Рок вокруг терриконов

Я сижу в обычной квартире. Никаких следов баснословных гонораров, никаких осколков всенародной славы. Обычная мебель, стандартная планировка… Между тем, хозяин квартиры – Валентин Иванов, гитарист легендарной донецкой группы «Грифы». Рядом с ним – Виктор Самотесов, бас-гитарист и руководитель «Грифов». Перед нами на столе – старые фотографии, газетные вырезки, афиши. И пиво с рыбой. Обстановка вполне рокерская, и в то же время совершенно донецкая.

Перебивая и дополняя друг друга, Самотесов и Иванов вспоминают, как это было…

Вначале были «Биттлз»

В 1965 году, когда два школьных друга поступали на биологический факультет университета, там организовывали эстрадный оркестр. Самотесов с Ивановым – люди, окончившие музыкальную школу – не могли остаться в стороне. Хотя, конечно, такой оркестр не давал им возможности играть музыку их мечты.

А о чем мечтали? Это они, как и многие тогда, поняли, услышав «Биттлз». В том же 65-м пластинки «ливерпульской четверки» уже ходили по рукам в городе. Впрочем, принять решение «мы – группа!» в те времена не значило ровным счетом ничего. Сначала следовало подумать, на чем исполнять «свою» музыку. Надежды обзавестись «фирменной» гитарой примерно равнялись шансам найти сокровища империи инков. Поэтому мастерили, кто что мог. «Самопальные» гитары будущих звезд выглядели коряво, на одной из них даже были натянуты струны от рояля, но из них извлекался подходящий звук. А еще были проблемы с микрофонами, колонками, барабанами… Все это собирали «с миру по нитке».

И главное: «Грифы», в отличие от большинства донецких рокеров 60-х годов, имели правильное музыкальное образование. Почти все – кроме барабанщика Вячеслава Юрчака (что не мешало ему быть лучшим, по мнению Иванова, специалистом этого дела в Донецке). Это сразу ставило их на профессиональный уровень, недостижимый для обычных «слухачей». А ведь тогда, в середине 60-х, группы возникали, как грибы после дождя…

Имя, Багров, имя!

Название «Грифы» возникло спонтанно. Его сымпровизировал во время одного концерта конферансье, известный острослов и студент филфака Юрий Багров. Правда, обретенное имя принесло больше неприятностей, чем радости. Партийным университетским органам, пристально следившим за эволюцией группы, слово «грифы» казалось провокационным и упадническим. Самотесову приходилось объяснять, что оно может означать не только птицу, питающуюся падалью, но и деталь гитары. Объяснения приняты не были. Дружбы между партией и рок-музыкой не получилось: в конце концов, «Грифов» как концертирующую единицу из университета «выдавили». Вдогонку неслись обвинения в том, что на их репетициях устраиваются разнузданные оргии с плясками голых баб на столах.

«Было?» — спрашиваю я у Самотесова с Ивановым.

«Еще чего!» — возмущаются они в один голос. – «На репетициях мы работали, к тому же, двери не закрывались, любой мог проверить, что у нас там происходило».

В общем, пришлось «Грифам» вить себе другое гнездо. На лето 1967 года переместились в ДК Калинина, где играли на танцах. А потом увидели в газете объявление о том, что открывающийся ДК Ленина ищет музыкантов. Там «Грифы» и обосновались. Впрочем, назывались они уже по-другому – «ЭМИ» («электро-музыкальные инструменты»).

Польский стандарт

Они никогда не были борцами с системой. Тогдашний рок вообще не предполагал социального накала. Вообще, на первом этапе своей истории группа была чисто инструментальной: пели только на танцах, где могли исполнить уже и что-то западное, что-то из «Биттлз», Тома Джонса или Энгельберта Хампердинка. В общем, до поры до времени «Грифы» рта не раскрывали. А потом случилось чудо: в Донецк приехала польская группа «Трубадуры». Самотесов с компанией пришли на концерт в родной ДК Ленина – и жизнь изменилась навсегда. Они поняли, что петь в роке необходимо, причем петь именно так, как это делают прекрасные поляки.

Давление польского рока в конце 60-х было серьезным фактором. Не имея надежды увидеть живьем «Роллинг Стоунз» или «Ху», донецкие меломаны создавали ажиотаж вокруг приезда таких групп, как «Скальды», «Но-то-цо», «Червони гитары». Поляки гостили часто, их школе рока и подражали. Поэтому и приняли «Грифы» неоднозначное для донецких ребят решение — не просто петь, а петь на украинском (этот язык по звучанию ближе к польскому, чем русский). В итоге, это еще и обезопасило от возможных обвинений в «раболепстве перед Западом».

А еще одним «защитным механизмом» стал Борис Дегтярев, сын первого секретаря обкома партии. Большой любитель рок-музыки, он еще будучи студентом ДПИ, организовал там группу «Новые лица». При всем своем драйве, в смысле музыкальной подготовки тягаться с «Грифами» она не могла. Со временем группа распалась, и Дегтярев стал дружить с бывшими конкурентами. И не только дружить, но, в сущности, продюсировать их.

Парад побед

Впрочем, к тому времени группа называлась уже по-другому – «Веселые мушкетеры». Концепция родилась на концерте все тех же «Трубадуров», выступавших в мушкетерских костюмах. Отец Иванова придумал «облегченный» вариант этой формы – и на долгое время донецкая «группа номер один» приобрела устойчивый имидж противников кардинала Ришелье.

В «большую игру» они вернулись в 1969 году – новый директор студенческого клуба ДонГУ Игорь Носов пригласил вернуться под университетскую «крышу». Он закупил две хороших немецких гитары, легендарную «Йонику-5». И понеслось… Февраль 1970 года – третье место на республиканском фестивале, посвященном 100-летию со дня рождения Ленина. Март – победа на всесоюзном фестивале «Серебряные струны» в Горьком.

А в 1971-м – главный триумф, в популярнейшем телеконкурсе «Алло, мы ищем таланты!». Зональный турнир проходил в Донецке, в цирке. Прорваться в участники было нелегко – тогда везде проталкивали стандартные, приглаженные, напомаженные вокальные ансамбли с большим количеством солисток. Тут-то и пригодилось имя Бориса Дегтярева – если бы не он, «Мушкетеров» в число участников просто не допустили бы. Пели «Далекi гори» и «Червону руту». Вышли в финал, поехали в Москву и там, при жесткой конкуренции и судействе профессионального жюри «Мушкетеры» получили диплом первой степени (один из трех – вместе с «Яллой» из Узбекистана и «Зодчими» из Минска).

Вот выдержки из характеристики, которую выдавали донецкие культурные органы группе «Веселые мушкетеры»: «Коллектив является пропагандистом и интерпретатором украинской советской песни… Небольшую часть составляют песни стран народной демократии… С октября 1969 по 1971 ансамбль выступал более 40 раз, общее число зрителей, не считая телевидения, составило более 40 тысяч человек».

Самым массовым выступлением группы стал концерт «Эстрада Донбасса» на стадионе «Локомотив». К сцене «Мушкетеры», по режиссерской задумке, подъезжали на лошадях, хотя этому делу были совершенно не обучены. Специальный конюх из совхоза «Широкий» пригнал смирных кобылок под стадион, ночевал с ними тут же рядом, с утра поводил по беговой дорожке, чтобы они привыкли к месту… В общем, кое-как проехались перед переполненными трибунами. Самотесова снимали с лошади, сам он сойти не мог – пряжка сапог намертво зацепилась за стремя. Когда вышли на сцену, было уже не до пения — слава богу, для концерта, транслируемого по телевидению, использовали фонограмму.

Разбитая скорлупа

Все закончилось вполне ожидаемо, хотя и обидно – получив дипломы о высшем образовании, «Мушкетеры» ушли в армию. Вернувшись в Донецк 12 месяцев спустя, они так и не смогли объединиться вновь. Кто-то еще дослуживал, кто-то не мог продолжать музыкальную карьеру по семейным обстоятельствам. Кто-то решил делать карьеру в другой сфере. «Воссоздать ту скорлупу, которая «Мушкетеров» объединяла и защищала, было уже  сложно. Образовавшиеся ниши не заполнишь другими людьми. Мы же еще и дружили, не только играли вместе», — в голосе Самотесова и сегодня слышится горечь.

В конце концов, лидер группы принял предложение филармонии – и сформировал там новый коллектив. Из старых «Мушкетеров» с ним остался только ритм-гитарист Валерий Семанин. Пытались использовать старое название и костюмы – но обком партии наложил вето. В итоге, получилось – «Веселые музыканты». Знакомые буквы ВМ остались, люди покупались на это и шли слушать кумиров. Но это было уже совсем не то…