно, ощущалось как какое-то лакейство – хотя заказчики нас никак не унижали, относились к нам уважительно".

"Театральный"

"Следующим местом моей ресторанной карьеры стар бар "Шахтерский" – в верхней части проспекта Ильича, над магазином "Злата Прага". Совмещать с работой учебу становилось все труднее, и пришлось мне на третьем курсе переводиться на заочное отделение. А потом я через знакомых узнаю, что открывается кафе "Театральное", и там страшно хотят скрипку. Руководил этим заведением Айказ Сидракович Язычьян – колоритнейшая фигура, замечательный человек, которого в ресторанном донецком бизнесе знал каждый. Он хотел сделать из "Театрального" что-то неповторимое. И ему это удалось – не без нашей скромной помощи. Там мы выступали вдвоем с Вовой Жарковым, уже покойным, его все тогда звали "Рыжим", играли на две скрипки – этого в Донецке действительно еще никто не видел! Играли все – и классику, и джаз, популярность у заведения была невероятная – даже продавали билеты заранее, иногда за месяц вперед все было заказано. Та репутация, которую "Театральный" приобрел потом – этого тогда еще не было, никакой бандитской публики, а если кто-то такой и забредал, то он вел себя скромно. Этот контингент тогда еще не набрал силу, не почувствовал своей безнаказанности и очень уважал милицию. "Театральное" было очень хорошим кафе – и кухня великолепная, и варили настоящий кофе по-турецки, такого в Донецке было не сыскать. Айказ в торговле считался очень сильным человеком, с головой, мог достать все и мог все организовать наилучшим образом".

1978. В составе ВИА "Веселые музыканты"

В "Театральном" можно было работать и работать, но тут меня соблазнили приятели-музыканты и подбили поехать на Север, где "поднимались" действительно очень хорошие деньги. Чтобы купить аппаратуру, я продал свою библиотеку – очень хорошую, мне за нее один коллекционер полторы тысячи рублей отвалил. И поехали мы в Тобольск, потом в Сургут. Продержались мы там пару месяцев, потом начались проблемы с дисциплиной и с прочим, и я просто плюнул на все и уехал домой. Я такого не понимаю и никогда не терпел. У меня всегда, когда я руководил коллективом, было правило: режим соблюдают все. Если ты опоздал на выступление – неважно, на сколько – сразу штраф десять рублей. Опоздал еще раз – на неделю лишаешься чаевых. То же самое – на репетициях, а они у нас были каждый день, с одиннадцати до часу дня. А коллективы у нас уже солидные в 80-х получались – например, в "Угле-83" – восемь человек".

"Уголь-83"

""Уголь-83" – это была замечательная страница в моей биографии, и состав там подобрался настолько мощный, что лучшего, может, и не было. Да и сам ресторан сделали уникальным –он был каким-то очень "несоветским" по внешнему виду, ну и наша музыка добавляла ему класса. А руку к его организации приложил все тот же хорошо знакомый мне Айказ Язычьян.

1984. Ансамбль Маевского — лауреат конкурса ОМА ("Объединенные музыкальные ансамбли")

На год-полтора он стал ресторанной сенсацией Донецка, пока не открылся обновленный "Юбилейный". Кажется, это случилось в 1985 году. Директор "Юбилейного" – к сожалению, не помню его фамилии, звали его Василий Иванович – прослушивал все ресторанные ансамбли города, и когда услышал нас, понял: это то, что нужно. Мы не хотели уходить, да и организационно это сделать было не просто. Вопрос решался на уровне Ворошиловского райкома партии. В конце концов, нам сказали: "Давайте, вы месяц поработаете в "Юбилейном" – все-таки открывается новый большой ресторан, ожидаются высокие гости, нужно, чтобы там была самая лучшая музыка. Ну, а если потом не понравится – вернетесь назад". Но ведь известно: нет ничего более постоянного, чем временное".

"Юбилейный"

"В "Юбилейном" пошли уже совсем другие нравы, началась совсем другая эпоха. Впрочем, это просматривалось еще и в "Угле-83". Уже стали проявлять себя всяческие "группировочки" с большими деньгами. Работать приходилось иногда до утра. И, хотя деньги валили валом, иногда уже и этого не хотелось. Особенно сложно приходилось, когда гуляющие товарищи, один за одним, заказывали каждый свою музыку. Начинаешь исполнять заказ одного – к тебе подскакивает другой и возмущается: "А ты почему мое не играешь?" Иногда очень непросто было эти конфликты погасить. А заработки – да, они действительно выходили весьма и весьма приличные. В месяц до 800 рублей. Казалось, что больше уже невозможно. Но, когда переходили в "Юбилейный", я чувствовал, что будет еще больше. И когда сказал об этом ребятам, Миша Брусницын, великолепный музыкант и певец, стал возражать: "Да ну, не может быть!" Я поспорил с ним на ящик коньяка – и выиграл: в первый же месяц в "Юбилейном" мы заработали по 1300 рублей. Это просто феноменальные по тем временам деньги, никакие шахтеры так, наверное, не получали! К сожалению, все это уходило так же легко. Пропивалось, проматывалось с девочками, в общем – спускалось со страшной скоростью.

Ансамбль Маевского на сцене "Юбилейного"

"Юбилейный" стал моим последним рестораном времен Союза. Он был оформлен вроде бы чехами, в любом случае, сделан "под Запад", сцена была почти в центре зала, все было в красном дереве и интерьер – совсем уж не традиционный советский. Что-то похожее на "Уголь-83", но только более масштабное. Но уже заканчивалось время, в расчете на которое его построили".

"Червоный кут"

"В 1990-м Евгений Щербань открыл ресторан "Ретро", и мы начали работать там в формате "скрипка, аккордеон и гитара". Этим составом мы чуть позже перешли и в знаменитый "Червоный кут" на бульваре Пушкина. Репутация у этого заведения весьма зловещая, но моя работа в нем – это только положительные эмоции. Убитого в "Червоном куте" Эдуарда Брагинского я знал, неоднократно там видел, но мне он показался прекрасным и даже интеллигентным человеком.

На сцене легендарного "Червоного кута"

Вообще, руководство ресторана, надо отдать ему должное, делало все, чтобы у публики не возникло даже мысли нас оскорбить – да что там, даже позволить себе грубый окрик в наш адрес. Политика была такая: если кто-то обижает музыкантов, значит, не уважает заведение. А заведение ведь уважали! Не говоря уже о том, что деньги публика рассыпала вокруг себя веером. Причем не только нам платили – например, если разбивали посуду и приходила это все собирать уборщица, могли ей за работу сотню долларов сунуть. Прекрасное было отношение. Сейчас такого нет, разве что вот здесь, в "Аркадии"…".

Виктор Константинович умолкает, глядя куда-то мимо меня. Ему есть о чем вспомнить. Над Третьим городским повисает тишина. Через пять минут в нее вплетутся звуки скрипки Маевского. Честное слово, это будет волшебно!

Ясенов